Неистовое сердце

Кэссиди Карла

– Не волнуйся, Джадд, я не допущу, чтобы мой сын родился на заднем сиденье машины, – сказал Рей. – Мы с Лайзой ждали ребенка очень долго. Так уж этот пацаненок тоже может подождать, пока мы не приедем в больницу.

– Ах, Рей! Я не могу поверить, что мы дожили до этого дня, – сказала Лайза нежно. – У нас наконец-то будет ребенок.

– И каждый день и час это маленькое существо будет чувствовать, как его любят… как любят его маму.

Их слова о глубоко личном и о взаимной любви заполнили машину, а у Джинджер подступил комок к горлу. Могла ли быть любовь

прекраснее, чем эта? Что может быть прекраснее, чем создать новое живое существо? Она поглядела на Джадда. Подействовали ли эти слова на него так же, как и на нее? Он смотрел в окно, его лицо ничего не выражало.

Они приехали в больницу, и сразу началась суматоха. Заполнялись бумаги, задавались вопросы, потом Лайзу увезли на каталке, а Рея, Джадда и Джинджер отправили в комнату ожидания, где они очень долго ждали.

Рей и Джадд ходили по комнате, время от времени натыкаясь друг на друга и виновато улыбаясь. Стало вечереть, и Джинджер убедила Джадда пойти вместе с ней в кафетерий и купить на всех еды.

– Ты думаешь, все в порядке? – озабоченно спросил Джадд в лифте, поднимаясь в кафетерий. – Очень уж долго это длится.

– Я слышала, что первые дети почти всегда рождаются очень долго. – Джинджер посмотрела на него с любопытством, заметив напряженные морщинки на его лице. – С тобой все в порядке? Честное слово, ты, кажется, нервничаешь так же, как и Рей.

– Я просто знаю, как этот ребенок важен для Лайзы. – Они вышли из лифта. – Лайза и я очень сдружились после смерти твоего деда. Она помогла мне пройти через тяжелые времена. Она для меня как сестра, которой у меня никогда не было.

Джинджер кивнула.

– Лайза – одна из самых любвеобильных женщин, которых я когда-либо встречала. Их ребенок будет счастливым малышом. Хорошо, что поблизости от «Островка спокойствия» будет расти малыш.

– Да, хорошо.

Минуту он пристально смотрел на нее. Ей показалось, что он готов сказать ей что-то важное, что-то замечательное.

– Тунец или салат с ветчиной? – наконец спросил он, обманув ее ожидания.

Они взяли бутерброды и кофе и поспешили назад в комнату ожидания, боясь отсутствовать слишком долго.

Джадд и Джинджер поели, а Рей все ходил по комнате, время от времени откусывая от бутерброда, который держал в руке. В конце концов он плюхнулся в кресло и забарабанил пальцами по столику, стоящему рядом.

И тут же поднялся Джадд и начал ходить по комнате взад-вперед, изредка поглядывая на свои часы. Он пытался представить себе, что бы он чувствовал, если бы в больничной палате была его любимая женщина, которая рожала бы его ребенка. К его удивлению, ему была очень приятна эта мысль. Джадд всегда считал себя отшельником, человеком, которому никто не нужен. Когда он потерял мать, то дал обет, что никогда не полюбит снова, очень уж больно терять тех, кого любишь. Том незаметно сломил его оборону, а после смерти Тома Джадд еще раз решил никогда больше не доверяться любви. Но он не предполагал, что в его жизнь снова вернется Джинджер, такая же огневая и энергичная. Короткий нежный разговор в машине

между Реем и Лайзой затронул его значительно глубже, чем он думал, и теперь он старался заново посмотреть на свою жизнь.

Джадд взглянул туда, где сидела Джинджер, листая старый журнал. Такая красивая, такая живая… Но не только из-за физической красоты он стремился к ней, как корабль в бушующем море стремится к маяку. Она была страстной в своих убеждениях, фанатичной в своей преданности. Когда Джинджер полюбит, это, возможно, будет навсегда, и она отдаст всю себя. Эта мысль испугала его, но еще больше согрела.

– Рей? – Доктор Уэзерз зашел в комнату ожидания, на его лице была широкая улыбка. – У вас родился здоровый мальчик, он весит восемь фунтов. Оба, и мать и ребенок, чувствуют себя хорошо.

Крупный, обычно спокойный и даже робкий мужчина издал радостный вопль, который можно было услышать за пять миль. Последовали крепкие объятия, потом Рея повели взглянуть на жену и новорожденного сына. Джадд и Джинджер остались одни.

– Какой день, – робко сказала Джинджер.

– Замечательный день, – согласился Джадд и тепло посмотрел на нее.

– Эй, Джадд, Джинджер… – Рей высунул в дверь голову. – Заходите и посмотрите на моего сына.

– А можно? – с опаской спросила Джинджер, не знающая больничных правил.

– Черт побери, я оплачиваю счет и думаю, что вправе пригласить кого хочу, – пророкотал Рей, знаком приглашая их пройти вслед за ним через вращающуюся дверь. Они поспешили догнать его.

Палата, куда он их привел, очевидно, была послеродовой. Лайза лежала в кровати, к ней был подключен аппарат, отслеживающий кровяное давление, а в руках у нее был ребенок, завернутый в голубое одеяльце.

– Я хотела, чтобы вы посмотрели на него, – сказала Лайза, лучезарно улыбаясь своим друзьям. Она сдвинула одеяло, показывая хохолок светлых волос и прелестное личико младенца. – Познакомьтесь – это Томас Эдвард.

У Джинджер перехватило дыхание, когда она осознала, что Лайза и Рей назвали ребенка в честь ее дедушки. Это была самая замечательная память о Томе.

Она посмотрела на Джадда. Чувствовал ли он такой же благоговейный трепет, как она? Да, чувствовал, это отражалось на его лице.

Джадд перевел взгляд с ребенка на Джинджер, в его глазах читалось восхищение чудом появления на свет новой жизни.

– Джинджер, нам надо поговорить.

Не давая ей времени на ответ, он схватил ее за руку и вытащил из палаты.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джадд затащил Джинджер назад в комнату ожидания. Увидев, что там уже сидят другие люди, он нахмурился.

– Мы не можем говорить здесь, – сказал он, увлекая ее за собой на улицу.

Наступали сумерки, на западе в последний раз перед тем, как уйти на отдых, вспыхнуло золотом солнце.

Джадд повел Джинджер к бетонной скамейке у главной подъездной дороги. Жестом пригласив ее сесть, он облокотился на металлический указатель автобусной остановки. С минуту он так пристально смотрел на нее, что Джинджер даже покраснела.