Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания

Бурлак Вадим Никласович

— Сколько у этой стены погибло людей — знают лишь гарлемские ведьмы, да ночь острого месяца, да еще сама стена-убийца. Но разве раскроют они свою тайну?..

Ночь острого месяца

«Матч “Пантер” и “Бравых парней”переносится. Просигналим на следующей неделе».

«Мэт, пора возвращать долг! Не вздумай исчезнуть из Гарлема!

Достанем

тебя хоть на Каймановых островах. Твои самые добрые друзья».

«Дорис, беги! Тебя ищут!..»

Было такое или не было в предначертаниях гарлемских ведьм, но произошло то, что уготовила природа: Черная Мамба влюбилась!.. Избранником ее стал известный в районе вор-угонщик, упрямец Рэй.

Стали замечать гарлемцы, что перестала появляться у стены красавица-колдунья.

И сказали тогда вещие старухи:

— Быть беде!..

Проезжали однажды после вечеринки Черная Мамба и Рэй мимо стены. Заглох вдруг мотор.

Пока парень разбирался с неполадкой, колдунья подошла к стене, прижала ладонь к кирпичу, что-то беззвучно зашептала и некоторое время стояла не шевелясь.

Какая чертовщина случилась с мотором, — Рэй так и не понял. Раздосадованный, не зная, на ком сорвать зло, он обернулся к Черной Мамбе:

— Ты опять колдуешь?

— Молчи! Не мешай! — коротко ответила девушка.

Рэй еще больше разозлился:

— Да оторвись ты от этой старой развалины! Машина не заводится. Придется ее бросить здесь и топать пешком. А утром наверняка от нее ничего не останется. Все растащит местная шпана.

Черная Мамба резко обернулась и прошептала:

— Умолкни… Я слышу стон… Тревогу… Стена дрожит — волнуется…

Рэй возмущенно сплюнул:

— Совсем чокнулась с этой кучей кирпичей! И так уже парни смеются, говорят, что ты любовница стены!.. Бред какой-то!..

— Слышишь стон и дрожь? — все так же тихо и тревожно спросила Черная Мамба.

— Ну и что? Просто где-то промчалась «подземка»… А может, небольшое землетрясение.

— Стена!.. — твердо сказала колдунья и внимательно посмотрела на Рэя. — Ты хоть во что-то веришь?

Парень неожиданно захохотал:

— А как же! Верю в секс, в «ускорительный героин», а еще в то, что жить надо настоящим. Прошлого уже нет. А будущее: неизвестно, наступит или нет…

Рэй вдруг ухмыльнулся, стремглав кинулся к пожарной лестнице и быстро полез вверх.

— А в магическую силу твоей дурацкой стенки, в колдовскую чушь и старым ведьмам — я не верю! — прокричал он уже с высоты.

— Вернись! — приказала Черная Мамба. — Немедленно спускайся!..

Но парень не слушал:

— Какой там у вас самый страшный знак? Конечно, ты не скажешь! Ну, да я сам знаю!.. Смотри!.. «Последний знак жизни»!..

Он выхватил из кармана фломастер.

— Плевал я на твои заморочки и на твою стену!

— Остановись! — колдунья ухватилась за перекладину лестницы. Но поздно.

Рэй уже нарисовал:

Стена вздрогнула и почти беззвучно рухнула. И тогда раздался гром. Вылетели стекла соседних домов. Клубы пыли рванулись вверх. Кирпичные осколки разлетелись далеко по улицам Гарлема.

И казалось, вздрогнул в небе и налился кровью острый месяц.

Несколько дней люди разбирали руины стены. Однако никаких останков Черной Мамбы и Рэя не нашли…

Молчание гарлемских ведьм

Лишь спустя десять лет я снова попал в Гарлем.

Август здесь по-особому жарок. Беспощадное солнце, раскаленные камни, вокруг — ни деревца, ни травинки. Так же, как и десять лет назад, здесь царили нищета, ощущение опасности, отчаяния, безысходности. Возле пластиковых мешков с мусором, что валялись на тротуаре, все так же возились, шумели ребятишки. Слепой саксофонист играл все тот же блюз, будто десять лет не покидал своего угла.

Место, где когда-то высилась стена-убийца, я узнал не сразу. Руины ее давно уже разобрали, но взамен ничего не построили на запущенном пустцре. Да и будут ли когда-нибудь строить? Может, до сих пор земля здесь хранит древнее проклятие? Помнят ли его жители Гарлема?

Об этом, наверное, могли рассказать лишь старухи, что сидели на ступеньках домов и безучастно смотрели куда-то поверх моей головы.

Пожалуй, только они помнят Черную Мамбу и стену-убийцу…

Я посмотрел, куда устремили старухи немигающие взгляды.

На одном из ближних домов четко виднелся знак:

Как он появился? Кто его нарисовал? Молчали гарлемские ведьмы… И в их молчании ощущалось ожидание чего-то страшного и неминуемого…

Коварство Бруклинского моста

Как в церковь идет помешавшийся верующий, как в скит удаляется, строг и прост, — так я в вечерней сереющей мерещи вхожу смиренный, на Бруклинский мост. Как глупый художник в Мадонну музея вонзает глаз свой, влюблен и остр, так я, с поднебесья, в звезды усеян, смотрю на Нью-Йорк сквозь Бруклинский мост… Владимир Маяковский

«Когда я сложу крылья»

— Да, многие восторгались этим сооружением, — Рич сделал широкий театральный жест и указал на Бруклинекий мост. — Поэты, художники, музыканты посвящали ему свои творения… Вот и ваш Маяковский восторгался «великим соединителем берегов». Целую поэму посвятил Бруклинскому мосту…

— Ну, во-первых, не поэму, а стихотворение, — поправил я. — А во-вторых, были в этом его творении и такие строки: