Неизвестный Лангемак. Конструктор "Катюш"
Шрифт:
В одной из его анкет есть запись, что с января 1917 г. в гимназии распространял революционную литературу. Между февралем и октябрем 1917 г. работал в кружке сочувствующих левым партиям. В октябре 1917 г. находился в г. Мосальске, где готовил большевистские манифестации и участвовал в них.
Одновременно с учебой в старших классах в 1918–1919 гг. он работает механиком, затем электромонтером на городской электрической станции.
В 1919 г. Николай заканчивает Мосальскую советскую школу 2-й ступени, где кроме общеобразовательных предметов изучил немецкий и французский языки, знание которых ему пригодилось впоследствии при чтении иностранной технической литературы.
31 октября 1919 г. выходит постановление Совета Рабоче-Крестьянской Обороны о призыве на военную службу студентов высших учебных заведений и окончивших школы ll-й ступени.
Начапьник ГДЛ в 1932–1933 гг. Н.Я. Ильин. Ленинград, 1931 г. РГВА
Пока составляли списки, выписывали повестки, прошло более полугода, и только 5 августа 1920 г. Николай был призван в ряды Красной Армии и зачислен в списки Комендантского управления Штаба Юго-Западного фронта на должность письмоводителя, с которой 8 сентября переводится на должность квартирьера того же управления. Далее, согласно послужному списку, за период с 1920 по 1926 гг. он занимал различные штабные должности. Был помощником делопроизводителя Комендантского управления Юго-Западного фронта, адъютантом командующего войсками Киевского военного округа, начальником канцелярии и Политуправления штаба Московского военного округа. В 1920–1921 гг. принимал участие в военных действиях.
1 февраля 1925 г. его по совместительству назначают Уполномоченным по Доброхиму коллектива сотрудников секретариатов РВС СССР. В личном деле эта деятельность была записана как общественная нагрузка. Одновременно с этим в феврале 1925 г. Н.Я. Ильин получает должность состоящего для особых поручений 1-го разряда секретариата заместителя Председателя РВС СССР. С этого момента и начинается его дружба с Н.И. Тихомировым и активная финансовая помощь его Лаборатории. Это видно из письма Н.Я. Ильина от 11 июня 1925 г. на имя Председателя Арт. подкомиссии Комитета военных изобретений т. Каменева.
С 1929 г. Николай Яковлевич назначается Уполномоченным начальника Технического штаба Начальника Вооружений РККА в Ленинграде.
Именно Н.Я. Ильин обратил внимание на работу студента последнего курса ЛГУ Валентина Глушко «Металл как взрывчатое вещество», поданную в Отдел изобретений в начале апреля. Эта работа была рассмотрена одновременно в Ленинграде – Начальником ГДЛ Н.И. Тихомировым и в Москве – профессором М.В. Шулейкиным, которые дали положительное заключение. Н.Я. Ильин также рекомендовал В.П. Глушко создать группу в составе ГДЛ. Помог он и с помещением, которое было получено в корпусе «Лаборатории миллион вольт», в Лесном.
Видя заинтересованность Н.Я. Ильина в продолжении работ, В.П. Глушко рассказывает об исключении за неуплату из ЛГУ и ходатайствует о своем освобождении от уплаты за 1928/29 учебный год и допуске к защите диплома. К сожалению, из этого ничего не вышло, так как на письме, написанном в поддержку В.П. Глушко, была не подписанная никем резолюция: «За не представление документов назначено правильно и освобождению не подлежит».
И не беда, что ректор ЛГУ ответил на данное ходатайство отказом и отчислил Валентина Глушко из университета, так и не дав защитить ему диплом. Сам факт подобной просьбы говорит об отношении Н.Я. Ильина к людям, его небезразличие к человеческим судьбам. Н.Я. Ильин понимал, что без создания нормальных условий для работы и помощи в решении возникших проблем требовать от людей каких-либо результатов просто нельзя. Потому он заботился о них настолько, насколько это было возможно.
26 января 1930 г. М.Н. Тухачевский подписывает аттестацию, красноречиво говорящую о деловых качествах Н.Я. Ильина: «Тов. Ильин работает в ЛВО в качестве состоящего для поручений при Р.В. С. ЛВО с 1926 г. Поручаемые работы выполняет добросовестно, четко и аккуратно. Энергичен и инициативен в работе. Военного образования не имеет. Интересуется и много читает технической литературы. По совместительству работает по изобретательским делам, где проявляет большой интерес, активность и своевременную информацию в отдел воен. изобретений. Ранее работал на электростанции где и приобрел практический опыт по электротехнике. Преданный Сов. власти. Недостатком является некоторая суетливость в работе. Следует направить для учебы в технический вуз. Занимаемой должности вполне соответствует. Тухачевский…»33
В результате такой аттестации в мае 1931 г. Н.Я. Ильин назначается уполномоченным начальника вооружений РККА. Это следует из письма заместителя начальника Артуправления Роговского, датированного 28 мая 1931 г.: «Тов.
В силу этого предлагаю оказывать Ильину Н.Я. всяческое содействие и помощь в случае его обращения в АНИИ за выяснением или уточнением каких-либо вопросов по конструкции артсистем, снарядов и др. вопросов.
Т. Ильин Н.Я. подчинен нач-ку Вооружений РККА и нач-ку АУРККА…»3*
Согласно Положению об уполномоченном на него возлагалось:
«…а) общее наблюдение за реализацией в назначенные сроки военных изобретений и научно-исследовательских работ, проводимых ленинградскими научно-исследовательскими институтами, лабораториями, конструкторскими бюро и экспериментальными мастерскими, как военных, так и граждан, работавших на оборону;
б) участие в заводских и полигонных испытаниях опытных образцов…»35
Подчиняясь начальнику вооружений РККА, уполномоченный выполнял и распоряжения начальника Отдела военных изобретений.
Надо отметить, что М.Н. Тухачевский придавал большое значение военному изобретательству. В августе 1930 г., выступая на заседании РВС с докладом «О состоянии военного изобретательства», отмечал недостаточный приток поступающих предложений в результате отсутствия тесной связи с изобретательской массой. Он настойчиво добивался предоставления больших средств на изобретения, чем их предоставляло финансовое управление РККА.
Кроме того, для дополнительного поощрения изобретателей ежемесячно в распоряжение Н.Я. Ильина, как уполномоченного представителя начальника вооружений РККА, отпускалось продовольствие и промышленные товары на сумму до 5000 руб. (бонами) с выдачей 30 пропусков в центральные (закрытые) продовольственные магазины.
