Неизвестный фактор (Романы)
Шрифт:
Элис внимательно смотрела на Андаса, словно надеялась найти в его лице больше надежды, чем в словах.
— Это пустыня, тут нет воды. — Голос ее звучал слабо. — Я рискну.
В скиммере будет тесно, тем более что Андас решил прихватить припасы. Но с наступлением ночи зной, весь день плотно накрывавший долину, спал, стали видны звезды.
Взлетели они в темноте. Андас, отвыкший от управления, под стоны Грейсти рывком поднял машину. Затем принц перевел скиммер в горизонтальную плоскость, и они полетели над пустыней к северу.
К рассвету они достигли поросшей кустарником местности, граничившей с пустыней, и полетели над медленной рекой. В это время года река превратилась в цепочку мутных луж. Элис нужна была вода. Андас все больше беспокоился о ней, хотя, в отличие от стонущего и жалующегося Грейсти, девушка не просила о помощи и молчала с тех пор, как ее переместили в машину.
Принц посадил скиммер на песчаную полоску, разделявшую эти «пруды», и с помощью Йолиоса отнес неподвижную девушку к ближайшему. При помощи куска дерева Андас разогнал грязь и пену, и они уложили Элис в мутную воду. Андас встал в зловонное озерцо, поддерживая девушку.
На потрескавшейся глине по краям виднелись следы животных, но ни одного человеческого. Не хотелось держать девушку в грязной воде, но другой не было. А Элис зашевелилась, застонала и открыла глаза.
— Глубже! — Ее голова дернулась у него в руках. — Глубже!
Он не решался. Зловоние, исходящее от грязи, было столь отвратительным, что ему не хотелось выполнять ее просьбу. Но он все-таки опустил ее в воду настолько, что на поверхности оставалось лишь лицо.
И опять восстановление произошло очень быстро. Девушка вырвалась из его рук. Нырнула, но вода была такая мутная, что он не мог видеть Элис, хотя поверхность воды зыбилась от ее движений.
— Оставь ее! — Йолиос взял принца за рукав и оттащил от воды. — Она знает, что для нее лучше.
Андасу пришлось согласиться. Он присел на песок и принялся счищать с себя грязь и слизь. Но продолжал смотреть на воду, думая, не вытащить ли девушку вопреки ее желанию.
Наконец она выбралась самостоятельно. Волосы темными прядями свисали на плечи, но того оживления и энергии, какие дало ей купание в джунглях, не было. Элис сплюнула, пригладила волосы, и на ее лице появилось отвращение.
— Лучшего ты не мог предложить, — сказала она. — Я знаю. Но всегда старайся не навредить, даже с благими намерениями. Где мы и куда отправимся? — Она осмотрелась, будто только сейчас поняла, что корабля поблизости нет. — А где корабль?
— Остался в пустыне, — ответил Андас. Неожиданно его накрыла сильная усталость. Теперь ему хотелось только отдохнуть. — Мы на пути к Тройным Башням.
— Я все думаю... — Йолиос взглянул на быстро высыхающую реку. — Это горы?
Андас посмотрел на запад, куда показал саларикиец.
— Отрог хребта Кангали. — По крайней мере это он знает.
— Там, в горах, должна быть вода. Там лучшее место для лагеря. Или ты намерен передвигаться днем?
Андас покачал головой. Если им повезет — очень повезет, — они смогут добраться туда затемно. Днем скиммер заметит первый же патруль. Но предложение Йолиоса разумно. Элис нужна вода, и не такая, как та, из которой она только что вышла. А ближе к горам можнр найти воду.
— Да. — Он не стал обосновывать свое решение. Они опять забрались в скиммер. Элис сидела неподвижно, словно ей ненавистна была жидкость, вернувшая ее к жизни. Машина поднялась и полетела вдоль реки на запад.
К тому времени как солнце спустилось к горизонту, они оказались в зеленой местности, где росли деревья. Здесь река была более многоводной, даже с течением, напоминавшим о том, какой была эта река до наступления жары. В предгорьях они нашли то, что искали: открытый участок, где река поворачивала. Здесь можно было посадить скиммер.
Не успели Андас с Йолиосом пошевелиться, как Элис уже выбралась наружу. Она побежала прямо к воде и с радостным криком, похожим на птичий, бросилась в реку. И исчезла. Они предоставили ее самой себе.
Вернулась она не скоро. Все следы пребывания в грязи были смыты, девушка вновь лучилась жизнью и энергией, схватила тюбик с едой. Но Грейсти лежал в тени скиммера и стонал, когда с ним заговаривали. Он отказался от еды и воды, которую Андас набрал из ручья. Вода с горных высот была холодной и такой чистой, что видны были мелкие существа, плавающие между камнями и в углублениях на дне.
Спали по очереди. Дежурили, сменяя друг друга, Элис, Йо-лиос и Андас. Они знали, что Грейсти им не поможет. Дождались рассвета и снова полетели.
— Ты держишь в уме какое-то особое место для посадки? — спросил Йолиос. — Мне казалось, ты хочешь подойти как можно незаметней.
— Тройные Башни построены на западном берегу Замбасси. Из Икгио в них можно попасть только через три моста, по одному на каждую башню. Пройти по суше, конечно. С запада — кольцо крепостей и внешняя стена. Над территорией дворца любые полеты запрещены. Однако если подлететь на уровне крыш в определенной точке между крепостями Коли и Кала, можно сесть в том районе, о котором я тебе рассказывал. Там когда-то жил мой отец. Если никаких чрезвычайных перемен во дворце не произошло, это должна быть давно покинутая часть без постоянных обитателей. Нужно только высадиться там...
Он не стал продолжать. С Йолиосом он может поделиться тайнами Тройных Башен. И... говорить о них в присутствии Элис. Но Грейсти он не доверяет.
— Что же нам делать? — спросила Элис.
— Оставаться в укрытии. Эта часть Тройных Башен не заселена — вернее, была не заселена. Там можно годы прожить незамеченным, если захочешь.
— Но ты ведь говорил о дворце? Разве это не дворец? — продолжала она расспросы.
— Его очень давно строят — добавляют пристройки, — ведь он используется уже много поколений. Дворы, обращенные к трем мостам, по традиции отводятся императору, императрице, их свитам и членам королевских фамилий; они постоянно используются с самой постройки — почти тысячу лет. Другие части сооружены для развлечений в определенное время года, а в остальное время пустуют. В прочих дворах живут остальные жены. Это если императору ради примирения враждующих кланов приходится выбирать себе жен из каждого из них. Некоторые возведены по капризу того или иного императора, которого заинтересовали новые формы зданий и он захотел иметь у себя их образец.