Неизвестные солдаты
Шрифт:
Игоря несколько возмущало такое царственное равнодушие комбата к собственной персоне, и в то же время он чувствовал, что у Бесстужева это не наигрыш, не поза. Просто он уже пережил и повидал так много, что ему нечего было бояться.
Хотелось Игорю, чтобы старший лейтенант знал: перед ним не новичок, а человек обстрелянный, имевший ранение. Конечно, этим его не удивишь, но было бы приятно. В конце концов Игорь тоже не трус, тоже побывал в переделках... Однако Бесстужев не заговаривал с ним и даже не поворачивался в его сторону.
–
– А вы, собственно, кто такой?– щурясь, посмотрел на него Бесстужев.
– Младший политрук Булгаков из политотдела бригады.
– Если считаете нужным...
– Да, именно так я считаю.
– Дело ваше, - безразлично пожал плечами старший лейтенант и снова склонился над бумагой.
Сто человек двигались цепочкой, след в след. Все в белых халатах, едва различимые за пургой. Впереди, то ближе, то дальше через равные промежутки времени раздавались глухие взрывы.
– Что это?– спросил Игорь соседа.
– Немец по реке бьет, боится, как бы вода не застыла. Все время ковыряет.
От возбуждения и от быстрой ходьбы Игорю стало жарко. Только щеки, иссеченные снегом, будто бы затвердели и теряли чувствительность. Нужно было то и дело оттирать их рукавицей.
Через полчаса вышли к реке. Воды не было видно; слышались плеск да негромкая ругань. Красноармейцы раздевались прямо с ходу, без всякой команды. Игорь, как и все, расстелил на снегу маскировочный халат, поспешно снял ватник и гимнастерку. Скинул валенок и, зажмурившись, ступил на снег босой ногой. Кожу словно опалило огнем.
Он разделся догола, завязал в узел одежду и вместе с автоматом поднял ее над головой. Странное ощущение испытывал Игорь. Он не чувствовал сильного холода. Внутри ему еще было тепло. А кожа как-то натянулась, сковывая движения. Будто не смыл с нее засохшее мыло.
У кромки черной дымящейся воды задержался, но кто-то подтолкнул его сзади. Чтобы не упасть, он сделал большой шаг, ухнул сразу по колено и пошел, прижимаясь левым боком к натянутой веревке.
Вода оказалась гораздо теплее воздуха. Игорь даже приседал, чтобы согреть закоченевшую грудь. Ее будто стиснуло обручем, ребра так сжались, что трудно было дышать.
Впереди двигался высокий боец с узкой спиной и резко выпирающими лопатками. Он тоже весь голый, только на голове - шапка с болтающимися ушками. Ему приходилось труднее, чем Игорю. В одной руке держал узел с одеждой, а в другой - дегтяревский пулемет. Он пошатывался иногда, отступал в сторону от веревки.
Мелкие льдинки острыми краями покалывали кожу Игоря. Он отводил их свободной рукой, разгребал перед собой густое месиво осевшего на воду снега.
До берега было уже недалеко, когда впереди кто-то вскрикнул. Раздался громкий плеск, потом бульканье. Боец с пулеметом рванулся вправо и вдруг сразу исчез, сгинул под водой. Осталась на поверхности только шапка.
Игорь остановился
Кто-то снова сильно толкнул его сзади, ударил кулаком в позвоночник.
– Чего встал?
– Яма вон там!
– Левее бери! Останься тут, предупреждать будешь! Веревку оттяни! Давай!
Игорь всем телом налег на канат, отодвинул его метра на два.
– Держи так!– скомандовал человек и пошел дальше.
Обледеневшая веревка натянулась втугую, как тетива. Удержать ее было трудно. А отпустить нельзя. Мимо шли и шли люди.
– Скорее! Скорее!– торопил Игорь, упираясь ногами в шершавый лед и чувствуя, как слабеют силы.
Когда скрылся в темноте последний боец, Игорь одной рукой поднял канат над головой, с трудом перекинул через себя и сразу потерял его из виду.
Побрел напрямик, нащупывая ногой, нет ли ямы. От холода, от страха зашлось сердце. Казалось, он весь заледенел и кровь больше не движется в нем. Он остался совсем один среди пурги, в черной воде. И нельзя было закричать, позвать на помощь.
То ли почудилось ему, то ли в самом деле впереди тускло засветился огонек. Игорь, уже ничего не соображая, не заботясь об осторожности, ринулся туда. Огонек светил все ярче. Глубина уменьшалась. Еще рывок Игорь выбрался на берег. Ноги сразу же свело судорогой, и он рухнул на снег.
Его подняли, посадили на что-то мягкое. Кто-то, уже наполовину одетый, вытирал его сухой тряпкой. Другой поднес ко рту флягу. Игорь, захлебываясь, глотал спирт, не чувствуя его вкуса. Обожгло горло. Теплота разлилась в животе, подкатилась к сердцу, струйками побежала по всему телу. Поднявшись на четвереньки, он развязал трясущимися руками узел и вытащил одежду.
Рядом появился Бесстужев, сказал быстрым шепотом:
– Четверых нету. Кто шел последним?
– Я, - с трудом разжал Игорь сведенные скулы, - Двое провалились при мне. Видел.
– А черт! Ну, шевелись скорей, не задерживай!
Едва Игорь оделся, его бросило в жар. Мягкими, непослушными сделались ноги. Сердце колотилось гулко и часто, с каким-то пугающим хлюпаньем. Двое бойцов помогли Игорю натянуть маскировочный халат, подхватили его под мышки, поволокли за собой. Метров через сто он оттолкнул их, зашагал сам.
– Бегом! Бегом!– шепотом передавали по цепи. Но никто не мог бежать, плелись еле-еле, у людей зашлись с пару ноги. Да и снег становился все глубже, из него трудно было вытаскивать валенки.
Игорь думал об утонувшем пулеметчике. Где-то он там: подо льдом, под водой. Мрак, холод... То же самое могло произойти и с Игорем. Один шаг отделял от гибели... Нет, куда легче умерить на земле. Убьют, и все. А там, в этой страшной глубине, будешь еще несколько минут жить, задыхаться, биться головой об лед, ища выход...