Находясь на этом посту, Н.Я. Ильин не только активно помогал Газодинамической лаборатории, но был и ее непосредственным куратором. Вся переписка Лаборатории велась только через Н.Я. Ильина. Так, он обращается в производственный отдел завода «Красный Путиловец» с просьбой «об отпуске ГДЛ для производства особо важных и очень срочных работ по обороне страны спец. стали».А вот письмо в адрес Президента Главной палаты мер и весов, профессора Шателена:
«Прошу Вашего распоряжения о производстве в Лаборатории вверенного Вам учреждения позолотить детали (стальные и медные) некоторых частей прибора, разрабатываемого ГДЛ на вооружение РККА. Этот прибор имеет срочное и важное значение для Военведа. Все переговоры поручены инженеру ГДЛ т. Глушко…»36
Письмо в адрес начальника Военно-хозяйственного отдела т. Петроса от 6 апреля 1931 г.:
«Согласно моей личной договоренности с Вами прошу об отпуске за наличный расчет инж. ГДЛ т. Дудакову одной романовской шубы…»37
Все работы, проводимые ГДЛ, он держит на особом контроле. Это видно из письма Н.Я. Ильина на имя врио начальника ГДЛ АНИИ Г.Э. Лангемака от 11 марта 1931 г.: «Я неоднократно просил начальника ГДЛ Петропавловского присылать мне копии всех исходящих из ГДЛ рапортов и докладов, отсылаемых в Техштаб и в АНИИ, освещающих работу лаборатории в отношении ее научных достижений.
ГДЛ до сего времени этого не выполнила. Прошу в дальнейшем высылать мне в копии эти материалы – немедленно…»38
С января по июль 1931 г. ГДЛ находилась в составе АНИИ, причем руководство Лабораторией со стороны начальника АНИИ не осуществлялось. 15 июля 1931 г. вышел приказ начальника вооружений РККА о подчинении ГДЛ начальнику Техштаба начальника вооружений РККА и о назначении начальником ГДЛ Н.Я. Ильина, сохранившего за собой должность уполномоченного начальника вооружений РККА.
Уже к 1 апреля 1932 г. ГДЛ под руководством Н.Я. Ильина имела ряд достижений, а именно:
1) 132, 82 и 70-мм ракетные орудия;
2) приспособление для разгона самолета;
3) реактивные моторы на жидком топливе.
Обладая завидной энергией и административной хваткой, Н.Я. Ильин в значительной мере способствовал укреплению ГДЛ и в оснащении оборудованием. Это же подтверждает и аттестация, подписанная 17 сентября 1931 г. М.Н. Тухачевским: «Отличный, исключительно энергичный работник. Умеет оказать активную поддержку изобретателю и добиться осуществления его конструкции. Работает сам живо.
Как на недостаток надо указать на то, что чрезвычайно горячится и заматывается.
Политически является целиком советским, близким партии работником. Достоин К-11. Тухачевский…»39
Тем временем работы ГДЛ продолжались, и Н.Я. Ильин, помогая Лаборатории, обращается с просьбами в различные инстанции. Подтверждением этого являются следующие письма.
«20 марта 1932 г
Председателю НТК УВММС РККА т. Орас
Для доклада Зампред военпред а т. Тухачевскому в срочном порядке сообщить мне, когда будет передано соответствующим организациям оборудование для производства порохов, находящееся в распоряжении НТЛ и расположенное в помещении ГДЛ в Гребном порту.
Целый ряд государственных заводов нашей страны чрезвычайно нуждается в этом оборудовании….. в то время как это оборудование никем не используется со дня Октябрьской революции…»40
«4 июня 1932 г. Зав. конторой Ленват’а
Прошу разрешения на систематический отпуск жидкого кислорода в количестве до 500 кг/месяц необходимого ГДЛ для проведения работ сугубо оборонного значения, выполняемых по заданию Тухачевского…»41
H.Я. Ильин заботился также и об укреплении Лаборатории кадровыми работниками. Это следует из письма от 15 апреля 1932 г. на имя заместителя начальника Техштаба начальника вооружений РККА т. Новикова: «… докладываю:
2-й сектор крайне срочно подлежит укомплектованию инженерами.
I. Прошу Ваших мероприятий к откомандированию из ЦАГИ следующих специалистов в распоряжение ГДЛ на постоянную работу инженеров:
а) Тихонравов М.К.
б) Победоносцев Ю.А.
в) Зяблое Л. Ф.
Эта группа инженеров совместно с инженером Глушко будет работать над конструкциями реактивных моторов на жидком топливе, предназначенных для авиационных целей и ультра дальней артстрельбы.
2. Для усиления 3-го сектора нужно немедленно откомандировать:
а) Из НИИ ВВС РККА Рязанова на постоянную работу по разгону самолета ТБ-3.
б) Из НИИ УВВС нужно откомандировать в ГДЛ инженера хорошо знакомого с катапультами.
в) Из МАИ нужно откомандировать аспиранта-инженера Федулова В.А. – работает в ЦАГИ – специалист по гидроавиации…
Изложенные мероприятия прошу Вас провести в жизнь как можно скорее, т. к. в каждом из этих секторов работает только по одному инженеру, по объему же работ сектора не в состоянии вести правильно и быстро работу…»42
Кроме того, он старается решить вопросы с предоставлением ГДЛ дополнительных производственных мощностей:
«20 декабря 1932 г.
Докладная записка
ГАУ по заявке ГДЛ от 1931 г. выписано фотооборудование. Это оборудование из-за границы пришло больше месяца тому назад, до сего времени не выдается Лаборатории.
В виду того, что это оборудование крайне срочно необходимо Лаборатории прошу Вашего разрешения нач-ку ГАУ о немедленной выдаче прибывшего оборудования для Лаборатории…»43
Но не все было гладко в работе Н.Я. Ильина. Будучи чрезмерно загруженным делами, он не смог уделить должного внимания финансово-хозяйственной деятельности ГДЛ. Сохранился доклад начальника 3-го сектора Отдела военных изобретений Техштаба начальника вооружений РККА Макаренко, свидетельствующий о том, что финансово-хозяйственная деятельность ГДЛ находилась в запущенном состоянии.
«Зам. Начальника Вооружений РККА
Ефимову Н.А.
Доклад о состоянии финансово-хозяйственной деятельности КБ и лабораторий ОВИ НВ РККА
…Газодинамическая лаборатория.
Обследование финансово-хозяйственной деятельности ГДЛ показало, что этому участку работы не уделяется никакого внимания. Финансовое хозяйство найдено в неудовлетворительном состоянии. Расходование кредитов производится безобразно, без всяких планов. Бережного отношения к расходованию кредитов в ГДЛ нет. Практикуется закупка материалов и инструментов на частном рынке. Имеет место получение из кассы тов. Ильиным по распискам, без указаний на какой предмет. Имеет место доплата нач-кам секторов ежемесячно по 200–300 руб. под видом выполнения той или иной работы.
