Неистовый голод
Шрифт:
У Фрэнки защемило в груди, когда она представила себе это — её мать, истекающая кровью, сопротивлялась, хватая ртом воздух, несмотря на страх, когда чьи-то большие руки сжимают её горло. Фрэнки так сильно хотела убить этого ублюдка.
— Зачем его убивать? Почему?
— Он, должно быть, почувствовал её боль через связь, потому что ворвался внутрь. К тому времени она была мертва, а его шатало из стороны в сторону — разрыв брачных уз ударил по нему так сильно, что он едва мог ходить, не говоря уже о том, чтобы здраво мыслить. Я говорил с ним, сказал, что её смерть к лучшему, но он как будто даже не видел меня. А просто продолжал выкрикивать её имя, умоляя
И при этом, подумала Фрэнки, он весь перепачкался кровью Кэролайн.
— Затем он, казалось, пришёл в себя. Повернулся и схватил пистолет, который я уронил. Я знал, что он выстрелит в меня. Он плохо соображал. Я подошёл к нему сзади и схватил за руку, державшую пистолет. Я попытался вырвать его у него. Он мог бы одолеть меня, если бы не был слаб и дезориентирован после разрыва связи. Он не должен был умереть. Ты слышишь? Не должен был. Я просто повернул его руку так, что он направил пистолет себе в висок. Я сделал это, чтобы привлечь его внимание. Чтобы заставить его остановиться, подумать и выслушать. Чтобы он понял, что не хотел причинять мне боль. Но он продолжал сопротивляться и… это просто произошло. А потом он умер.
Лидия захныкала, и Фрэнки рискнула бросить на неё быстрый взгляд. Тело женщины дрожало, а дыхание было быстрым и неглубоким. Боже, им нужно убираться оттуда. Мышцы Фрэнки напряглись от необходимости действовать — драться, бежать, прятаться, нападать, что угодно. От зловещего скрипа дерева у неё скрутило живот. Хижина содрогнулась, и пыль, просачиваясь сквозь щели в деревянных балках потолка, попала ей на лицо и за шиворот. Она не могла даже моргнуть. Если она пошевелит руками, он выстрелит. Здание с каждой минутой становилось всё более и более неустойчивым. Время от времени она слышала, как что-то поворачивается, трескается или разбивается. Оно вот-вот рухнет, и тогда они все окажутся в ловушке внизу, если, конечно, не погибнут от удара.
Были слышны и другие звуки. Она слышала, как снаружи бегают люди, кричат, что-то делают. Желая отвлечь Круза, она добавила:
— И ты был убит горем из-за смерти Кристофера. Настолько убит, что признался в преступлениях. О, нет, подожди, ты обвинил во всём его. — Она проигнорировала его рычание. — Почему ты не убил и меня тоже?
— Я бы так и сделал, — сказал он. — Сначала я не понял. Но потом повернулся и увидел, что ты стоишь в дверях. Я не был уверен, как много ты успела увидеть, поэтому сказа, что твой отец убил её и себя, и что я здесь, чтобы позвать на помощь. Но потом ты убежала, и я понял, что ты что-то увидела. Люди ворвались внутрь — они услышали выстрел. У меня не было времени пойти за тобой. — Он наклонил голову. — Я не знаю, почему ты никогда не говорила, что это был я, и не рассказывала людям о том, что видела. Может, твой маленький умишко просто хотел отгородиться. Может, ты не поняла, кем из тройняшек я был.
Возможно, она испытывала тот же удушающий, парализующий, лишающий логики страх, который охватил её сейчас. Это не просто страх за себя и Лидию, это был страх за Трика. Фрэнки сделала глубокий, контролируемый вдох. Боже, ей нужно подумать, спланировать и…
Фрэнки услышала скрежет дерева и приглушенное ругательство. Ей показалось, что кто-то пытается убрать завал, загораживающий дверь. У неё в животе на мгновение вспыхнула надежда… пока она не поняла, что Круз тоже это услышал.
