Неизвестный Булгаков. На свидании с сатаной
Шрифт:
Так же ослепшим скончался и Булгаков. Наверно, он на самом деле заглянул в дьявольские глаза. Один – зеленый, с бесовской искоркой на дне. Другой – беспросветно черный… Очень достоверный портрет! Это потому что автор демона видел, а Бога нет.
Бог умер? Но только в сердце Ницше и ему подобных. А без Христа, как писал Иустин Попович, мир – это «большой космический сумасшедший дом». Злыми санитарами в нем служат демоны. В том числе – воспетый Ницше Дионис, который «считался у эллинов богом, наблюдающим за пьянством и сам упивающийся и сумасшедший» [63].
Да, «пьяный бес» может до поры до времени помогать в творчестве. В 70-е годы прошлого века я был знаком в Ленинграде с одним крупным изобретателем, использовавшим весьма своеобразный метод. Сначала он четко формулировал задачу, которую не мог решить собственными силами, а потом напивался «до чертиков». В этом состоянии приходил ответ. Госкомизобретений выдавал этому человеку, не имевшему высшего образования, очередное авторское свидетельство со многими нулями в номере, что означало уникальное, пионерное по своему характеру решение. Будучи завзятым материалистом, этот мой знакомый даже не желал задумываться, что с ним происходило в момент «озарения». А жаль. Может быть, в противном случае он не сошел бы с ума.
Описанный метод – не уникален. Вот – о знаменитом немецком сказочнике и музыканте: «На протяжении всей своей жизни Гофман страдал депрессиями, испытывал яркие разнообразные галлюцинации и злоупотреблял алкоголем в очень больших дозах. Интересно отметить, что алкоголизм писателя стимулировал его, а после приема алкогольных напитков он творил с большим подъемом и продуктивностью, причем продуктивность эта проявлялась не на высоте опьянения, а на следующий день – в состоянии похмелья» [10]. (То же было и у Эдгара По.) Именно в таком состоянии инфернальный мир, помогая его творчеству, показывал такие ужасы, что Гофман, работавший часто по ночам, в страхе будил жену.
О связи беса пьянства и живописного творчества один психиатр писал: «Один из наших пациентов – известный художник 80-х годов, считавший себя одним из искателей истины, – говорил автору следующее: «Если я выпил мало водки – я мужчина, много водки выпил – я художник… Водка унижает… она отшибает твою персональную гордыню. Когда ты пьян как свинья, пьян до умопомрачения – ты самоуничтожился, тебя как бы нет, твоей кистью водит кто-то другой» [20].
Св. Григорий Палама писал: безбожный ум становится скотским или бесовским. Вот и современные богословы говорят о том же самом [81]. О создании бесочеловека, в котором происходит соединение двух воль – собственной и демонической. Глаза такого существа начинают видеть мир иначе, чем наши. Слух – словно настраивается на другую волну. Осужденный за страшные преступления сатанист, с которым беседует в центре Судебной психиатрии имени Сербского профессор Ф. В. Кондратьев, самим фактом своего существования подтверждает сказанное.
Сатанист Н. рассказывает о своем видении: «Я стоял на коленях. Два ангела держали меня. Передо мной был дьявол. В руках у него – двузубец. Он сказал: я дам тебе все, только лишу тебя глаз. Согласен? Я ответил: нет… Только потом я понял, что он хотел лишить меня глаз не в прямом смысле. Он хотел изменить мое мировоззрение. Изменить взгляд на мир.
Теперь я стараюсь поменяться сам. Стать как бы демоном, чтобы во мне не осталось ничего доброго, только зло. Только зло, зло, зло… Человеческие качества должны исчезнуть».
В интонациях Н. нет ни малейшей экзальтации. Он спокоен, как будто лекцию читает непонятливым ученикам. Тема этой «лекции» знаменательна. Если православный стремится в идеале обожиться, то сатанист – забесовиться.
Лишить себя прежнего, человеческого зрения – на это рассчитаны многие оккультные практики. Например, масонские. На глаза посвящаемому надевается черная повязка, а когда, после ритуальных «испытаний», ее снимают, неофит видит мир уже иначе… Когда умирал один из масонских классиков, знаменитый архитектор Баженов, он ослеп и все кричал: «Снимите с меня повязку!» Но поздно. Повязка, которую в ходе инициации надевали и Михаилу Булгакову, лишает сердечного, духовного зрения навсегда [8] .