Плана заготовки материалов нет. Материалы заготавливаются от случая к случаю. Состояние учета неудовлетворительно. По существующему учету судить о фактических затратах на ту или иную работу не представляется возможным. Учет себестоимости тем, разрабатываемых Лабораторией, совершенно отсутствует. Совершенно не чувствуется руководство со стороны Нач-ка ГДЛ т. Ильина.
Результаты обследования доложены Начальнику Техштаба НВ РККА и согласно его указаниям составлен проект приказа Нач-ка Вооружений РККА с практическими указаниями по упорядочению хозяйственной деятельности ГДЛ. Приказ до сего времени не подписан.
Нач-к 3 сектора ОВИ ТШ НВ РККА Макаренко 17 июня 1932 г.»44В конце 1932 г., после назначения начальником ГДЛ И.Т. Клеймёнова, Н.Я. Ильин возвращается к исполнению своих прямых обязанностей – Уполномоченного начальника вооружений РККА и продолжает учебу в Военной электротехнической академии РККА.
Осенью 1933 г. М.Н. Тухачевский вызывает Н.Я. Ильина в Москву и назначает его на должность начальника конструкторского бюро № 2 Отдела изобретений НКО. Оно было создано как КБ-11 при непосредственном участии Н.Я. Ильина еще в 1931 г.
На этой должности он не только продолжает свое покровительство изобретателям, но и снова возглавляет научно – исследовательское учреждение.
28 октября 1933 г. М.Н. Тухачевский подписывает очередную аттестацию на Н.Я. Ильина следующего содержания: «Тов. Ильин на работе в должности Уполномоченного Нач. Вооружений в Ленинграде проявил себя исключительно энергичным, способным разбираться в сложных вопросах новых военных конструкций и изобретений, образцов, проталкивая в жизнь новые предложения. Тов. Ильин вполне преданный Советской Власти работник, исключительно добросовестный и честный. Тухачевский…»45
А в ноябре 1933 г. происходит одна из последних встреч Николая Яковлевича Ильина и Валентина Петровича Глушко. Умер главный инженер ЛО РНИИ Б.С. Петропавловский, и Н.Я. Ильин приехал на похороны талантливого конструктора.
За время его руководства (до апреля 1937 г., т. е. до момента ареста) в КБ-2 проводились следующие работы.
Весной 1932 г. инженеры-конструкторы А.С. Бас-Дубов и Г.М. Заславский приступили к проектированию самолетного винта с автоматически регулирующимся шагом (ВАРШ) (в полете). Проектирование и изготовление винта тянулось до апреля 1934 г. Далее, до января 1935 г. винт проходил заводские испытания на станке и необходимые доводки, выявленные в процессе испытаний. В январе 1935 г. его предъявили для дальнейших испытаний на станке. Эти испытания проходили до апреля 1935 г. и дали очень хорошие результаты. Однако этот винт был сделан под самолет с толкающими лопастями, который тогда находился в стадии изготовления. КБ же для начала испытаний винта на самолете приступило к изготовлению втулки с тянущимися лопастями под мотор АМ-34 в 860 л/с. Заказ был отдан на завод «Электроприбор». В январе 1936 г. винт был окончательно готов и испытан на стенде. В феврале
1936 г. на заводе № 1 винт установили на самолет Р-Зэт для производства заводских летных испытаний. Испытания показали, что при работе мотора на 1600–1900 об/ мин лопасти начинают вибрировать. В результате были сделаны новые лопасти. С ними в декабре 1936 г. винт на самолете Р-Зэт в НИИ ВВС прошел в заводские испытания и, пройдя 13 февраля 1937 г. государственные испытания, был принят на вооружение.
В 1932 г. началась разработка гидравлической трансмиссии к мотору М-27. По чертежам КБ-2 до конца 1934 г. трансмиссию изготовил опытный завод имени С.М. Кирова. По производственным дефектам, обнаруженным во время заводских испытаний, трансмиссия была снята с установки на моторе М-27. После этого отдел изобретений НКО приказал КБ-2 изготовить рабочие чертежи гидравлической лебедки для аэростатов заграждений. В апреле-мае 1937 г. лебедка была готова и проходила заводские испытания. Главнейшей частью гидравлической трансмиссии является гидравлический насос, который в августе 1936 г. прошел заводские испытания. На основании результатов этих испытаний НКТП заказал заводам своей промышленности серию опытных насосов трех разновидностей.
С 1932 г. и до конца 1933 г. КБ-2 были изготовлены рабочие чертежи самолета ПИ-3 (пушечный истребитель). По переданным чертежам завод № 22 приступил в 1934 г. к производству этого самолета. В конце 1935 г. в процессе производства тактико-технические данные самолета устарели, и он был снят с производства.
С конца 1933 г. КБ-2 проектировало и закончило изготовление рабочих чертежей ПГТУ (парогазовая турбинная установка на самолете). Она была передана на изготовление заводу им. И.В. Сталина, но по распоряжению отдела изобретений была снята с производства.
С начала 1934 г. проектировался воздушный нагнетатель (наддув) к авиамотору АМ-34. Изготовленные рабочие чертежи были переданы для изготовления Центральному институту авиамоторостроения (ЦИАМ). В конце марта 1937 г. КБ были получены полностью все детали нагнетателя и началась его сборка. На конец апреля или начало мая были назначены заводские испытания.
С апреля 1936 г. проектировался и изготовлялись рабочие чертежи самолета МПИ (морской пушечный истребитель). К маю 1937 г. все чертежи должны были быть готовы. С января 1937 г. самолет находился в постройке в мастерских КБ-2 и в августе должен был быть построен.
Со второй половины 1935 г. шло проектирование двухмоторного сухопутного самолета ЛБ (легкий бомбардировщик). Однако в апреле 1936 г. Отделом военных изобретений НКО было прекращено изготовление рабочих чертежей.
С 1936 г. разрабатывался теоретически, а в апреле 1937 г. были готовы рабочие чертежи на винт Дюзенфингель, который в 1937 г. должен был быть изготовлен.
С лета 1935 г. проектировался бескривопийный дизель компрессор (турбина) БК-3. Рабочие чертежи на один опытный цилиндр дизель компрессора были закончены в 1936 г. и переданы на завод «Русский дизель» для изготовления. По договору завод был обязан сдать работу к 1 августа 1937 г.
В сентябре 1935 г. выходит Постановление СНК СССР
о введении персональных воинских званий для личного состава РККА и РККФ и всеобщей переаттестации. В соответствии с этим Постановлением в январе 1936 г. приказом НКО СССР № 24 Николаю Яковлевичу присваивают звание «интендант 2 ранга».
