Неизбежность
Шрифт:
София перебила его:
– Отец! Я думаю, мы поняли друг друга! Я пойду, отдохну после работы и приму горячую ванну. И пожалуйста, – она посмотрела на них пронзительным взглядом, поджав губы, – постарайтесь в ближайшие двенадцать часов больше ничего не взрывать и ничего никуда не перемещать! – Она развернулась и, не дожидаясь ответа, пошла в сторону особняка.
Мужчины по-заговорщицки посмотрели друг на друга и улыбнулись.
– Лёш! Завтра нам будет нужно заняться криокамерой! Ты не забыл подготовить компоненты?
– Нет, профессор! Только я никак не могу взять в толк, зачем она может нам понадобиться?
– Для работы фотонного контура необходимо огромное количество энергии. Её не получить из электрической розетки, – рассмеялся Александр Фостер. – Нам нужен обогащённый ядерный материал.
– Но при чём здесь криокамера?
– При том, что после подготовки материала его свойства перестанут быть стабильными. В этом и состояло открытие моего отца. Обогатив изотоп, нам нужно будет содержать его в криокамере при сверхнизких температурах. Он будет поступать в реактор контура всего за несколько секунд до его использования.
– Но ведь это очень опасно, профессор! А если что-то ещё попадёт в этот контейнер с ядерным элементом и поступит в реактор?
– Лучше даже не думать об этом. Думаю, будет вторая Тунгуска.
Александр подошёл к небольшому аквариуму, в котором жил его единственный питомец – черепаха Копуша. Александр облокотился на стенки аквариума и стал кормить её. Эта процедура его очень расслабляла. Иногда, когда он был один, он даже разговаривал с ней.
По дороге от лаборатории к особняку Софией овладели грустные мысли.
Она уже так устала от постоянных разговоров о возможностях фотонного контура, о спасении человечества от скорой гибели, что иногда ей просто хотелось уволиться из Института и отправиться на Венеру к маме: как в детстве, уткнуться в её мягкое, пахнущее цветочным ароматом плечо, ощутить тёплое прикосновение ласковых рук и предаться девичьим мечтаниям.
В глубине души ей хотелось жить в середине XIX века, когда человечество существовало в промежутке между войнами, а новые исследования не несли судьбоносного характера и не обещали спасти мир от неминуемой гибели; когда никто ещё не разрабатывал ракет, способных перелетать через континент и уничтожать целые государства; когда никто ещё не расщеплял атом, чтобы создать бомбу невероятной силы, способную убить миллионы людей. Ей так хотелось в прошлое, в котором детей не отправляли в школу в четыре года, где с двенадцати лет им не преподавали основы квантовой физики и ядерного синтеза… Но, к сожалению, София жила в своём 2101 году, где всё было именно так.
Она зашла в дом. Справа от входа висели дипломы, портреты и медали семьи Фостеров. Свою первую медаль София получила уже в четырнадцать лет. К двадцати годам она стала заведующей лабораторией, а в двадцать четыре назначена заместителем директора Института. Здесь же были её награды за изобретение системы синхронизации работы нескольких термоядерных двигателей.
Чуть дальше, на кухне, София увидела разбросанные повсюду небольшие обрывки бумаги. Все они были исписаны непонятными на первый взгляд названиями и числами – «Уорденклиф», Long Island, 40. 48. 29. N, 73. 16. 39 W, Эшнунна (Телль-Асмар) – 33.45. N 44.45 W , Palenque (17.28.59.84. с. ш. 92.02.58.53), Теночтитлан 19.25.10 N 99.08.44 W
«Похоже, отец за время моего отпуска успел побывать в колыбелях великих открытий человечества – лаборатории Тесла в Америке, шумерских раскопках в Ираке, таинственном, хранящем неразгаданные секреты городе майя в Мексике. Вот неугомонный! Эта его идея о связи достижений древних цивилизаций и его открытий когда-нибудь убьёт его и всю нашу Землю вместе с ним. Но что можно поделать со слепо верящим в свою идею человеком… – с грустью подумала она… – особенно когда он твой отец».
Солнце медленно опустилось за горизонт, оставив после себя только небольшую красную полоску. Влажный воздух был наполнен дыханием свежести, но ближе к вечеру подул северный ветер и появилась изморозь. Алексей очень любил такую погоду. Моросящий дождик давал приятную влагу и прохладу, которая была так необходима после жаркого дня. Он любил говорить, что такая погода остужала его горячий темперамент. Алексей поднял голову высоко вверх и посмотрел на тёмно-голубое небо. К сожалению, набежавшие тучи скрыли всю прелесть свечения звёздного небосвода. Крошечные капельки дождя падали ему на лицо, расслабляя его. В такие вечера ему всегда хотелось думать о вечном. Он шёл вперёд, всё дальше отдаляясь от особняка. Появившийся из-за ангара, где стояли их летательные аппараты, объект быстро рассеял его задумчивость своей величественностью, загадочностью и одновременно ощущением исходящей опасности.
Алексей подошёл достаточно близко к огромным, если не сказать сверхгигантским, колоннам фотонного контура. Никогда ранее он не видел подобной громадной технической установки. Колонны стояли очень далеко друг от друга и были такими высокими, что между ними свободно мог пролететь целый космический корабль. Он подходил всё ближе к правому столбу. Уже можно было почти дотянуться до него рукой, но Алексей не стал этого делать, так как на столбе, кроме массивной таблички с цифрой «1», была и другая. Он знал значение этого символа с раннего детства.
Это была табличка с обозначением четырёх пересекающихся кругов, и от одного только вида этого знака у всех людей на планете пропадало желание подходить ближе, тем более прикасаться рукой к подобным объектам. Символ обозначал самопроизвольную фотонную активность. Алексей медленно обошёл колонну и, посмотрев вниз, с удивлением обнаружил, что площадка, на которой находился постамент с контуром, была сделана из ровно обработанных каменных глыб. «Откуда только профессор смог привезти такое огромное количество горной породы?» Центральная часть этого постамента напоминала ему изображения на картинках, которые показывали на уроках истории древних цивилизаций.
Проходя мимо одной из колонн, Алексей обратил внимание на необычный материал её внутренней части. Скорее всего, судя по специфическим смоляно-чёрным со слабым зеленовато-коричневым оттенкам, материал был похож на сплав легированного урановой смоляной рудой никеля.
С внутренней стороны обеих колонн, направленных друг к другу, были выступы, в которых находилось большое количество оборудования. Эта часть даже ещё не активированной установки светилась тонкой ярко-голубой полоской вплоть до самой верхней части.