Он взревел.
— Если кто-нибудь попытается войти сюда, чтобы спасти этих сук,
Тишина.
Ещё больше пыли просочилось сквозь трещины в потолке и посыпалось на них. Прищурившись, он закашлялся, приложил кулак ко рту и на мгновение опустил руку. Именно это и нужно было Фрэнки. Она прыгнула на него и потянулась за пистолетом.
Прижав уши, волк прыгнул на Морелли. С удвоенной энергией он царапал и кусал, сражаясь. К этому времени его шерсть пропиталась кровью, наравне с грязью. Раны от когтей горели. Разорванное ухо саднило. Рёбра, ещё болевшие после аварии, ныли при каждом дыхании. Боль и потеря крови замедляли движение. Ему было всё равно. Его противник умрёт. И будет выть в агонии. Он будет…
Что-то ударило его волка в живот. Нет. Живот его пары. Эхо её боли пронзило его. Сердце волка подпрыгнуло. Запаниковав, он застыл. Его противник воспользовался преимуществом и врезался в него. Волк рухнул на землю, уязвимый, и воздух огласился воем, а затем несколько волков побежали вниз по наклонным стенам. Волк быстро понял, что это не его товарищи по стае. А союзники.
Его враг бежал, застав врасплох. Волк вскочил на ноги и погнался за ним, а тот карабкался по грудам щебня, поднимая пыль. Волк чихал и рычал, глаза чесались от пыли. Он не позволил ей остановить его. Он продолжал преследовать своего противника. Лавировал между строительными конусами. Нырял под канаты. Перепрыгивал через деревянные поддоны. Перепрыгивал через провода. Чуть не врезался в строительные леса. Камни и гравий впивались в лапы. Он не обращал внимания на боль и головокружение. Продолжал бежать. Его враг поскользнулся на куске сланца и потерял равновесие. Отлично. Волк сделал выпад, перевернул другого волка себе на спину и…
Челюсти сомкнулись на ноге волка и отбросили в сторону, позволив противнику вскочить на ноги и броситься прочь. Зарычав, волк развернулся и опрокинул противника на спину. Он нанёс смертельный укус и почувствовал вкус крови. Тёмное удовлетворение наполнило бы волка, но паника за свою пару овладевала им.
Он отступил от трупа, дыхание с трудом вырывалось из его вздымающейся груди. Он огляделся в поисках Морелли. Большинство других врагов были повержены. Он стряхнул с себя пыль и грязь.
Воздух наполнился внезапным грохотом, за которым последовал тяжёлый запах выхлопных газов. Волк обернулся, прищурив глаза. Его противник, вернувший себе человеческий облик, находился внутри грузовика. Двигатель взревел. Что-то просигналило. А затем грузовик двинулся на него. Волк бежал за грузовиком по пятам. Он резко повернул. Шины взвизгнули, когда грузовик попытался последовать за ним. Морелли повернул, но это замедлило его. Волк повторял то же самое. Бежал. Резко повернул. Уклонился и замедлялся. На третьем заходе грузовик развернулся недостаточно быстро. Он задел кран. Крупное оборудование затряслось. Его качнуло. Затем опрокинулся на крышу грузовика.
Трик перекинулся обратно, морщась от боли, когда все раны на теле запылали. Он доковылял до грузовика, стащил ошеломлённого Морелли с водительского сиденья и бросил его на землю. Остальные перевёртыши собрались вокруг, некоторые всё ещё в волчьем обличье. Все тяжело дышали и были покрыты укусами, следами от ударов и кровью. И все смотрели на ублюдка с ненавистью и намерением убить.
— Я хотел убить тебя, — сказал ему Трик. Он мечтал об этом, фантазировал, планировал, какую боль причинит Морелли. Но в тот момент месть не казалась ему такой уж важной. Не тогда, когда желание быть с Фрэнки было намного сильнее.