Огорченный таким понижением (с двух «ромбов» до двух «шпал»). Н.Я. Ильин пишет письмо на имя М.Н. Тухачевского, где перечисляет все свои заслуги и просит о повышении его в воинском звании. Однако все остается по-прежнему. Видимо, сыграло роль отсутствие у Н.Я. Ильина высшего военного образования. Ведь, поступив в Военную электротехническую академию, он все еще ее так и не закончил.
В ночь с 10 на 11 апреля 1937 г. Н.Я. Ильин был арестован.
В его следственном деле имеется несколько протоколов допросов. От 10 апреля 1937 г., в котором ему задают вопросы о том, откуда у него в доме появилась коллекция оружия; второй допрос от 10 апреля 1937 г., с вопросами о круге его близких и знакомых; протокол допроса от 13 апреля 1937 г., в котором он рассказывает о работах в КБ-2, со дня его основания до момента своего ареста; протокол допроса от 8 мая 1937 г., в котором Н.Я. Ильин отчитывается за подотчетные суммы, полученные им в 1936 г. на покупки антиквариата по просьбе М.Н. Тухачевского; а также протокол от 9 июня 1937 г. (и его машинописная копия), в котором Н.Я. Ильин признает себя участником военно-троцкистского заговора, говорит о вредительской деятельности и называет участников этого заговора. Интересно, что в этой напечатанной копии цифра «9» была вписана от руки позже, что говорит о такой же заготовке протокола, как и в более позднем случае с Г.Э. Лангемаком. По содержанию этого протокола можно сделать однозначный вывод, что Н.Я. Ильин был арестован как помощник М.Н. Тухачевского, против которого из Н.Я. Ильина выбивали показания. Ни один из последующих протоколов ничем не связан с предыдущим. Все они, кроме последнего (с «признанием» Н.Я. Ильина), писались следователем следом за допрашиваемым. Что касается последнего протокола с признаниями подследственного, то его следователи сочиняли в течение целого месяца. Сейчас мы уже не узнаем, через что пришлось пройти Николаю Яковлевичу, чтобы подписать эту ерунду. Можно сказать одно: месяц он отказывался, но в конце концов сломленный, подписал.
Помимо указанных протоколов в деле есть еще показания Я.Д. Узара, бывшего начальника Института инженеров гражданского флота, которые, по мнению следователей, подтверждают виновность Н.Я. Ильина.
Далее идет интересный документ – обвинительное заключение, датированное… У него сразу три даты. Составлено и подписано следователями оно было 28 июня 1937 г. 29 июня было утверждено начальником управления НКВД по Ленинградской области комиссаром государственной безопасности 1 ранга Л.М. Заковским, и только 25 августа оно было утверждено помощником прокурора А.С. Тродко. Хотя первоначальная дата утверждения – 25 июня 1937 г., т. е. на три дня раньше, чем оно было написано, кроме того, изначально там должна была стоять подпись А.Я. Вышинского. Данное исправление говорит о том, что уже 25 июня его хотели расстрелять. Однако что помешало этому – непонятно, т. к. никаких протоколов допросов за период между 25 июня и 25 августа в деле не сохранилось. Остается гадать, почему суд и расстрел были отложены на два месяца.
26 августа состоялось подготовительное заседание Выездной сессии Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР, на котором было принято решение о предании Н.Я. Ильина суду.
29 августа состоялся суд. Председательствующий корвоенюрист И.О. Матулевич, члены диввоенюрист А.И. Мазюк и бригвоенюрист И.М. Зарянов, при секретаре военюристе 1 ранга А.Ф. Костюшко за 20 минут (с 18 часов
20 минут до 18 часов 40 минут) рассмотрели дело по обвинению Н.Я. Ильина в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-7, 58-8 и 58–11 УК РСФСР. Результатом суда стал:«ПРИГОВОР.
Именем Союза Советских Социалистических Республик
ВЫЕЗДНАЯ СЕССИЯ
Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР в составе:
Председательствующего: Корвоенюриста – И.О. МАТУЛЕВИЧ;
Членов: Диввоенюристов – А.М. ОРЛОВА и А.И. МАЗЮК,
Бригвоенюриста Заренова.
При секретаре Военном юристе 1 ранга – А.Ф. КОСТЮШКО.
В закрытом судебном заседании, в городе Ленинграде «29» августа 1937 года, рассмотрела дело по обвинению: ИЛЬИНА Николая Яковлевича, 1901 г.р., быв. нач. Конструкторск. бюро № 2 – быв. военный интендант
2 ранга – в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-7,58-8,58–11 УК РСФСР.
Предварительным судебным следствием установлено, что:
Ильин, будучи нач. конструкторского бюро № 2, был завербован в 1933 году для участия в троцкистско-тер-рористическом военно-фашистском заговоре шпионом Тухачевским; по прямому заданию Тухачевского проводил вредительство в области военных изобретений; умышленно в целях ослабления обороноспособности СССР сорвал реализацию ряда ценных изобретений оборонного значения, например морских бронебойных снарядов, гидравлической коробки скоростей, легкого бомбардировщика и др.; своей диверсионно вредительской деятельностью нанес не только громадный ущерб обороноспособности СССР, но и причинил материальный ущерб в размере более трех миллионов рублей; как член к-p организации знал о проводимом участниками заговора вредительстве в области оснащения РККА оптическими приборами, звукометрическими станциями, минами, торпедами и т. д. Таким образом доказана виновность Ильина в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58-7, 8,11 УК РСФСР. На основ, изложенного и руководствуясь ст. ст. 319 и 320 УК РСФСР Военная Коллегия Верхсуда СССР приговорила Ильина Николая Яковлевича к высшей мере уголовного наказания – расстрелу с конфискацией всего, лично ему принадлежащего имущества. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и на основании Постановлен ЦИК СССР от 1-го дек. 1934 года подлежит немедленному приведению в исполнение.
Председательствующий
корвоенюрист п/п Матулевич
ЧленыI Диввоенюрист п/п Мазюк
I Бригвоенюрист п/п Зарянов.»46В ту же ночь Николая Яковлевича расстреляли. Место его захоронения автору до сих пор не известно.
…30 марта 1958 г. Генеральной прокуратурой СССР было получено заявление от К.И. Ильиной с просьбой о реабилитации ее брата и выяснения его места нахождения.
24 мая 1958 г. его посмертно реабилитировали, а 15 июля 1958 г. приказом МО СССР № 01834 пункт приказа НКО № 0041 был отменен и Н.Я. Ильин был исключен из списков Советской Армии ввиду смерти.
