Неизбежное признание
Шрифт:
«Проблема выбора, Лора, возникает тогда, когда ты изобретаешь нечто такое, что может быть использовано либо для огромного добра, либо для огромного зла». Только что возникшие в памяти слова были сказаны дядей, когда тот находился еще в добром здравии. И разговаривали они на том самом месте, где она сидела сейчас. Слова Марка вспомнились ей теперь, много лет спустя, словно только и ждали нужного момента...
В тот день Лора подумала, что дядя не имеет в виду ничего конкретного. Сейчас же отнеслась к его словам совсем по-другому. Неужели ее мягкий, миролюбивый
4
Когда Лора так поспешно ушла, Крис откинулся в кресле, положил ноги на стол и уставился туда, где только что стояла молодая женщина. Он по-прежнему ощущал ее присутствие.
Что творится в голове этой особы? Ее отношение к нему колебалось от чрезмерной вежливости до довольно натянутого дружелюбия. А несколько раз она определенно проявила к нему интерес. Кое-кто на его месте стал бы торопить события. Но он чувствовал, что этим может все испортить.
Можно ли считать Лору внутренне застенчивой? Она чем-то напомнила ему оленей, которые вечером приходили на водопой к озеру. Крис замирал, и животные спокойно пили. Но стоило ему шевельнуться, как они мгновенно исчезали. А ему совсем не хотелось, чтобы Лора исчезла. Это становилось все очевиднее для него самого.
Поняв, что больше работать не сможет, он встал из-за стола, потянулся и решил пойти еще раз взглянуть, как трудится Лора. Ему показалось, что он слышал, как хлопнула входная дверь за возвратившейся после недолгой прогулки художницей.
Крису очень хотелось понять смысл ее произведений, потому что именно так он надеялся понять и ее саму. А желание понять Лору становилось навязчивой идеей.
Он увидел картину с чердака лежащей на полу пустой студии. Сломанная рама валялась рядом. Мысленно выругав Лору за то, что та не попросила его принести картину, — чудо, что вместе с рамой не разбилась и она сама! — Крис наклонился поближе, чтобы рассмотреть холст. Затем перевернул подрамник и увидел кусок желтой бумаги, приклеившийся к внутренней стороне картины. Его мгновенно пронзило ощущение находки. Как это было, когда он впервые увидел Лору.
Когда Крис узнал аккуратный мелкий почерк, у него перехватило дыхание. Он внимательно осмотрел холст, подрамник, затем сломанные части рамы. Ничего! А ведь должно было быть! Чертыхнувшись, Огден огляделся вокруг.
Сомнений нет: что-то в этой картине прятали, и благодаря поломавшейся раме Лора это нечто уже нашла. Где же все остальное? И зачем понадобилось Марку прятать свои записи?
Крис прочел то, что было написано на чудом доставшемся ему клочке бумаги. Ничего особенного. Глаза лишь задержались на одном неполном уравнении. После исчезновения Эгберта Лоу Рейн всюду заявлял, что никаких исследований не вел и не ведет, хотя, по словам пропавшего, они вместе занимались очень важными с научной точки зрения разработками.
Интересно, почему Лора не принесла записи ему? Ведь сама она ничего в них понять не могла. Значит, она ему не доверяет!
Теплые лучи солнца никак не могли согреть Лору. Холодный озноб шел из глубины ее души, а не от ледяных вод озера, из которых она только что вынырнула.
Крис не пошел с нею купаться. Возможно, ее рассеянность он истолковал как отсутствие интереса к нему. И правда странное наследство, оставленное ей Марком, на время отодвинуло мысли о мужчине, проживающем с ней под одной крышей.
Она лежала на спине, вытянувшись посредине плота. Ничего, кроме крохотного треугольника из черной ткани, на ней не было. Лифчик валялся рядом. В «Фонтане» она их вообще не признавала, предпочитая наслаждаться свободой, которую могла позволить себе только здесь.
Что же делать с найденными записями? — неотвязно сверлила ее мысль. Конечно, предпринимать что-либо по этому поводу она не обязана. Их можно куда-нибудь понадежнее перепрятать и забыть. Можно уничтожить. Теперь они наверняка потеряли всякую цену. Ведь после той их беседы с Марком об ответственности ученых прошло уже более пяти, а то и шести лет. Исследования Марка, несомненно, устарели.
Но тут Лора вспомнила слова Криса о том, насколько широко поле деятельности в теоретической физике. Вспомнила она и интерес Криса к работе Марка и то, как другой, неизвестный ей ученый из университета, гордился совместными с Рейном разработками. Что, если найденные за рамой записи могут оказаться ценными и сейчас? И как об этом узнать ей? Отдать их Крису? Но она от этой идеи уже отказалась. Слишком недавно возник Кристофер Огден в ее жизни, и раскрывать перед ним свою тайну она пока что не собиралась. Свое доверие Лора дарила отнюдь не легко и отнюдь не скоро.
Мысли вновь и вновь шли по кругу в поисках выхода. Согревшись на солнышке, она не заметила, как впала в дрему. Вдруг плот резко накренился. Лора мгновенно сбросила сонное оцепенение и села. Из воды выбирался Крис. Разглядывая его стройное, мускулистое тело, она забыла, что сама почти не одета. Ее охватила теплая волна возбуждения, мгновенно, вытеснившая мысли о таинственных записях.
Крис бросил на нее пристальный взгляд, и Лора спохватилась, что на ней нет лифчика. В тот же самый миг к возбуждению, вызванному появлением Криса, добавилось ощущение незащищенности. И чувство это было отнюдь не неприятным.
— Вы бы ощущали себя более уютно, если бы на мне был и верх купальника?
Крис чуть улыбнулся, но глаза его с явной настороженностью смотрели ей в глаза.
— Это ваш плот, леди.
Отношение Криса к ней начинало ее раздражать. Он был дружелюбен, но не больше.
— Как идет ваша работа? — в ответ вежливо поинтересовалась Лора и неосознанно подтянула колени к груди, но надеть лифчик и не подумала.
Устраиваясь рядом с нею на плоту, Крис возблагодарил небеса за то, что Лора хоть чем-то прикрыла наготу. Хотя все равно вести с ней теперь нормальный разговор будет весьма трудно.