Неистовые сердца

Вильденштейн Оливия

— Кира, её ладонь! Она может убить тебя, — сказал Коул.

— Она убивает меня, и мы убиваем его. Из того, что я видела, это крайне огорчит её…

Она провела стрелой по одной стороне моего лица. Под его наконечником прорезалась огненная дорожка. У неё перехватило дыхание, когда она взглянула на мою посеревшую кожу. Я не смела пошевелиться, опасаясь, что она проткнёт стрелой мою плоть, решив проверить, как это повлияет на мои внутренние органы.

Без крови охотника стрела не убьёт меня, но, чёрт возьми, это будет

больно.

— Ха, — наконец, сказала Кира, и на её губах расцвела улыбка.

— Что? — спросила Шарлотта.

— Её кожа реагирует на кусок дерева. Дядя Куинн, — Кира выудила ещё одну палочку из кармана толстовки, — пойди, испытай её на коже другого.

Сверкая глазами, полными чистой ненависти, Куинн взял стрелу из руки своей племянницы. Прямо перед уходом он плюнул мне под ноги. Я стояла неподвижно, пока он уходил.

Шарлотта отозвала своих близнецов. Приглушёнными голосами они обсуждали меня. Я пришла к такому выводу по тому, как их глаза продолжали метаться в мою сторону.

Несколько минут спустя Куинн вернулся, топая по складу.

— Она даже не оставляет следов на его коже. Я даже ткнул его ей, порвал ему кожу. Ничего.

Мой взгляд сосредоточился на покрасневшем кончике, испачканном кровью Каджики. Поднялась волна тошноты, и хотя у меня больше ничего не было в желудке, я согнулась в талии, и меня вырвало желчью.

— Тебя тошнит от крови, Элис? — голос Куинна звучал так, словно он стоял в туннеле.

Только когда Кира крикнула:

— Элис!

Я резко подняла глаза.

— Что произойдёт, если мы тебя ткнём?

Она взяла стрелу у Куинна и поднесла её ко мне. Я сильно прикусила губу, чтобы девушка не смогла увидеть, как сильно она дрожит. Смерть была в моём будущем, но она не должна была быть от её рук. Я попыталась нащупать свою пыль, и мои пальцы защекотало.

Она была там.

Несмотря на железо, она была там.

Где-то.

Я вскинула руки вверх, но не для того, чтобы сформировать оружие, а для того, чтобы произнести слово: СТОП. Я вылепила буквы из лент пыли.

Кира застыла.

Она могла это видеть!

Она могла видеть моё слово!

Мне хотелось прыгать от радости, что я нашла способ общаться.

— Как ты это сделала?

— Что она сделала, Кира? — спросила Шарлотта.

— Она заставила слово появиться из воздуха.

— Отойди! — голос Шарлотты прорезался сквозь темноту. — Она использует свою пыль.

Кира отпрянула назад.

— Почему мы должны останавливаться?

Я создала другое слово: ДРУГ.

— Друг? — Кира фыркнула. — Ага, если бы. Ты фейри. Фейри нам не друзья.

Коул изучал воздух, мерцающий над моей ладонью.

— Ты же понимаешь, что это означает, что она могла использовать её против нас раньше, но не сделала этого.

Я могла бы обнять его за то, что он констатировал очевидное. Конечно, раньше я не знала, что у меня есть доступ к моей пыли.

— Она всё ещё враг, Коул, — сказала Шарлотта.

Я покачала головой, собирая пыль обратно в ладони. Я не была врагом.

— Ты, что, принимаешь нас за дураков? — Шарлотта взвизгнула. — Мы знаем, что ваши люди сделали с нашими там, в Неверре. Ты наш злейший враг.

Куинн слегка дёрнул головой назад.

— Кое-что только что пришло мне в голову. Мальчик… он местный. Катори Прайс тоже. Они родственники, не так ли? Вот как ты нашла нас.

Моим первым побуждением было покачать головой. То, что Каджика был коренным жителем, не означало, что он был родственником всех остальных местных жителей.

— Кто такая Катори Прайс? — спросил Коул.

— Потомок негодяя, который заставил дедушку Куинна напечатать богохульную книгу, — сказала Шарлотта. — Предположительно, это было художественное произведение, легенды о туземцах и фейри, но это было слишком близко к правде, чтобы быть художественным произведением. Там даже упоминались мы. Женщина, которая написала это, использовала для нас другое слово — Мишипешу — и говорила о нас как о медных монстрах, но она выдала наше местонахождение.

— Зачем твоему дедушке это делать, Куинн? — спросила Кира.

— Лея соблазнила его магией, — сказал он.

Шарлотта перевела взгляд в мою сторону. Я знала, что она не могла меня видеть, и всё же я отпрянула.

— Фейри могут это делать? — спросила Кира, её голос был хриплым от недоверия.

Куинн уставился на меня так, как будто я была Леей, как будто я использовала каптис на его дедушке.

— Лучше не испытывай это на нас.

Я никогда ни на ком не использовала каптис. Единственный мальчик, которого я любила, был фейри, а каптис не работал с фейри. Из того, что я узнала ещё в школе, это также не работало на Дэниели. Но, возможно, общение с людьми ослабило их магию.

— Отец Куинна признался в своём романе на смертном одре, — продолжила Шарлотта. — В течение многих лет мы даже не знали, что существует книга, в которой есть упоминание о нас. Мы думали, что нам ничего не угрожает, но мы уже давно не были в безопасности. Как только мы узнали об этом, мы обратились к Лейи Лейкиве, и она поклялась, что единственное издание всё ещё находится в Форест Пресс, поэтому я затопила архивы. Не стоило верить на слово фейри, — она фыркнула. — Сначала Катори Прайс и её маленький фейский друг посетили Куинна пару месяцев назад, чтобы напечатать новую книгу странными чернилами. А потом ты, Элис, нанесла нам визит.