Неистовые сердца
Шрифт:
Он побледнел, как мука для торта. Кира закричала. Она подбежала к своему дяде и обхватила его за талию как раз перед тем, как он упал. Инерция и вес его тела повалили их обоих на пол.
— Что ты наделала?
Мой пульс участился. Что я наделала?
Огонь отхлынул от моего лица, я протянула руку и широко растопырила пальцы, отчаянно отзывая свою пыль, прежде чем она погасила жизнь Дэниели, моля небеса, чтобы было ещё не слишком поздно. Какой бы глубокой ни была моя ненависть к этому человеку, к этим людям, убийство одного из них только ухудшило бы положение Каджики.
Железные
— Коул, надень свою грёбаную маску и схвати её за руки, пока она не попыталась убить ещё кого-нибудь из нас! — взвизгнула Кира.
Коул ударил по моим протянутым рукам. Я ахнула от неожиданного удара, мои локти подогнулись в такт коленям. Шок от падения отдался вибрацией в моих костях. Когда он ударил меня коленом в спину, я рухнула на живот, воздух со свистом вылетел из моих лёгких.
От удара у меня зазвенело в ушах, а перед глазами всё посерело, как и тело Куинна.
— Что случилось? — заговорила Шарлотта.
Она вернулась, потирая окровавленный синяк на виске. Каджика, должно быть, вырубил её по пути ко мне. Я съежилась от исходящей от неё ненависти.
— У Куинна всё еще есть пульс, — сказала Кира спустя, как показалось, бесконечный промежуток времени.
Облегчение от того, что я не убийца, было недолгим.
— Она пыталась убить Куинна? — потрясение Шарлотты эхом отразилось от ящиков. — Вы не оставляете нам выбора. Коул, закуй её в железные цепи. На этот раз всё её тело.
«Нет, пожалуйста. Пожалуйста», — умоляла я. Всё ещё прижимаясь лицом к грязному цементному полу, я издала приглушенный всхлип.
Я ненавидела быть такой слабой.
Коул вцепился в мои плечи и поставил меня обратно на колени. Он был сильным, но больше не грубым. После того, как он отпустил меня, я накренилась вперёд, уткнувшись подбородком в шею, плечи затряслись от ещё более приглушённых рыданий.
С того места, где Кира держала Куинна, донеслись стоны, а затем последовал приступ кашля.
Он пришёл в себя. Ему потребуется некоторое время, чтобы стряхнуть с себя вредные частицы пыли, но со временем его лёгкие очистятся, а во рту перестанет ощущаться кислый привкус.
Со временем он исцелится, пока мне будет больно.
Звякнул металл, а затем послышались приближающиеся шаги. Босые, грязные ноги Коула обогнули мою сгорбленную фигуру. Цепь на моей шее зазвенела, когда он повернул её, затем замок щёлкнул, открываясь, и цепь упала с моего тела, оседая на пол рядом с моими коленями, как безвольная змея. Кусочки моей почерневшей кожи прилипли к звеньям.
Небеса, как выглядела моя шея?
Новая цепь обвилась вокруг меня, но на этот раз моя шея была пощажена. Коул методично, осторожно обернул цепь вокруг моей груди, как будто боялся моей реакции, если его движения будут слишком резкими. Единственным металлом, который касался моей кожи, были кандалы на моём запястье. Остальная часть моей цепи упиралась в ткань. Я задавалась вопросом, сделал ли он это нарочно, чтобы избавить меня от некоторой боли.
Маловероятно, но я осмеливалась надеяться, что не все Дэниели были жестокими.
Воля к сопротивлению вспыхнула, а затем погасла, как мокрый фитиль. В отличие от них, я не хотела причинять боль. Я думала о Каджике, когда цепи затянулись вокруг моей высохшей, затвердевшей от воды одежды. Коул толкнул меня обратно на землю и поднял мои ноги, наматывая на них бесконечную цепь, я стиснула зубы. Мою кожу покалывало от близости к металлу, но, по крайней мере, меня не начало поджаривать, как стейк на гриле.
Как только он защёлкнул замок на моих лодыжках, он перевернул меня на спину. Я медленно подняла взгляд на его лицо. Он кусал губу, теребил её, как будто ему было плохо из-за того, что ему пришлось сделать. Или, может быть, я видела то, что хотела увидеть.
Куинн пробормотал неразборчивые слова. Опираясь на Киру, он заковылял ко мне. Мой пульс участился, когда его обжигающий взгляд остановился на моём лице. Он хрустнул костяшками пальцев руки, которая безвольно висела у него на боку, а затем присел, поднял отброшенный кусок цепи и намотал его на пальцы.
— Если бы это зависело от меня, я бы убил тебя.
Он врезал кулаком по моей щеке, обжигая слой кожи.
Слёзы потекли по моим вискам, растворяясь в волосах.
Он снова ударил меня.
И ещё раз.
В уголке моего зрения вспыхнули звёзды, а затем они замерцали, и темнота потекла по мне, как чернила, стирая помещение, людей, боль.
* * *
Я пришла в себя так же, как вошла в этот мир… в тишине.
Я не осмеливалась пошевелить ни единым мускулом, пока прислушивалась к своему телу. Моя щека больше не болела, а запястья больше не пульсировали. Затылок покоился на чём-то мягком.
Была ли я освобождена?
Спасена?
Сквозь опухшие веки я огляделась. Лучи пыльного света пробивались сквозь импровизированное окно, освещая похожее на пещеру пространство. Я всё ещё была в здании из ящиков. Коул спал, развалившись на стуле в паре метров от меня. На маленьком столике рядом с ним стояла тарелка с отбитыми краями, фарфоровая посуда была завалена сырными корками и брошенной хлебной коркой. У меня заурчало в животе. Я закрыла глаза, молясь, чтобы этот звук не разбудил Коула. Когда я не услышала, как он пошевелился, я снова открыла глаза. Я заметила недопитый стакан воды, и моё пересохшее горло сжалось. Чего бы я только не отдала за глоток…
Рядом со стеклом лежали маленькие ключи от висячих замков, удерживающих мою цепь на месте. Я никогда раньше не хотела быть Невидимой, но в тот момент я пожалела, что у меня нет их магии.
Сработали разбрызгиватели. Я приготовилась к брызгам холодной воды, но, ни одна из них не попала в меня. Я вытянула шею, моя голова соскользнула с бугристой вещи, лежавшей под ней — толстовки, которая пахла мылом, мальчиком и моторным маслом. Я сообразила, что она принадлежала Коулу.
Плеск воды заставил меня изогнуться ещё сильнее. Цепи были намотаны слишком туго, чтобы звенеть. Наконец-то я нашла источник звука. Капли воды брызгали на пластиковый брезент, которым была отгорожена ярко освещенная зелёная зона.