Академик В.П. Глушко через всю свою жизнь пронес благодарность Николаю Яковлевичу Ильину. Во многих своих публикациях он указывал на ту помощь, которую Н.Я. Ильин оказал ГДЛ и ему лично. В середине 1970-х гг. по инициативе ученого имя Николая Яковлевича было утверждено MAC для дальнейшего использования в названии кратера на обратной стороне Луны.Во главе Реактивного института – Иван Клеймёнов
Среди пятерых руководителей Газодинамической лаборатории и первого в мире Реактивного научно-исследовательского института особое место занимает авиационный инженер Иван Терентьевич Клеймёнов.
И.Т. Клеймёнов родился 11 апреля (30 марта) 1899 г. в селе Старая Сурова Усманского уезда Лысыгорской волости Тамбовской губернии
По окончании Дегтянской сельской школы по ходатайству учителя и сельского священника его, как способного ученика, приняли в Моршанскую Земско-городскую мужскую гимназию на казенный счет.
С шестого класса гимназии И.Т. Клеймёнов подрабатывал на жизнь, давая уроки детям состоятельных родителей. В это же время он становится участником литературно-политического кружка, которым руководил бывший руководитель Одесского комитета РСДРП К.О. Левицкий, где получает основы марксистского образования и знакомится со своей будущей женой М.К. Левицкой. В 1918 г. по окончании гимназии И.Т. Клеймёнов вступает в Красную гвардию и в том же году уезжает в Москву.
С этого момента можно проследить, как бурно развивалась его служебная карьера. Так, с 15 ноября по 17 декабря 1918 г. он состоял курсантом артиллерийского отделения 1-х Московских советских курсов командного состава РККА, затем по Постановлению мандатной комиссии курсов был откомандирован в распоряжение командарма 3-й армии.
За несколько дней до отъезда на фронт он женится на дочери Левицких – Маргарите Константиновне, переехавшей вместе с семьей в Москву осенью 1918 г.
В штабе 3-й Армии он занимал должности адъютанта военного совета, секретаря Наштарма и члена комиссии по уплотнению, выселению и освобождению вагонов, занятых базами снабжения дивизий, бригад и штабами последних.
В 1919 г. на основании двух поручительств, одно из которых дал отец жены, Окружная партийная комиссия Московского военного округа принимает его в ряды членов ВКП(б).
В апреле 1919 г. И.Т. Клеймёнова откомандировывают в распоряжение комиссара Всероссийского главного штаба и направляют на агитаторские курсы ВЦИК. После их окончания он работает в Тамбовском губернском мобилизационно-политическом бюро, откуда по рекомендации бюро переводится в ГУВУЗ для продолжения обучения и направляется в Военно-хозяйственную академию РККА, где до мая 1920 г. состоит слушателем ускоренного восьмимесячного (основного) курса Академии.
Первый директор РНИИ И.Т. Клеймёнов. Москва. Начало октября 1933 г.
В конце мая И.Т. Клеймёнова откомандировывают в Военно-хозяйственное управление в распоряжение Чусоснабарма Юго-Западного фронта, где вплоть до 1922 г. он занимался вопросами снабжения, будучи инструктором и представителем Управснабарма 14, затем – представителем Чусоснабарма Юго-Западного фронта и промвоенсовета Южа. За этот период времени несколько раз бывал в длительных командировках в Одессе.
С января 1921 г. по август 1923 г. он – учащийся вечернего отделения физико-математического факультета 1-го МГУ. В силу сложившихся обстоятельств все поездки по Одесской губернии, проходившие в 1921 и 1922 гг., ему пришлось сочетать с учебой в университете. С 1922 по 1923 г. И.Т. Клеймёнов – управляющий делами Госторга НКВТ, а затем – начальник транспортного отдела. В ноябре 1922 г. у него родилась дочь Ирина.
Однако в августе 1923 г. было решено, что И.Т. Клеймёнов прекратит свое обучение в МГУ и направится по командировке Московского комитета партии в Академию воздушного флота имени профессора Н.Е. Жуковского.
28 октября 1923 г. по результатам экзаменов приказом по Военно-воздушной академии РККА был объявлен «список безусловно и условно принятых на 1 – й курс Академии, утвержденный постановлением Высшей Аттестационной Комиссии». Согласно этому списку среди принятых условно, с обязательством сдать до 1 января 1924 г. экзамен по военной администрации, был записан И.Т. Клеймёнов.
В 1928 г. И.Т. Клеймёнов заканчивает Академию, и его назначают на должность помощника начальника склада № 4, однако распоряжением начальника УСУ УВВС РККА это решение было изменено. С 1 мая 1928 г. он – начальник мастерских НИИ ВВС РККА.
В начале 1929 г. распоряжением Реввоенсовета СССР И.Т. Клеймёнов был прикомандирован к Советскому торгпредству в Германии, где занимал должность старшего инженера, а затем был заместителем начальника инженерного отдела. Основное направление его деятельности состояло в своевременной информации военного ведомства о новинках, изобретениях и усовершенствованиях в авиационной промышленности. По долгу службы ему приходилось бывать в различных городах не только Германии, но и других стран Европы.
В мае 1932 г. И.Т. Клеймёнов вернулся в СССР. К этому времени Лаборатория Н.И. Тихомирова достигла значительных результатов в работе. И.Т. Клеймёнову было предложено возглавить лабораторию «…с тем, чтобы из этой лаборатории организовать институт»,на что он дал свое согласие. Однако назначение задерживалось. Пока оформлялись документы, И.Т. Клеймёнову поступило предложение из ГУГВФ о его дальнейшем использовании в качестве заместителя начальника научно-технического управления. И.Т. Клеймёнов обращается с письмом к М.Н. Тухачевскому и просит либо ускорить его назначение в ГДЛ, либо командировать для работы в ГУГВФ. Однако М.Н. Тухачевский посчитал нецелесообразным назначить И.Т. Клеймёнова в ГУГВФ. И в ноябре 1932 г. он, наконец, получает должность начальника ГДЛ.
И.Т. Клеймёнов горячо взялся за работу, трезво оценивая грандиозность стоящих перед ним задач, направленных на оснащение РККА новым типом вооружения. Подтверждением этому служит его письмо М.Н. Тухачевскому, написанное в феврале 1933 г.: «На основе указаний начальника УВИ, годовой план Лаборатории на 1933 г. составлен с учетом ее действительных достижений и с определенной задачей – довести эти объекты до сдачи их на вооружение РККА, устранив из круга работ Лаборатории все то, что не имеет непосредственного отношения к этой ближайшей цели».Для этого он считал необходимым изменить условия работы Лаборатории, а именно: « Немедленно оформить Лабораторию в виде штатной единицы по типу научно-исследовательских институтов РККА и слияния с институтом групп по изучению реактивного движения при ЦС Осоавиахима и Военно-воздушной академии; добиться отпуска средств и строительных фондов для постройки зданий и оборудования Института; пополнить кадры квалифицированными военными инженерами… и т. д.».
