Неизвестный фактор (Романы)
Шрифт:
На каждой планете есть свои опасности. Но есть наивысшая, которая в прошлом привела к отчаянным мерам, к сознательному выжиганию зараженных миров, пока страшная смерть не успела размножиться и перенестись каким-либо образом на большую часть галактики.
Это существо, ковылявшее к ним… Бар видел такие в предупреждающих Три-Ди; каждый агент обязан был запомнить их в самом начале обучения. Хныкающее создание было когда-то человеком или гуманоидом, скрещенным с человеком-землянином, потому что только земляне были восприимчивы к тому, что носило в себе это создание. Добавочным проклятием отвратительной болезни являлось то, что жертвы, носящие ее в себе, были вынуждены заражать своих товарищей. Прикосновение, дуновение дыхания из их полуразложившейся глотки… Тысячи и тысячи разных недугов мог переносить вирус… вирус, который имел собственную жизнь и питался не только телом жертвы, но и ее мозгом и внушал своему носителю, где и когда удобнее взять следующую свежую жертву.
Создание, уже умершее, как человек, ковыляло к ним, подгоняемое волей того, что убило его так безжалостно. Все инстинкты Бара гнали его бежать, хотя он понимал, что это не приведет ни к чему хорошему — если существо напало на их след, оно без устали будет преследовать их. Поскольку оно уже мертво, никакое оружие, кроме сжигающего луча, не разрушит его. И оно угрожало им обоим. Похоже, что тот Мастер решил убить их одним ударом.
Бар уверял себя, что это сон, что только его согласие принять такие действия за реальность может дать существу власть убить его. Но знание этой болезни так глубоко вошло в него, что логика такого аргумента была явна слаба.
Море… Позади существа море, а утес… высокий. Если найдется способ скинуть существо назад с утеса, он выиграет время, потому что этому переломанному и объеденному телу понадобится немало времени на то, чтобы снова взобраться на такой барьер и пуститься за ними.
Бар, стиснув зубы, сделал несколько шагов вперед и схватился за плащ, не обращая внимания на зловонную массу рядом.
— У тебя есть вторая веревка? — спросил он через плечо.
Девушка не ответила. Обернувшись, он увидел, что его спутница опять находится в состоянии транса. По-видимому, она не была так напугана омерзительным существом, неумолимо ползущим к ним; она старалась направить кошмарное создание обратно к его создательнице.
Волоча рваный и грязный плащ, Бар бросился к девушке. У нее и в самом деле оказалась веревка, прикрепленная к поясу. Бар сорвал ее, едва не свалив девушку с ног, но она не обратила на Бара внимания.
Бар повернулся лицом к волочившему ноги кошмару. Веревка была для него новым оружием, но другого не было. Подпустить существо достаточно близко и ударить копьем — бесполезно, потому что это тело будет продолжать преследовать, пока его ноги не сгниют, да и в этом случае оно поползет на руках.
Бар раскрутил веревку над головой, как это делала на его глазах Юхач. Это был весьма слабый шанс, но единственный. Он пустил петлю. Она пролетела по воздуху и охватила существо чуть пониже боков как раз в тот момент, когда оно качалось на камне, чтобы прыгнуть и приземлиться рядом с ними.
Но оно не прыгнуло, а упало, понуждаемое к этому веревкой.
Бар тут же бросил плащ на барахтающееся существо. Оно отбивалось; рука, представляющая почти голую кость, просунулась сквозь дырку в ткани. Но Бар был наготове. Повернув копье, он жестоко ударил создание древком. Дважды его оружие попадало в цель, откатывая существо обратно к краю утеса. Оно ухитрилось снова встать на колени, но Бар ударил в третий раз, вложив в удар всю свою силу, прямо в середину закутанной фигуры.
На этот раз удар отбросил существо далеко. Сначала ему показалось, что недостаточно далеко. Но существо, силясь встать, откачнулось назад и упало… вниз в море.
Глава одиннадцатая
— У нас есть передышка, — закричал он с облегчением, но, повернувшись к Юхач, увидел, что она даже не повернула головы. Она не была свидетельницей его маленькой победы. Губы ее шевельнулись:
— Иди сюда.
Она не сказала этого вслух, он прочел это по ее губам. Ее левая рука сделала неопределенное движение в сторону, словно собираясь что-то схватить. Бар бросился вперед и схватил ее за пальцы. Неужели она сделала это… нашла связь с врагом? Мог ли он поверить в это?
Мир Башни закрылся пеленой непроницаемой тьмы. Бар даже не чувствовал, держит ли он еще руку девушки и держится ли за что-либо вообще. Было ощущение подъема сквозь мрак…
Значит, так кончается сон? Его последним ощущением было пробуждение нового страха: что, если они захвачены этим местом небытия и потому останутся здесь навеки? Дважды мелькнули искры света, возникали туманные башни и скалы. У Бара было впечатление, что его тянут в двух направлениях одновременно. Затем пришла боль, но не в тело, а в сами чувства.
Мрак держался стойко. И ощущение прохождения через это пространство было очень сильным. Потом произошел прорыв в черноте. Там, окутанные туманом, лежали не башни и не скалы, а тело, вытянувшееся на какой-то подпорке, которую никак не удавалось разглядеть.
И его тащило к этому телу.
Это был Мастер; ее голову наполовину закрывал шлем.
И тут Бара захлестнули чьи-то сильные эмоции. Не злоба, ударявшая его раньше — нет, это была потребность в действии, повелительная, требующая. И шла она не от Мастера, а откуда-то сверху.
Он следил за рукой, материализовавшейся неизвестно откуда; ее скрюченные как когти пальцы тянулись к шлему Мастера. И тут же беззвучное требование:
— Пора! Отдай мне… Пора!
В нем бессознательно возник ответ на этот крик. Он должен дать форму и субстанцию этой цепляющейся руке той частью энергии, которую мог собрать. Произошел быстрый переброс такой силы, какой он никогда не подозревал у себя, и он почувствовал себя опустошенным.
Рука стала более плотной, более реальной. Бар был совсем обессилен, а рука начала опускаться, бесконечно медленно, легкими толчками, как бы преодолевая некое защитное покрытие, к телу Мастера.
Он уже не мог ничего дать, но должен был. Если эта рука не выполнит свою миссию, они пропадут. Бар не знал, почему уверен в этом, знал только, что это именно так, словно это входило в инструктаж.
Рука двигалась медленно… очень медленно. Бар невероятно устал от своей опустошенности, он чувствовал, что упал бы от дуновения ветерка.
Согнутые пальцы слегка выпрямились и уже не напоминали когти. Палец повернулся и указал на грудь спящей.
Бар старался держаться. Ничто в прошлом не готовило его к такой борьбе. Все зависело от прикосновения пальца… Но оно должно произойти быстро, очень быстро!