Неистовый маг 1
Шрифт:
Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, о чем будет разговор. Сотник решил все же предупредить сержанта о «проблемности» новичка. Сотник не хотел никакого недопонимания с тысячником.
Назад новообращенного стражника не позвали. Вышел уже не особо довольный сержант Портис.
Жестом он дал понять, чтобы тот следовал за ним.
Выйдя из здания, они отошли от него метров на пятьдесят, прежде чем сержант решил поговорить.
Развернувшись и окинув Александра внимательным взглядом, он странно
Окинув Александра недоуменным взглядом, Портис крепко ухватил его за предплечье, пожав его словно при рукопожатии. Землянин поспешно повторил его действие.
– Значит, иностранец и бастард? – сержант не стал скрывать свое знание, полученное от сотника.
– Цестус Портис. Сержант третьего десятка второй Чертовой сотни столичной стражи.
– Александр Вульфс, – Мужчина успел сообразить назвать свою новую фамилию.
– Стражник третьего десятка второй Чертовой сотни столичной стражи. Да, бастард.
– Пока что ты не стражник, – покачал головой сержант.
– Ты новобранец. Лишь если протянешь вступительный срок, тогда им станешь. Усек?
– Так точно, сержант! – Александр вытянулся и ударил кулаком в грудь.
Слова «так точно» на этом языке звучали иначе, но смысл передавали такой же.
Недовольное лицо командира немного разгладилось. Было видно, что ему не нравится такой непонятный подчиненный. С другой стороны, то, что он признает авторитет, и кое-что знает о субординации, не могло его не радовать.
– Хорошо, бастард. Пошли. Пока время есть. Надо получить тебе снаряжение.
Алекс отлично чувствовал, что вкладывают местные жители в это прозвище. Бастард – это, считай, тот же ублюдок. То есть, человек, рожденный вне брака, нагулянный со стороны.
Тем не менее, его ощущения и понимание слова говорили немного о другом. Проблема была не столько в отсутствии брака, а сколько в связи дворянина и простолюдинки. Проще говоря, в глазах окружающих Александр был плодом запретной любви некоего аристократа и никому не известной женщины низкого сословия.
Кузнецов догадывался, откуда взялись эти смутные чувства и непонятные мысли.
Душа Мира или другая вещь, ответственная за предоставленное понимание языков, должна была привязать каждое слово к имеющимся ассоциативным цепочкам.
Как итог, Алекс подсознательно обладал неким пониманием различных норм. Другое дело, что вытащить их было очень трудно. Проще было спросить у кого-то знающего.
Было ли это причиной, почему выискивались те, кто больше всего знал о подобных мирах. Пускай даже по книгам? Ведь в таком случае в разы легче находить и привязывать ассоциативные цепочки к новым словам.
И «бастард» в некоем контексте можно было считать вполне себе оскорблением. С другой стороны, землянин
Крестьянин, купец, воин и аристократ, - у каждого сословия существовали свои правила и запреты. Но при этом, тот же бастард некоторым образом выбивался из этой системы. Он мог не только входить сразу не в одну из нескольких каст, но и мог не иметь требуемых знаний. И, главное, окружающие это допускали.
Покажешь свое незнание мира крестьянам, они подумают о странном господском обучении. Дворяне же лишь усмехнутся ничего не знающему бастарду, жившему у крестьян. В этом главное не попасться и тем и другим одновременно. И никогда не рассказывать свою истинную историю.
«Так что пускай я буду странным, непонятным, но своим бастардом, чем долбанным иномирцем».
Для того, чтобы дойти до складов, пришлось попотеть. Надо было выйти из Императорского комплекса, миновав высокую стену, опоясывающего его по кругу. А затем пройтись по городу до мрачного донжона.
Заметив вокруг этого сооружения парочку помостов с характерными балками, Вульфс сообразил, что кроме складов в этом месте имеется еще и тюрьма.
Цестуса Портиса встретили не особо дружелюбно. Скрюченный седоволосый младший казначей почем свет стоит ругался насчет того, что комплекты оружия и брони тех тридцати убитых и плененных тайной канцелярией стражников так и не были возвращены. Вследствие этого, он не обязан предоставлять новый комплект.
Но сержант, видимо, уже ждал чего-то подобного, поэтому напирал на имя сотника и на наглость неких казначеев, которые ничего не боятся. В такие моменты он надвигался на спешно отступающего внутрь склада крючкотвора.
Однако тот не сдавался, быстро возвращая позиции, апеллируя к старшему казначею, у которого требовалось получить искомое разрешение.
Но спустя минут десять ругани, от которой уши вяли в трубочку, младший казначей повел довольного сержанта и новобранца в святая святых.
Здесь началась неприятная часть. Хитрый крючкотвор всячески старался втюхивать самое залежавшееся и гнилое старье.
И если вначале сержант пытался строить его сам, то потом просто наслаждался представлением в виде ругани Александра и ошалевшего от наглости новобранца младшего казначея.
Кузнецов отлично знал такой тип людей. Им все равно было зачем хранить, главное хранить. Их товар мог уже подгнить и разложиться, но это не помешает этим запасливым хомякам продолжать защищать его от чего угодно.
Из них получались отличные завхозы и начальники складов. Единственная проблема, что у подобного типа людей при долгой работе развивалась склонность не давать защищаемое даже своему непосредственному начальству. Из-за чего хороший завхоз внезапно становился безработным завхозом.