Сотрудники ГДЛ поначалу отнеслись к приходу И.Т. Клеймёнова с недоверием, считая, что человек, имеющий авиационно-техническое образование, не может быть специалистом по ракетной технике, однако через одиннадцать месяцев после назначения – 19 октября 1933 г., состоялось общее открытое собрание ячейки ВКП(б) ГДЛ, на котором И.Т. Клеймёнов получил полную поддержку коллектива.
Начальник вооружений РККА М.Н. Тухачевский, внимательно следивший за деятельностью ГДЛ, вначале решил преобразовать ее в Газодинамический научно-исследовательский институт (ГНИИ) на базе ГДЛ и ЛенГИРДа. Была составлена структурная схема института и начат подбор руководства, однако к этому времени в Москве достигла значительных успехов и МосГИРД.
Чтобы иметь полную информацию о состоянии работ по реактивному движению, была создана комиссия для обследования организаций, работающих над этой проблемой. Возглавил ее начальник Высшей военной инспекции ЦКК Н.В. Куйбышев. В июне 1933 г. в докладной записке на имя К.Е. Ворошилова он писал: «Организациями, осуществляющими эти работы, являются ГДЛ (в Ленинграде), подчиненная Управлению Военных Изобретений РККА, и ГИРД (в Москве), подчиненная Осоавиахиму и Управлению Изобретений. Все работы, как той, так и другой организаций имеют первостепенное значение… Выводы: дальнейшее существование ГДЛ и ГИРД, как самостоятельных организаций, нецелесообразно в виду распыления средств… Обе группы слить, организовав для этого Научно-исследовательский институт…»47
Этому событию предшествует длительная переписка с руководством как со стороны И.Т. Клеймёнова (ГДЛ), так и со стороны Осоавиахима (ГИРД). Решение этого вопроса неоправданно затягивалось. Наконец, 21 сентября 1933 г. М.Н. Тухачевский издает приказ Реввоенсовета СССР об организации на базе ГДЛ и МосГИРД первого в мире Реактивного научно-исследовательского института РККА. Начальником института был назначен 34-летний военный инженер И.Т. Клеймёнов, его заместителем – бывший начальник МосГИРДа 27-летний планерист-паритель С.П. Королёв.
31 октября 1933 г. вышло Постановление СТО о передаче института в ведение наркомата тяжелой промышленности, во главе которого был Серго Орджоникидзе. Во вступительной части Постановления, принятого в редакции М.Н. Тухачевского и раскрывающего направление деятельности института, записано: «Учитывая имеющиеся достижения и огромные перспективы в деле применения реактивных двигателей и особенно жидкостных реактивных моторов в различных областях реактивной техники, и в первую очередь, в области артиллерии, авиации и химии, Совет Труда и Обороны постановляет: 1. Организовать в системе НКТП Научно-исследовательский реактивный институт…»48
В соответствии с указаниями М.Н. Тухачевского И.Т. Клеймёнов прилагал все силы к скорейшему оснащению армии новым типом оружия – реактивными снарядами. Поэтому, естественно, что большую часть бюджета Института он направлял на эти работы. Его заместитель, С.П. Королёв, не мог с этим мириться, так как хотел быстрейшего развития своей тематики и пытался отстаивать это мнение в верхних сферах. В результате он был освобожден от должности и уволен из армии.
Для завершения плановых работ ГДЛ в Ленинграде временно возникло отделение института под руководством Г.Э. Лангемака. Его перебазирование в Москву было завершено в январе 1934 г. Г.Э. Лангемак был назначен заместителем начальника института, а С.П. Королёв был вначале переведен на должность старшего инженера, а в дальнейшем стал начальником отдела № 5.
О создании института И.Т. Клеймёнов сообщил К.Э. Циолковскому в письме от 7 февраля 1934 г., с которым состоял в переписке еще в ГДЛ. Он писал: «…Таким образом, осуществилась мечта всех исследователей этой новой области человеческого знания. Мы имеем базу для колоссального развития на научно-обоснованных началах тех идей, первым вестником которых явились Вы…… Мы считаем, что необходима тесная связь с Вами как с человеком, давшим и разработавшим основы реактивного движения. Мы просим Вашего согласия на посещение Вас тремя-четырьмя работниками нашего института в ближайшее время…».
На письме рукой К.Э. Циолковского помечено: «11 ф. 34 г. получен». В тот же день он послал открытку и телеграмму: «Приезжайте 14 февраля 34 г.». Однако посетить К.Э. Циолковского удалось только 17-го числа. Таким образом, известная фотография сидящих вместе К.Э. Циолковского и И.Т. Клеймёнова имеет конкретную дату их встречи в Калуге.
Первоначально вторым кандидатом на поездку планировался Г.Э. Лангемак, но понимая, что в этом случае некому будет руководить Институтом, И.Т. Клеймёнов предложил поехать В.П. Глушко. Но В.П. Глушко ссылается на дела и отказывается. Сожалеющий об этом И.Т. Клеймёнов предложил поехать с ним М.К. Тихонравову. Тот с радостью согласился. Во время разговора он, по распоряжению И.Т. Клеймёнова, сфотографировал своего начальника вместе с хозяином квартиры. В ответ (скорее на память) И.Т. Клеймёнов сфотографировал и М.К. Тихонравова с К.Э. Циолковским. После этой встречи между руководством РНИИ и «калужским самоучкой» завязалась переписка.
Вскоре по инициативе Ивана Терентьевича Константин Эдуардович был избран почетным членом Ученого совета РНИИ. К.Э. Циолковский был благодарен И.Т. Клеймёнову за внимание и поддержку. В одном из своих ответов он писал: «Дорогой Иван Терентьевич! Благодарю Вас за ваше милое письмо. Только и надежды на таких людей, как Вы…»
Осуществляя руководство институтом, И.Т. Клеймёнов много сделал по планированию его хозяйственной деятельности, улучшению материально-технического обеспечения, подбору кадров. Уже в феврале 1936 г. И.Т. Клеймёнов обращается к И.В. Сталину с проектом постановления об усилении строительства и развертывании работ в РНИИ. Он пишет: « РНИИ… имеет ряд достижений в области ракетной артиллерии. Однако внедрение этих достижений в систему вооружения и дальнейшего развертывании работ по освоению ракетных двигателей идет неудовлетворительными темпами, главным образом, из-за отсутствия у РНИИ достаточной материально-технической базы…».Убедившись, что финансирование научно-производственного сектора НКТП, которому был подчинен институт, не позволит увеличить средства, выделяемые на строительство института (в 1934 г. было выделено 1,5 млн руб., а в 1935 г. – 1,4 млн руб.), И.Т. Клеймёнов сумел добиться улучшения материального положения института путем переподчинения его Управлению боеприпасов. В этом огромная заслуга И.Т. Клеймёнова. Не менее упорно он добивается обеспечения института строительными материалами, станками, оборудованием, транспортными средствами, а также увеличения жилого фонда.
