Неизвестные солдаты, кн.1, 2
Шрифт:
…Дьяконский не спал всю ночь, ожидая противника. Должны же были фашисты организовать поиски невернувшейся разведки. Но немцы что-то не очень беспокоились о своих. Или боялись темноты, или считали, что разведчики забрались слишком далеко и возвратятся позже. За ночь по дороге прошло несколько больших стад коров и свиней, ехали беженцы.
На рассвете с реки и с болот потянуло холодом. Дьяконский пожалел, что не захватил плащ-палатку. Красноармейцы, дремавшие в мелких окопчиках, вскакивали с посиневшими лицами, затевали борьбу, бегали, согреваясь, между деревьями.
Виктор взял под расписку у пастухов свинью. Ее тут же освежевали. Нашлись любители: отправились в глубь леса, невпроворот наварили и нажарили на костре мяса. Бойцы наелись плотно.
На высокую сосну на бугре Дьяконский посадил двух наблюдателей. Дорога оттуда просматривалась далеко, но противника не было видно, хотя по распорядку дня время завтрака у немцев прошло и они уже должны были наступать.
Командир взвода сержант-сапер, крепыш, остриженный под «бокс», ночью уснул. Виктор приказал не будить
его. Теперь сержант чувствовал смущение: – доверили взвод, а он дрых, как сурок.
– Кемарнул малость. Сморило, – сказал он, неловко улыбаясь.
– Хорошо. Я днем посплю, если тихо будет.
– Тут, командир, мысль у меня есть. На дорогу я смотрел… Немцы-то ведь колонной ездят. А здесь с одной стороны лес, с другой – топь. И проселок дерьмовый. Низина. Видал – гать наложена. А потом еще поворот как раз…
Он вопросительно посмотрел на Дьяконского: продолжать ли?
– Ну-ну!
– Нам бы пушку сюда. Замаскировать в кустах. Пропустить сколько-нисколько машин и шлепнуть. Если даже танк – на повороте борт откроет. Подбитые машины задним дорогу загородят. А которые впереди – мы их причешем. Еще бы десяток мин на дороге поставить, и совсем лафа. Как думаешь?
– Ты после войны демобилизуешься? – помолчав, спросил Виктор.
– А чего? – обиженно замигал сержант. – Ну, демобилизуюсь, факт.
– Не надо. Иди лучше на курсы комсостава учиться. Сержант посмотрел недоумевающе, соображая, разыгрывает его ротный или нет. Спросил неуверенно:
– Думаешь, стоит?
– Определенно. Образование-то какое?
– Неполное среднее.
– Учись, – сказал Дьяконский. – А о твоем предложении доложу сейчас командиру батальона.
Телефонист с аппаратом сидел в ямке под кустом орешника, обгладывал свиную кость. Увидев ротного, вскочил, вытер рукавом сальные губы.
– Смотри мне, если трубку замаслишь, – пригрозил Дьяконский.
– Не, я аккуратно, тряпочкой.
Виктор позвонил. К телефону подошел старшина Черновод – сразу узнал его писклявый, как у скопца, голос. Попросил позвать старшего лейтенанта.
– Они спят, – почтительно ответил старшина. – Они всю ночь сидели. – Понизив голос и, наверно, оглянувшись, добавил: – Спирт
– С кем?
– Одни.
– Вы об этом не очень распространяйтесь, – посоветовал помрачневший Виктор.
– Только вам, потому как приятели, – заверил Черновод. – Тут в сторожке нет никого.
Дьяконский настоял, чтобы старшего лейтенанта разбудили. Бесстужев взял трубку. Говорил он хрипло, соображал туго. Виктору пришлось два раза повторить замысел, прежде чем он уяснил предложение сержанта.
– Согласен, – одобрил Бесстужев. – Пушками помогу. Две противотанковые пошлю. Жди через полчаса. Сейчас свяжусь с Захаровым.
– Да, – сказал Дьяконский, – буду ждать.
– А ты что такой казенный, даже слушать неприятно.
– Люди. Не один.
– Ерунда, – сказал Бесстужев. – Все ерунда. – Помолчал, потом спросил: – Ты номеров не заметил на танках? Ну, на тех, которые Полину… – голос его осекся.
– Нет. Средние танки. Гудериановские, – поспешно ответил Виктор. – Говорили потом, будто в тех местах двадцать четвертый корпус действовал.
– Как думаешь – встретимся с ними?
– Встретимся. – Дьяконский положил трубку и вздохнул. Сержант, ожидавший ответа, понял вздох по-своему.
– Не выгорело? – уныло спросил он.
– Наоборот. Сейчас пушки будут.
– Вот дело! Я тут еще подумал, может, мы гать разберем? – загорелся сапер. – И дорогу перекопаем. Чтобы тем, которые вперед вырвутся, ни тпру, ни ну. Можно?
– Только одно отделение пошли, не больше. А остальные чтобы наготове были. Покажи, что делать, а сам возвращайся.
Красноармейцы на руках протащили противотанковые пушки по болоту к повороту дороги, установили их в ивняке, в ста пятидесяти метрах от проселка. Все было готово для встречи противника, но немцев пришлось ждать довольно долго. Они появились только в десять часов. Наблюдатели на сосне насчитали полтора десятка машин – дальше ничего не было видно за пылью. Ехали немцы без боевого охранения: спокойные, самоуверенные.
Бойцы, затаившись, ждали.
– Надо обязательно попасть первыми же снарядами, – предупредил Дьяконский младшего политрука, командовавшего артиллеристами.
– С такой дистанции белке в глаз попадем, – заверил младший политрук.
Он стоял возле пушки на коленях. Наводчик, маленький косоглазый казах, выглядывал из-за щита и повторял:
– Попадем… Мы попадем, – будто убеждал в этом себя.
Показалась голова колонны, Виктор быстро обернулся: укрыты ли все? Ни одного красноармейца не было видно. Яркая зелень болота, деревья, дремлющие в знойном воздухе, синее небо.
Приближалось гудение моторов. Явственнее дрожала земля.
Головной танк выполз на поворот. Тяжелый, громоздкий, он двигался медленно, будто боясь продавить гать. Дьяконский видел лицо командира, высунувшегося из башни. Немец озабоченно смотрел на дорогу и при этом что-то жевал. На броне намалевана звериная морда и большой крест. Виктор подумал, что в крест хорошо целиться. Он весь напрягся, беспокоясь, чтобы кто-нибудь не выстрелил раньше времени. Даже скулы свело от напряжения.