Неизвестные приключения Шерлока Холмса
Шрифт:
— Нет, Уотсон. Я прежде всего обратил внимание на разбитое окно, через которое он вошел в дом.
— Но ведь, по словам мисс Мюррей, капитан Лейшер специально выбил стекло, чтобы все могли войти в запертую комнату.
— Вот тут-то и сказался чисто женский подход, дорогой Уотсон. Она выпустила из своего повествования очень важные детали, заметные, впрочем, только натренированному взгляду, так что не стоит упрекать бедняжку. Если помните, она говорила, что капитан Лейшер обежал дом, заглянул через окно, потом взял камень с клумбы, выбил им стекло и вошел.
— Да, совершенно верно.
— Меня поразило, что слуга-индус
— Так, теперь мне все окончательно ясно, кроме одного. По-моему, вы рисковали, объявив на весь дом о своих планах сложить осколки разбитого стекла. Могли потерять тем самым свою главную улику.
Холмс потянулся к персидской табакерке и начал набивать трубку пахучим черным табаком.
— Уотсон, дорогой, мне ни за что на свете не удалось бы сложить осколки таким образом, чтобы там просматривались отверстия от пуль. Они ведь совсем крохотные. Нет, то был самый настоящий блеф, мой дорогой друг. Стоило кому-либо из обитателей дома попытаться уничтожить эти осколки, и мы сразу поняли бы: это и есть убийца полковника Уорбертона. Я соорудил для него ловушку. Ну а остальное вам известно. Он пришел вооруженный кочергой, открывая дверь, воспользовался дубликатом ключа, который мы позже нашли в кармане его плаща. Думаю, мне нечего больше добавить.
— А каков же мотив, Холмс? — спросил я.
— Ну, тут тоже не надо далеко ходить, Уотсон. Ведь мы уже знаем, что до женитьбы полковника Уорбертона Лейшер был его единственным родственником, а потому и самым вероятным наследником. По утверждениям мисс Мюррей, ее подруга, миссис Уорбертон, не одобряла экстравагантного образа жизни молодого человека. Очевидно, капитан Джек опасался влияния миссис Уорбертон на мужа, считал, что она представляет для него реальную опасность. А потому решил убить двух зайцев сразу. В ту ночь молодой человек открыто явился в дом, поговорил с мисс Мюррей и майором Эрншо, отказался играть с ними в карты и пошел в столовую якобы выпить портера. На самом же деле Лейшер прошел через столовую, вылез через окно в сад, подкрался к высоким окнам антикварной комнаты и выстрелил в полковника Уорбертона и его супругу через стекло.
Ему понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы пробраться обратно в дом тем же путем, схватить с буфета в столовой графин с вином и выбежать в холл. Очень точно рассчитав время, он оказался там буквально через секунду или две после мисс Мюррей и Эрншо. Ну и затем, чтобы подтвердить версию внезапного безумия полковника Уорбертона, Лейшеру оставалось лишь разбить камнем стекло и уничтожить тем самым отверстия от пуль. Он первым ворвался в антикварную комнату и положил револьвер рядом с рукой жертвы.
— Ну а если бы миссис Уорбертон там не оказалось и свидание его с полковником состоялось,
— Ах, Уотсон, тут можно лишь строить догадки. Но то, что Лейшер явился вооруженным, заставляет предполагать худшее. Не сомневаюсь, когда дело дойдет до суда, выяснится, что Лейшер испытывал материальные затруднения. И у нас есть все основания полагать, что этот молодой человек не остановился бы ни перед чем, лишь бы устранить все препятствия, стоящие на пути к обогащению. Что ж, мой дорогой друг, время позднее, думаю, вам пора домой. И передайте супруге мои глубочайшие извинения зато, что я нарушил ваш домашний menage [13] .
13
Здесь: уют, покой ( фр.).
— Но ваше плечо, Холмс! — запротестовал я. — Надо нанести мазь на ушибленное место, прежде чем вы ляжете передохнуть.
— Ерунда, Уотсон! — отмахнулся мой друг. — Вам давно пора понять, что господином тела является разум. Вот с рукой у меня небольшая проблема, случайно брызнул на нее раствором углекислого калия во время одного эксперимента. Не соизволите ли передать мне вон ту пипетку?..
Убийство в Фоулкс-Рэте [14]
14
— Это ведь прелюбопытнейшее дело, — сказал я, роняя свежий номер «Таймс» на пол. — Настолько, что я удивлен, почему эта семья до сих пор не воспользовалась вашими услугами.
Мой друг отошел от окна и опустился в любимое кресло.
— Как я полагаю, вы о преступлении в Фоулкс-Рэте? — отозвался он без энтузиазма. — Если так, то вас должно заинтересовать вот это. Принесли еще до завтрака.
Из кармана домашнего халата он достал желтого цвета листок и протянул мне.
Текст телеграммы, отправленной, судя по штампу из Форест-Роу в Суссексе, гласил:
«Занимаюсь делом Аддлтона. Прибуду к вам ровно 10.15. Винсент».
Подобрав с пола «Таймс», я еще раз просмотрел сообщение.
— Здесь нет упоминания о человеке по имени Винсент, — заметил я.
— Это не имеет ни малейшего значения, — бросил Холмс нетерпеливо. — Исходя из текста телеграммы, можно предположить, что это некий адвокат старой школы, работающий на семью Аддлтонов. Насколько я вижу, Уотсон, до назначенного времени у нас еще есть несколько минут. Не сочтите за труд освежить мою память и перечислить ключевые моменты из статьи в утренней газете, опустив все не имеющие отношения к делу наблюдения их репортера.
Затем, набив свою глиняную трубку грубым и очень крепким табаком из носка персидской туфли, Холмс откинулся в кресле и принялся созерцать потолок сквозь клубы едкого голубоватого дыма.
— Трагедия произошла в Фоулкс-Рэте, — начал я, — старинном суссекском особняке, расположенном рядом с Форест-Роу в Эшдаун-Форесте. Необычное название усадьбы связано с тем обстоятельством, что там находится древнее место захоронения…
— Придерживайтесь только фактов, Уотсон.