Руководством института было решено организовать дополнительный отдел № 5 с включением в него двух тем, разрабатываемых на основе азотно-кислотных двигателей В.П. Глушко – ракетного самолета и крылатой ракеты. Подобные темы должны были выполняться по «Положению о РНИИ», утвержденному при его создании. У С.П. Королёва имелся задел работ по обеим темам. Более того, он являлся их зачинателем. Поэтому он охотно согласился с предложением И.Т. Клеймёнова возглавить этот отдел.
Ради экономии средств было решено разработать для PC и КР один двигатель с тягой 150 кг. В.П. Глушко изготовил для этого двигатель ОРМ-65, официальные испытания которого были завершены 5 ноября 1936 г. И.Т. Клеймёнов в приказе о премировании В.П. Глушко отметил: «Полученные результаты представляют огромное достижение для всего института, подводя прочную техническую базу для дальнейших работ по созданию высотных и скоростных аппаратов боевого назначения».
Конструирование жидкостной крылатой ракеты также приобрело большое практическое значение, поскольку И.Т. Клеймёнов добился привлечения Государственного специального проектного института № 10 (ГСПИ-10) к разработке системы ее стабилизации и управления полетом. По предварительным расчетам, произведенным в Институте, крупноразмерные крылатые жидкостные ракеты, точно летящие на большую глубину от фронта, должны были производить сокрушающее воздействие на противника.
Надо особенно отметить заслугу И.Т. Клеймёнова в том, что он впервые не только в нашей стране, но, видимо, и в мире, предложил системный подход при разработке жидкостных ракет, что является в наше время непременным условием обеспечения их надежности.
Как авиационный специалист, он говорил о выгодах применения реактивных снарядов в авиации даже при невысокой точности полета снарядов и постоянно подчеркивал, что главный успех следует ожидать при массовом применении реактивной артиллерии в наземных войсках путем ведения залповой стрельбы по площадям с многозарядных пусковых установок. Он настаивал на незамедлительном принятии на вооружение реактивных химических снарядов при уже достигнутых кучности и дальности стрельбы, подчеркивая возможность нанесения по врагу внезапных ударов. Особенно дальновидным было решение И.Т. Клеймёнова и Г.Э. Лангемака заблаговременно приступить к промышленному изготовлению шашек из пороха НТВ.
Сохранившаяся обширная переписка является ярким подтверждением грандиозности задач, поставленных перед институтом и направленных на становление ракетной отрасли в нашей стране.
Стараясь быть в курсе последних технических достижений, он интересовался развитием ракетной техники за рубежом. В октябре 1936 г. И.Т. Клеймёнов просит руководство « откомандировать за границу техническую комиссию с целью ознакомления с работами по боевому применению ракетных аппаратов».Были предложены кандидатуры для поездки за рубеж, но командировка не состоялась.
За короткий срок РНИИ под руководством И.Т. Клеймёнова достиг значительных результатов. Если в 1934 г. выполнение плана было на 70 %, в 1935 г. на 85 %, то в 1936 г. впервые план был выполнен полностью. В отчете о деятельности института по итогам 1936 г., подписанном И.Т. Клеймёновым, Г.Э. Лангемаком и С.А. Родиным, констатируется: «В 4-ом квартале 1936 г. в Институте проведена большая организационная работа по реализации приказа НКТП Орджоникидзе «О перестройке работ институтов». В результате этой работы установлена новая структура Института, позволяющая сконцентрировать внимание и силы Института на более ускоренное решение задач, путем приближения научных групп к руководству института, разгрузки научных работников от несвойственных им административно-хозяйственных функций и возложения на руководителей подразделений в первую очередь научного руководства по своей тематике».Это давало возможность ведущим инженерам отчитываться о проделанной работе непосредственно перед руководством, минуя начальников подразделений. Последние же занимались чисто административными функциями. Стремление действовать, минуя промежуточные инстанции, было характерной чертой И.Т. Клеймёнова.
По итогам 1936 г. были выполнены следующие работы:
«По ракетным моторам – отработан и сдан в эксплуатацию первый ракетный мотор на жидком топливе, тягой 150 кг…Таким образом, создана база для разработки воздушных торпед по борьбе с воздушным противником.
По химическим снарядам – разработан образец ракетного химического снаряда близкого действия…… особенностью этого вида снаряда является простота и легкость пускового станка, дающая возможность быстро подготовить залпы огромным числом снарядов…
По баллистике: разработанные ранее 82-мм фугасноосколочные снаряды вначале при испытании с земли на малой дистанции давали большое рассеивание, что препятствовало вводу их на вооружение. Однако упорной и последовательной исследовательской работой удалось установить причину, влияющую на большое рассеивание, и наметить пути ее решения…».
14 января 1937 г. И.Т. Клеймёнов вместе с Г.Э. Лангемаком и Ю.А. Победоносцевым подписывает рапорт на имя И.В. Сталина, К.Е. Ворошилова, В.М. Молотова и других об успешном окончании полигонных (государственных) испытаний ракетно-осколочных 82-мм снарядов и орудийной установки к ним на самолете И-15. Здесь же приводится заключение НИИ ВВС РККА, проводившего эти испытания: «Реактивные снаряды 82-мм калибра на самолете И-15…… полигонные испытания выдержали…… и могут быть допущены к войсковым испытаниям…».На основании этих результатов УВВС РККА приняло решение провести в 1937 г. войсковые испытания 82-мм ракетной установки на самолете И-15, а также полигонные и войсковые испытания 132-мм установки на самолете И-6 и СБ, для чего заказаны промышленные серийные партии этих снарядов.
И.Т. Клеймёнов активно содействовал проведению многих других работ по обеспечению массового применения реактивной артиллерии в наземных войсках, в результате чего эти работы были настолько продвинуты вперед, что уже ничто не мешало их успешному завершению, и созданные PC-82-мм и РС-132-мм отвечали требованиям не только ВВС, но и ГАУ.
