Неистовая волна

Орлов Андрей Юрьевич

И снова стартовал безумный аттракцион! Толпа людей навалилась на худые доски кровли. В ней и так зияли несколько отверстий. Витек, рыча от натуги, вцепился в крайнюю доску, тащил ее вниз, выламывал, потом соседнюю. Подпрыгивал Солохин, выдавливая пяткой деревянные лохмотья. Скакала толстая Алевтина, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Мощный удар тремя пятками — и отвалился пласт кровли не меньше квадратного метра площадью, посыпались трухлявые доски, обломки шифера, обрывки рубероида, сгнившие остатки осиных гнезд… В образовавшийся пролом могла вывалиться вся толпа.

— Не спешить! — орал Олег. — Никому не прыгать до команды!

А течение уже проволокло домик по пустырю с оврагами, продавило сквозь лесополосу и несло на внушительное здание храма знаний.

Попутного мусора становилось меньше, но и не сказать, что домик плыл по чистой воде. Первый этаж — отнюдь не низкий, учитывая высоту фундамента, — был затоплен почти целиком, в пристройке спортзала волной повыбивало все стекла. Чернели оконные провалы, рокотала штурмующая их вода. До столкновения оставалось семьдесят метров, вот уже пятьдесят…

— К черту, прыгаем! — вскричал нетерпеливый Валентин, хватая за руку подругу.

— На месте, я сказал! — взревел Олег. — Где я вас потом собирать буду?! — Школа приближалась, оставалось сорок метров, тридцать… — Вперед!!! — проорал он. — Прыгаем все! Хвататься за обломки! Мне плевать, что кто-то из вас не умеет плавать!

Он перехватил сосредоточенный взгляд Сони. Не трусиха, уже готова. Что-то мелькнуло в ее глазах, когда пересеклись их взгляды. Девушка отрывисто кивнула — все в порядке, будем жить. Последний взгляд на приближающуюся школу — рычала вода, вливаясь в глазницы оконных проемов… И посыпались за «корму» визжащие люди! Олег волок мертвецки бледную Марию Ильиничну. Женщина с трудом переставляла ноги, она еще не вышла из состояния эмоционального отупения. Солохин поддерживал Ивана, с другой стороны в калеку вцепился Валентин — он и девушку свою умудрялся держать. Холодная вода на миг парализовала. Отпустило — он выскочил из воды, как ошпаренный. Завертелся, схватил за талию Марию Ильиничну. Женщина очнулась, молотила по воде руками. Выныривали «соседи». Что-то мало их выныривало — катастрофически мало! Оглушительный треск: плавучий домик врезался в школу, раскололся на части. Распадались доски, бревна, фрагменты незатейливого интерьера. О, чудо! — обе лодочки остались на плаву, покачивались посреди вселенского бардака, а рядом с ними плавал столбик, к которому они были привязаны. Мелькнула среди обломков лысоватая голова покойного Петра Поликарповича. Массивная доска из нанесенного мусора кружилась рядом. Он поволок к ней задыхающуюся пенсионерку.

— Хватайтесь, Мария Ильинична… Можете держаться?

— Могу, молодой человек… — бормотала женщина. — Я удержусь, я легкая, не волнуйтесь за меня…

— Будьте здесь, Мария Ильинична, старайтесь, чтобы не унесло… И не делайте, ради бога, глупостей, не заставляйте искать вас тут часами…

Голов среди мусора стало больше. Кряхтел отец Силантий, взбираясь на пластиковый бак для питьевой воды. Козлиная бородка вытянулась, как сосулька, глаза священнослужителя вываливались из орбит. В ногу священнику вцепился икающий Витек. К чести батюшки надо сказать, что Витька он не отталкивал, тужился, чтобы перехватить его за шиворот. Скрылись под водой затянутые поволокой глаза Ольги. Олег нырнул, отыскал ее под водой, обхватил дрожащее тело. Голова уже лопалась, давление на глаза было такое, словно их выдавливало пальцами! Он сам уже нахлебался, но вытащил женщину на поверхность. Ее перехватил Солохин, умудряясь при этом держать за шиворот Ивана.

— Отпускай Ивана… — просипела Соня, подплывая с другой стороны. — Я с ним справлюсь, держи Ольгу… Олег, ты в порядке?

Он был не в порядке! Но нет, продохнул… Да, он в порядке! А за правым плечом словно шел отчаянный морской бой! Алевтина тонула, как стальная болванка, колотила здоровой рукой по воде, материлась, как базарная торговка. Валентин и Валентина, искренне желающие ей помочь, никак не могли с ней справиться, чтобы не получить затрещину. Пришлось Валентину действовать кардинально. Он совершил обманный маневр, хлопнул Алевтину по затылку, а когда та икнула, парень и девушка подхватили ее под мышки, поволокли к школе.

