Неинтересное время
Шрифт:
Зоя — красивая, раскованная, сильная, сексуальная, активная, умная, спортивная. Зоя похожа чем-то на девушек двадцать первого века.
Катя — красивая, умная, сильная, активная, спортивная, добрая. Насчет раскованности и сексуальности пока неизвестно…
В смысле «пока»???
Сергей понял, что мысли ушли куда-то совсем в неподобающую сторону. К счастью, он с Катей уже пришел.
Небольшой класс, деревянные парты с наклонными крышками черными крышками, чернильницы, маленькие окна.
Ученики.
Сергей внутренне ожидал увидеть форму, старую советскую:
За партами сидели мальчишки, в белых серых и синих рубашках, серьезные, короткостриженные, девочки в цветастых платьях, волосы тоже обрезаны коротко. Человек двадцать, и пионерские галстуки видны, правда не у всех, только у двух-трех.
Сердце Сергея упало. Им же лет по десять!
Одно дело — плести байки в веселой компании, рассказывать истории взрослым школьникам, с которыми и посмеяться и подурачиться можно. Совсем другое — вот эти дети. Маленькие, но очень серьезные. Пришедшие послушать героя.
Сергей увидел себя со стороны: тощий, нескладный, в дурацком по здешнем меркам джинсовом костюме, с дурацкой бородой и дурацкими патлами на голове. Разочарование детишек было видно издали.
— Здравствуйте! — поприветствовала их Катя.
— Здравствуйте, Катерина Осиповна, — нестройно отозвались дети.
— Я, как и обещала, привела к вам товарища Вышинского. Он расскажет, как была разгромлена банда капитана Ждана…
Катя сделала приглашающий жест рукой. У Сергея по спине потек пот.
«О чем говорить? Что говорить?»
— Зх… здравствуйте, дети, — хрипло произнес Сергей.
— Здравствуйте.
«Что говорить? Что?»
Язык, такой говорливый, присох.
«Говори! Не молчи! Говори!»
Да легче убить капитана!
Сергей глубоко вздохнул:
— Давайте я начну рассказ издалека. Жил-был человек, молодой, глупый. Жил, не тужил, порхал по жизни как бабочка с цветка на цветок. Ни друзей, ни врагов, никому неинтересен. Вроде и вреда никакого, но и пользы — никакой. Думал, что так всю жизнь проживет, пока однажды не стукнуло его по голове…
Сергей говорил и говорил. Он рассказывал о том, что не нужно опускать руки, в какую бы тяжелую ситуацию не попал, искать выход, даже там, где его нет, Говорил о том, как здорово видеть вещи, сделанные твоими собственными руками, как страшно бывает подняться против врага и каким жутким бывает этот враг, как нужно приходить на выручку своим товарищам, как нужно жить так, чтобы от тебя была польза не только тебе самому.
Он говорил и говорил, не помня себя, не видя вокруг ничего, кроме вот этих не по-детски серьезных глаз, глаз, которым нельзя соврать, которые, казалось, видят тебя до самых глубин твоей души. Над половиной того, что он говорил, сам Сергей посмеялся бы еще два месяца назад, но для этих детей он не мог говорить иначе.
— … Я — не герой, — закончил он, — Мне было страшно, очень страшно. Но если бы кто-то сейчас спросил меня, выйду ли я против белогвардейцев еще раз, я скажу «Да». И выйду.
Сергей замолчал, мокрый как мышь.
Дети молчали. Потом одна из девочек, светленькая, лобастая, подняла руку:
— Товарищ Вышинский, а это правда, что вы хотите построить чернильный завод?
— Да, — сказал Сергей и понял, что погиб.
— А почему?
Погиб, пропал… Сергей мог обмануть здешнее начальство, чтобы выманить деньги, обмануть профессора, Славу, Зою, Катю… Этих детей, эту девочку он обмануть не мог.
Фабрику придется строить. На самом деле.
Пропал…
— Почему? Знаете, почему? Я не просто хочу, чтобы у вас на столах были хорошие чернила. Я хочу сделать так, чтобы у вас были лучшие чернила на свете, чтобы все иностранцы, которые смеются над нами и говорят, что русские могут только продавать нефть и не могут делать ничего хорошего, чтобы они, глядя на мои чернила, сгрызли себе ногти до самых локтей!
Сергей понял, что его понесло куда-то не туда. Он вздрогнул. Его плеча коснулась девичья ладонь:
— Спасибо, това… Сергей. Спасибо за искренность.
Катя смотрела на него очень и очень серьезно. Потом привстала на цыпочки и поцеловала в щеку.
Сергей шел в сторону библиотеки походкой сомнамбулы. Перед глазами стояли серьезные детские лица, на щеке горел поцелуй Кати, а голове вертелась мысль: «На кой я пообещал построить эту фабрику?».
Сергею было стыдно, стыдно за произнесенную речь, за банальные слова, подошедшие бы какому-нибудь «поцреоту», за дешевый пафос.
Стыдно.
Но фабрику придется строить.
В библиотеке Сергей поселился до самого вечера. Во-первых, здесь можно было общаться с Зоей, с которой действительно было интересно поговорить обо всем на свете. Во-вторых, Зоя размечала выкройку одежды, которую они вчера нарисовали и ей был нужен консультант. В-третьих, в библиотеке стояла пишущая машинка.
Сергей честно попытался было изобразить свой бизнес-план с помощью чернил, и понял, что это затянется на неделю. Дописать хотя бы один лист и не оставить клякс он не мог. Нести же документы с кляксами в губком Сергей считал неправильным. Машинка позволяла напечатать чистые документы без помарок. Ну, как — без помарок. Хотя расположение клавиш было точно такое же, как на клавиатуре, навыки работы на компьютере не очень помогали. На клавиши машинки нужно было не нажимать, а бить, иначе возникали странные шифровки, вроде «ткм разм» и «ернил». И самый главный недостаток машинки: на ней отсутствовала клавиша «стереть».
Тем не менее, Сергей приспособился и к концу дня с перерывами был создан эпохальный документ под заголовком «Бизнес-план организации производства анилиновых чернил в г. Пескове Песковской губернии Р.С.Ф.С.Р.». Сергей узнал, что по здешним правилам, все сокращения писались с точкой после каждой буквы. В запарке он чуть было не подписался «Студент 5-ого курса С.А.Вышинский».
План получился нетолстый и какой-то несолидный: соединенные слегка ржавой скрепкой несколько листков желтоватой бумаги. В некоторых местах машинка выбила овальные дырки вместо букв «о».