Неистовая принцесса
Шрифт:
— Парень!
— Да, мой господин! — Ричард бросился к Аларику.
— Ты обожаешь Фаллон, я полагаю.
— Я…
— Ну, ничего. Слушай меня внимательно, если хочешь сделать доброе дело. Через некоторое время я позову тебя. Какие бы приказания я тебе ни отдавал, говори «да», но исполнять будешь только то, что касается еды, питья и ванны… Ты меня понял?
— Мой господин…
— Ты меня понял?!
— Да! — на лице Ричарда появилась еле заметная улыбка. — Да, мой господин!
Аларик кивнул и поднялся в комнату, которую он облюбовал ранее. Дверь была заперта снаружи
Дверь со скрипом подалась внутрь. Он какое-то мгновение выжидал из осторожности, пока не отыскал Фаллон глазами.
Она сидела, поджав ноги, на подоконнике и с интересом смотрела в окно. Прохладный осенний ветер овевал ее, шевелил черные пряди на лбу. Она была в нежно-голубой рубашке и подбитом мехом шерстяном переднике. Волосы падали ей на спину, эффектно контрастируя с цветом одежды. Она казалась неправдоподобно хрупкой. Огонь камина золотил тонкие черты. Когда она увидела графа д’Анлу, щеки ее вспыхнули, грудь высоко поднялась и резко опустилась, дыхание стало прерывистым.
Она ничего не сказала и не изменила позы. Аларик вошел в комнату и деловито запер за собой дверь. Он снял ножны и меч, освободился от лат. В рейтузах и рубашке он опустился на стул перед камином и стал смотреть в огонь.
— Надеюсь, mаdemoiselle, — сказал он наконец, — вам здесь было удобно?
— Удобно? — повторила она, хмуря брови. — Как мне может быть удобно, граф Аларик? У меня нет никакого желания находиться здесь.
— Да, я понимаю, что вам больше хочется возглавлять войско.
— Возглавлять войско?
Она замолчала, встретившись с его холодным и пристальным взглядом.
— Я не могу тебя недооценивать, Фаллон… Как и герцог. Ты опаснее, чем любой из твоих братьев. Твоя страстность может увлечь за собой саксов. Так что не надо оправдываться попусту. Я не могу освободить тебя, ибо ты станешь подстрекать сельских жителей или присоединишься к тем, с кем нам еще предстоит воевать… Поэтому я снова спрашиваю: тебе здесь удобно? Может, тебе чего-нибудь здесь недостает? Хорошо тебе прислуживают?
Фаллон в смятении смотрела на него. Аларик с улыбкой поднялся, и она отпрянула назад, наблюдая за тем, как он приближается к ней.
— Что ты от меня хочешь? — внезапно выкрикнула она, отпрыгивая от подоконника и сжимая кулаки.
Аларик посмотрел в камин, взял кочергу и пошевелил дрова, желая заставить их ярче гореть. Отставив кочергу, он снова повернулся к Фаллон. Он не мог рассмотреть выражение ее лица и не видел, какие муки она испытывала.
— Ты даже не поприветствуешь меня, любовь моя, — поддразнил он ее.
— Приветствовать тебя?! Ах да, я не поприветствовала! — Она шагнула вперед и издевательски отвесила низкий поклон. — Граф Аларик! Мой господин! Приветствую вас по случаю вашего возвращения к захваченной собственности! Вы благополучно грабили, жгли и насиловали? Никакая болезнь вас при этом не сразила?
Ее вкрадчивый голос бил по нервам. Он не мог забыть картину разграбления Ромни. Однако заставил себя сделать ответный поклон.
— Да, миледи! Я жег, грабил и насиловал — и благополучно прошел все это, не испытав никаких ударов судьбы. — Вздрогнув, Фаллон молча смотрела на него. Воспользовавшись моментом, он шагнул еще ближе к ней и привлек к себе. — А ты не можешь поприветствовать меня еще ласковей?
Она забилась в его руках, глаза ее яростно сверкнули.
— Ты вернулся, чтобы снова мучить меня? Тебе мало целой страны?
— Вполне хватает. Здесь есть церкви, чтобы грабить, и десятки дочерей земледельцев, пригодных для развлечений рыцарей. Я думаю, мне ни к чему далеко ездить.
— Будь ты проклят! — отчаявшись вырваться из его объятий, она замерла и посмотрела ему в глаза. — В таком случае, ты можешь оставить меня в покое?
— Не могу, миледи! Каждый грабитель должен иметь пристанище, и я решил, что оно будет здесь. Даже варвары нуждаются в отдыхе и покое.
— Покой! — Фаллон фыркнула и снова попыталась освободиться. — Ты ждешь покоя от меня?
— Именно, — убежденно сказал он. — Ты дашь мне дом и очаг. Когда меня утомляет работа завоевателя, я мечтаю о том же, что и любой человек… О кружке доброго эля и вкусной еде… О мягкой постели… И о женском голосе, который шепчет нежные слова.
Фаллон с недоверием смотрела на Аларика. Глаза ее светились, словно два сапфира, губы были слегка приоткрыты и манили. Аларик едва сдержал себя, чтобы не покрыть поцелуями ее лицо. Он был покорителем. Стоило ему заключить Фаллон в объятия — и природа довершит остальное, ибо он был уверен, что пламя продолжает гореть в ней, как бы ни пыталась она это отрицать. Он мог заставить эту страсть разгореться и сжечь все на своем пути.
— Нежные слова! — недоверчиво повторила Фаллон. — Ты хочешь услышать нежные слова от меня? Ты просто сумасшедший!
— Ты моя рабыня.
— Я твоя пленница. Я не подаю тебе пищу и не стелю постель.
— Постель? Я забыл попросить об этом.
Фаллон издала проклятье и отвернулась к окну.
— Это было приглашение? — любезным тоном спросил он.
Она выкрикнула в ответ ругательство, которое казалось в ее устах столь неуместным, что вызвало улыбку.
— Значит, это не было приглашением, — он пожал плечами. — Тем не менее, миледи, нам нужно прояснить некоторые вещи. Я мечтаю хотя бы о коротком мире.
— В таком случае, спите там, где бесчинствовали, сэр, — посоветовала она,
— Гм, — задумчиво произнес Аларик. Она стояла отвернувшись, не желая встречаться с ним взглядом. — Но я бесчинствовал именно здесь. Разве не так?
Румянец залил щеки Фаллон. Она предпочла не отвечать, но остаться неподвижной она не могла. Фаллон резко повернулась. Волосы ее описали в воздухе широкую дугу, а юбка соблазнительно обвилась вокруг ног, и у Аларика родилось искушение сделать всего лишь шаг вперед и тем подтвердить, что он и на самом деле варвар. Он поступил глупо, привезя ее в Хейзелфорд. Ее следовало бы отправить в Нормандию и заключить в надежную темницу, откуда она не могла бы его искушать. Конечно, он не такой глупец, чтобы полюбить ее, но и просто находиться с ней рядом было большой ошибкой — она воспламеняла его.