— Все к школе… — плевался водой и щепками Олег. — Внутрь не заплывать… Плывите к лодкам…

Спешка была уместна:

оба плавсредства могло всосать под крышу, и где их там искать? Парень с девушкой и Алевтина на буксире уже были в районе лодок. Предстояла трудная операция по поднятию полной женщины на борт. Олег уже плыл вразмашку к уплывающей доске, за которую держалась слабеющая Мария Ильинична. Он вцепился в шершавое дерево, не замечая, как занозы лезут под кожу, развернул его, принялся буксировать к спасительным лодкам, следя, чтобы у женщины не разжались пальцы. Скрежет, грохот — грузную Алевтину загрузили в лодку. Молодой парнишка, закусив губу, уже плыл наперерез — подхватить Марию Ильиничну. Олег бросился к Солохину — у того уже не было сил кантовать Ольгу. Грохот, плеск! Батюшка Силантий, оседлавший бак для питьевой воды, собирался разразиться аллилуйей во славу Божью, но не удержался и опрокинулся всей массой. Но тут же всплыл, с удивлением отметив, что за пятку его по-прежнему держит Витек. Эти двое не тонули, как-то ухитрялись смещаться к лодкам.

— Батюшка Силантий, так вас растак… — хрипел Витек. — Вот вы почти святой, что мешает по воде пешком?

— Неразумный ты, сын мой… — кряхтел батюшка, работая руками за двоих. — Вот это окаянное «почти» и мешает, дубина ты стоеросовая…

Люди цеплялись за борта, висели, перелезали в лодки.

— Шестеро в одну лодку, пятеро в другую… — надрывался Олег. — Солохин, лови весла, пока не сбежали… прикажешь без весел плыть?

— Мне без разницы, Олежка… — стонал напарник. — Я и без головы согласен плыть…

Они забросили в лодку громко икающую Ольгу. Олег поймал весло, швырнул туда же. Тут и дошло до замороченной головы: кого-то не хватает! Дьявол, сразу двоих! Он завертелся, душно стало.

— Где Соня и Иван?! — взревел он страшным голосом. — Люди, кто их видел? Они же здесь были!!!

— Ой, я, кажется, видела… — простонала Алевтина. — У меня башка не варит, все разбегается… Девочка не удержала Ивана, его в спортзал унесло… А Соня за ним поплыла… кажется, так…

Сердце сжалось. Не может быть. Она же сказала, что удержит Ивана! Он обливался страхом за щуплую девочку. Куда ее понесло? Ведь там воронка! Он орал дурным голосом, чтобы все оставались на местах — особенно Солохин и эти чертовы влюбленные голуби! Пусть садятся в лодки, вооружаются веслами, ждут. Он поплыл вразмашку к чреву спортзала, а через пару мгновений его уже кружил поток, подхватил, перебросил через исковерканный подоконник! Он кружился под водой, как акробат на батуте, несколько раз касался руками пола, чуть не снес громоздкую конструкцию — предположительно, гимнастического коня… Вода в спортзале бурлила и закручивалась, верхние и нижние слои менялись местами, как под плотиной. Он всплыл, хлебнул воды, и снова его вертело. И вдруг отнесло к стене. Он оказался в спокойной воде! Олег метнулся вверх, вынырнул, жадно хватая воздух.

— Соня, ты здесь?! — его трясло, как припадочного.

Какая-то аномальная водная среда. Воду всасывало в спортзал и выносило с обратной стороны, она не задерживалась и не накапливалась. Чудо, что его не выплюнуло, прибило к стене, где не было возмущения! Но тех двоих могло унести! Паника обуяла, он снова чуть не бросился в омут головой!

— Олег, мы здесь… — услышал он слабый голос и чуть не вылетел из воды в полный рост!

— Где?! — взревел Соболевский. Не видно ни зги!

— Плыви сюда… прижмись к стене, мы в углу…

Он плыл, как никогда еще не плыл ни один олимпийский призер! Бушующий поток остался слева, он одолел торцовую часть спортзала, вторгся в дальний угол, метался по нему, разгребая воду.

— Где вы?!

— Мы здесь, на шведской стенке висим…

Он уткнулся в чьи-то нижние конечности — их обладатель взревел от боли. Иван! Рядом еще чьи-то ноги, их хозяйка сосредоточенно сопела.

— Вы как? — он взгромоздился между ними, повис на перекладине. Настроение катилось в гору. Хотелось веселиться, хохотать заразительным смехом. Он ощупывал мокрую Соню: ощупывал всю, где можно и нельзя, испытывая какое-то эйфорическое пьянящее чувство. Она не сопротивлялась, только дышать стала тише.