8
Антропология духовного зрения вот в чем. «Ум человеческий, – пишет свт. Игнатий (Брянчанинов), – не в состоянии отличить добро от зла; замаскированное зло почти всегда обманывает его. И это очень естественно: ум человеческий юн, а борющие его злыми помыслами имеют более чем семитысячелетнюю опытность в борьбе, в лукавстве, в ловитве душ человеческих. Различать добро от зла принадлежит сердцу – его дело». То же и у Григория Паламы: «Мы точно знаем, что наша мыслительная способность находится в сердце, как в органе; мы научились этому не от человека, но от Самого Создавшего человека, Который говорит в Евангелии: от сердца исходят помышления» (Мр. 7, 21).
Без глаз
Что, людей действительно испортил «квартирный вопрос»? Воланд не сказал главного: души людей – дворцы Божии – превратились в бесовские коммуналки.
Вас еще не удивило обилие одержимых знаменитостей? Как над ними (многие ведь были христианами) лукавый заимел такую власть?
При крещении священник произносит слова, обращенные к Господу: «Изжени из него всякого лукавого и нечистого духа, сокрытого и гнездящегося в сердце его». Феофан Затворник пишет, что до крещения демон находится в сердце человека, а после крещения действует на него извне, так как в глубину сердца вселяется благодать. Только по особым заслугам грешника перед демоном Бог попускает вновь войти ему внутрь.
В печальном списке «замечательных людей» мы перечисляем только таких, только явно бесноватых. Но сколько еще несчастных позволяет бесам действенно влиять на себя со стороны! Тех, кто попадает в мистическую ситуацию, о которой преп. Иустин Попович пишет: «… некие невидимые силы, желанные или нет, тайно и искусно внедряются в мир человеческих мыслей, ощущений, желаний, намерений, соучаствуют с ними незаметным образом, сотрудничают при создании философии и этики…» Впрочем, бесы могут явиться и во плоти.
…Живописец никак не мог изобразить Христа. В конце концов, поместил его в глубь картины, где Спаситель кажется отдаленным. Где как бы не видна неспособность художника сделать то, что под силу настоящему иконописцу. О, лукавый закон перспективы! Это закон кажимости. Удаленный предмет ведь только представляется маленьким, не являясь таковым на самом деле. На иконе подобного обмана не увидишь.
Какова история картины «Явление Христа народу»? Александр Иванов, который отказался ради своей работы от женитьбы и личного счастья, который провел двадцать лет жизни в подвижничестве и, фактически в затворе, почти закончив грандиозную картину, засомневался. Он прочитал книжку Штрауса «Жизнь Иисуса» – богоборческую масонскую галиматью – и, покинув Италию, поехал в Лондон. К Герцену. Неизвестно, что наговорил художнику этот умник, но произошла катастрофа. Пораженный услышанным, Иванов вернулся в Петербург, где ровно через шесть недель умер. От холеры… Или Господь прибрал его, чтобы с душой несчастного не случилось чего хуже? А в юности, приступая к эскизам будущего произведения, он мечтал создать такую живопись, от взгляда на которую люди будут становиться добрее, лучше, придут к Богу…
Но, конечно, в первую очередь бесовские воздействия очевидны в творчестве живописцев такой страшной судьбы, как, например, у Ван Гога. Представляете, сначала хотел зарезать обожаемого Гогена и зарезаться сам! Вместо этого отсек свое ухо, завернул его в тряпочку и отнес в публичный дом – в подарок любовнице. Вскоре появился автопортрет – с перебинтованной головой и безумным взором. Кстати, его первые припадки буйного помешательства вызывались видом храма.
В клинике для душевнобольных, расположенной в монастыре, где за несчастным художником ухаживают монахини, его доводят до очередного припадка молитвы сестер, мучают звуки колокольного звона. В конце концов, сумасшедший находит способ достать револьвер и стреляет в себя. От смертельной раны Ван Гог умирает через три дня. Гроб с телом стоит на биллиардном столе, и никому не приходит в голову вызвать священника… Вскоре после смерти полунищего самоубийцы его картины начинают стремительно раскупаться и расти в цене.