Неисповедимы пути
Шрифт:
– Карина, давай поступим вот как, – устало сказала она. – Мы приехали в Германию, хорошо здесь провели время, а теперь мы возвращаемся домой. У нас ничего не было, и опять не будет.
– А долги! – Карина пришла в себя. – У нас же сумасшедшие долги. Мы должны Хильде, и я занимала у коллег. Надо отдавать.
– Карина, не будем о долгах, – тихо проговорила Хильда. – Я вот что думаю, – продолжила она. – Я продам дом герра Виктора и половину денег отдам вам, у меня уже есть покупатели. Это покроет все ваши долги, и еще останутся деньги.
– Но как же? – слезы градом лились из глаз Карины.
Катя
– Герр Виктор любил вашего отца. Он так много рассказывал про их детство. Как было трудно, голодно, как выживали. И смешное рассказывал тоже всегда с таким теплом. Я хорошо помню вашего папу. Он был очень хороший, добрый, заботливый. У них были такие трогательные отношения. Я никогда такого не видела. Я очень любила герра Виктора как своего отца. У меня не было отца, у меня не было такой семьи. Вы – его племянница и дочь его брата. Жаль я не видела Дениса, но я думаю он тоже достойный человек. Плохо, что так вышло. Вы наткнулись на мошенника. Даже я поверила, что он порядочный и вас любит. Герр Виктор и фрау Галина были очень добры ко мне, и много делали для меня. Настала моя пора платить.
Эпилог
Хильда, как и обещала, продала дом и половину суммы отдала девушкам. Карина и Катя вернулись в свой родной город. Они рассчитались по всем долгам. Оставшихся денег хватило, чтобы купить один большой дом и небольшое помещение. Карина предложила открыть в нем частную честную нотариальную контору.
Неисповедимы пути
Часть 1
Завьяловы
Ира и Сергей поженились сразу, как только обоим исполнилось по восемнадцать. Уже в десятом классе они стали близки. Родители с обеих сторон были категорически против брака детей. Не раз взрослые собирались вчетвером и разрабатывали план, как бы помешать молодым да глупым совершить ошибку. Но юные влюбленные никого не послушались и поженились.
Первым родился мальчик Алешка, потом родилась девочка Надюша. Новоиспеченные бабушки и дедушки принципиально ничем не помогали. Молодежь пробивалась сама. Сергей устроился на завод в цех с вредным производством, и ему сразу дали комнату в общежитии. Когда вопрос с жильем был решен, остальные проблемы стали решаться гораздо проще. Высвободилась достаточно приличная сумма, которую раньше отдавали за съемную квартиру, а теперь можно было тратить эти деньги на одежду и игрушки для малышей. Как-то Сергей собрался на охоту на неделю, Ира не хотела отпускать мужа:
– Сережа, у Надюши зубки режутся, она все время капризничает. Ну как я так надолго одна с двумя детьми останусь? Прошу тебя, не уезжай. Давай дней через десять? А? Тревожно мне что-то…
– Ириш, ты че! Не жена охотника что ли? Мужики собрались на кабана, меня зовут. Я что, потом один поеду? – муж обнял жену, приласкал, погладил по ее белокурой головке, а Ира неожиданно даже для себя и тем более для мужа расплакалась.
– А знаешь, давай я Алешку с собой возьму! Тебе полегче будет. А что! Денис берет Валерку, и я возьму, – предложил муж.
У Иры неприятно похолодело все внутри, и как-то пусто стало на душе.
«К чему бы это?» – подумала женщина.
Ей бы прислушаться и отпустить мужа одного, без Алеши, но она мигом согласилась, и муж с сыном отбыли. А вернулся Сергей не через неделю, как обещал, а через два дня. Весь почерневший и постаревший на десяток лет. Без Алешки…
В первый же вечер, как только прибыли на место, мальчишка вышел из сторожки и пошел в лес. Мужики выпивали и о чем-то бурно спорили и не заметили, а Валерка был постарше Алеши, и у него этот шкет не вызвал интереса.
– А ну, малышня, иди отсюда, – отогнал он мальчишку от себя.
И пацан ушел, решив прогуляться немного. Когда хватились, темень уже была. Кричали, звали, все бесполезно. Зажгли факелы и пошли искать. На мальчонку наткнулся Денис. Вернее, на то, что от него осталось. Медведь задрал пацана…
Ирина тронулась умом в тот же вечер, в который муж вернулся. В психбольнице она провела почти год. Сергей запил страшно. Когда жена, тихая, молчаливая, словно тень, вышла из больницы, муж был законченным алкоголиком, слонялся по подворотням, пил с бомжами, перестал приходить домой. С работы его давно выгнали, друзья сначала привечали. Ну кто из мужиков не любит выпить чарочку перед ужином? Только Сергей не чарочку пил, и не две, а беспробудно и беспросветно много и каждый день.
Двухлетняя Надюшка кочевала от одной бабушки к другой. К сожалению, ни одна из женщин не захотела взять на себя полную ответственность за ребенка. У девочки не было своего дома, своей кроватки. У бабы Люды поживет недельку, у бабы Светы другую.
Когда Ирина вернулась домой, мать тут же привела девочку. Только Ирине было абсолютно плевать на все: на дочку, на мать, на себя. Выболевшая душа чернела пустотой. Ирина посмотрела куда-то мимо дочери и матери, впустила их в квартиру и снова легла на диван, отвернувшись к стенке. Бессердечная бабушка оставила ребенка и ушла. Надюшка тихонько подошла к матери и присела на краешек дивана. За год, проведенный у бабушек, совсем не любивших ее, она привыкла быть тихой и смирной, ничего не просить, не плакать. Маму она не помнила.
Когда стемнело, девочка придвинулась к спинке дивана и уснула голодная. Проснувшись утром, Ира обнаружила спящую дочку. Она долго ее рассматривала, словно видела впервые. Ей захотелось потрогать ее ручки, маленькие розовенькие пальчики, светлые мягкие волосики. Она исследовала свою собственную дочь миллиметр за миллиметром, словно убеждаясь, что это ее ребенок. Девочка проснулась, открыла глаза, и, продолжая лежать неподвижно, наблюдала за матерью. Через некоторое время она не выдержала, и, видимо, сильно испугавшись незнакомой женщины, которая ее трогала, жалобно заплакала и стала звать бабушку.
– Баба, – протяжно звала она, – ди! Баба! Ди! – повторял ребенок.
В этот момент внутри Иры что-то оборвалось и покатилось. Она прижала Наденьку к себе, горячие слезы обожгли щеки. Девочка испуганно заплакала еще громче. Ира, поняв, что пугает ребенка, стала гладить ее по волосикам и приговаривать:
– Наденька, доченька моя, единственная, любимая! Все у нас теперь будет хорошо! Я твоя мама, я вернулась. Все теперь будет у нас хорошо, – повторяла Ира, а Наденька постепенно успокоилась, и, чувствуя материнскую любовь и ласку, прильнула к Ире, обняв ее в ответ.