В марте 1937 г. приказом по НКОП И.Т. Клеймёнов, его заместитель, ряд ведущих инженеров и лучших работников института за выдающиеся достижения в деле разработки новых образцов вооружения РККА были награждены большими денежными премиями, а летом 1937 г. И.Т. Клеймёнов вместе с Г.Э. Лангемаком был представлен к награждению орденом Ленина, а В.П. Глушко – к ордену Трудового Красного Знамени. Но этому не суждено было сбыться. Начались репрессии, положившие конец нормальной работе института. 2 ноября 1937 г. И.Т. Клеймёнов и его заместитель Г.Э. Лангемак были арестованы как «враги народа». Новое руководство НИИ № 3 НКОП заняло позицию недоверия ко всему, созданному предшественниками. Оно не верило в успех созданного оружия до тех пор, пока 20 августа 1939 г. не произошли события в районе реки Халхин-Гол, когда японская авиация испытала на себе действия ракетных снарядов PC-82-мм.
В личном деле И.Т. Клеймёнова, хранящемся в РГВА, в «Карточке для отметки в личном деле о присвоении военного звания и прохождения службы», отсутствует отметка о его переводе в ЦАГИ, как нет и приказа об его увольнении из института. Автором пересмотрены все секретные и несекретные приказы НКО по личному составу армии, хранящиеся в РГВА. За весь 1937 г. обнаружен только приказ НКО СССР по личному составу армии № 3898 от 3 декабря 1937 г. об его увольнении вовсе от службы. Среди них нет и приказа о назначении нового директора института. Данные факты не подтверждают появившейся в публикациях последнего времени информации о существовании приказа об увольнении И.Т. Клеймёнова из института. Причина же появления информации о переводе в ЦАГИ в том, что И.Т. Клеймёнов договорился о переходе с начальником ЦАГИ – Н.М. Харламовым, но из-за ареста не успел осуществить задуманного. Когда же его арестовали, то он написал новую должность, на которую не был назначен, а соответственно не проработал ни одного дня. Кроме того, в приказе по личному составу армии от 3 декабря 1937 г. И.Т. Клеймёнов идет под номером 1, а следом за ним идет Г.Э. Лангемак, как главный инженер, тогда как, если бы И.Т. Клеймёнов работал бы в ЦАГИ, то и шел бы он не одним приказом с Г.Э. Лангемаком, а одним приказом с Н.М. Харламовым, который был подписан на несколько дней позже.
Однако только теперь, когда появился доступ к архивам следственных органов, на основании этих документов можно точно сказать, что произошло на самом деле.
Незаконно арестованный 2 ноября 1937 г., он в течение 43 дней терпит издевательства следователей и только 15 декабря дает первые показания.
В деле отсутствует постановление на арест, подписанное прокурором, и какие-либо еще юридически оформленные документы, хоть как-то объясняющие истинную причину ареста, т. к. на момент ареста И.Т. Клеймёнова никаких документов против него не было. Выходит, что И.Т. Клеймёнов был арестован и погиб ни за что.
Постановление об избрании меры пресечения (опять же, без подписи прокурора), датировано 3 декабря 1937 г., когда против И.Т. Клеймёнова были выбиты показания из бывшего сотрудника Берлинского торгпредства Рубинчика, являющиеся чистейшим вымыслом.
В деле имеются два протокола допроса от 15 и 16 декабря 1937 г., один фантастичнее другого, при этом, читая оба документа, видно, что люди, записывавшие это, были совершенно безграмотными. Перечислялись не связанные между собой лица, некоторые из которых, как выяснилось при реабилитации, оказались выдуманными. Ни одной очной ставки, ни одного допроса по делу другого лица, ни одного конкретного факта вредительства, только общие, ничего не значащие фразы.
Из воспоминаний Л.И. Клеймёновой – младшей дочери И.Т. Клеймёнова, со слов М.А. Шолохова известно, что ее отец во время одного из допросов дал по морде следователю в ответ на его обвинения в измене Родине.
Что же касается его поведения на дальнейших допросах, то о нем мы уже никогда не узнаем, кроме тех двух, о которых написано выше. Судя по их содержанию, И.Т. Клеймёнова неоднократно избивали и силой заставляли произносить в слух написанное С.М. Луховицким.
И в завершении всего следователь С.М. Луховицкий, «шивший» дело И.Т. Клеймёнову, в своем обвинительном заключении, подписанном 31 декабря 1937 г., утверждает, что Иван Терентьевич «…являлся активным участником антисоветской троцкистской подрывной и террористической организации…»и обвиняется в преступлениях, предусмотренных статьями 58-6, 58-7, 17-58-8, 58–11 УК РСФСР. И.Т. Клеймёнов виновным на «следствии» признал себя полностью.
10 января 1938 г. состоялось закрытое судебное заседание Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР, на котором ему были предъявлены те же обвинения, что и раньше. На суде он отказался от всех показаний, данных ранее. Ему зачитали показания М.А. Рубинчика (от 14 ноября) и Г.Э. Лангемака (от 15 декабря), на которые следствие и опиралось.
Однако отказ никак не повлиял на дальнейший ход суда. Председательствующий объявил о том, что судебное заседание закрыто, и суд удалился на совещание. Результатом его стал приговор к высшей мере наказания с конфискацией всего лично принадлежащего ему имущества.
В ту же ночь комендант НКВД СССР капитан государственной безопасности В.М. Блохин собственноручно привел приговор в исполнение.
Даже после подробнейшего ознакомления с делом этого кристально чистого человека, сумевшего в такой ситуации никого не подставить, непонятно, за что он был арестован. И только протокол допроса инженера РНИИ
А.Г. Костикова от 18 июля 1944 г., в котором признается, что пока Иван Терентьевич был директором, то сам был в загоне и получил возможность работать только после ареста И.Т. Клеймёнова. Вот и ответ на вопрос: кто сыграл решающую роль в этом деле?..
11 июня 1955 г. Военная Коллегия Верховного Суда СССР, рассмотрев материалы дела И.Т. Клеймёнова и дополнительной проверки, дело за отсутствием состава преступления прекратила. И.Т. Клеймёнов был полностью реабилитирован.
В 1967 г. по инициативе академика В.П. Глушко имя И.Т. Клеймёнова, наряду с именами других пионеров ракетно-космической техники, ученых и писателей-фантастов, было присвоено кратеру на обратной стороне Луны.
21 июня 1991 г. Указом Президента СССР за активное участие в разработке реактивной артиллерии («катюши») ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда (посмертно). Это был последний Указ, которым присваивалось подобное звание.
В 1995 г. благодаря комиссии по увековечиванию памяти жертв политических репрессий при правительстве г. Москвы во главе с М.Б. Миндпиным удалось разыскать точное место захоронения И.Т. Клеймёнова. Его останки захоронены в 1-й братской могиле «не востребованных прахов» на Донском кладбище, захоронение № 219.