Неизвестный Путин. Тайны личной жизни
Шрифт:
Владимир Путин: «Дыма было столько, что не видно лестницы, по которой надо спускаться. На втором этаже и Марина, и Машка, старшая дочка, вертятся и не могут понять, куда им бежать, и даже друг друга не видят. Я Машу взял за руку и на балкон вывел.
Потом содрал с кровати простыни, связал их, привязал к балконной решетке и говорю Маше: «Спускайся!» Она испугалась: «Не полезу, боюсь!» Я пригрозил: «Я тебя сейчас возьму и как щенка отсюда выброшу! Ты что, не понимаешь, что дом сейчас сгорит?!» Взял ее за шиворот, перекинул через решетку, внизу ее приняли».
Марина Ентальцева: «…И тут моя рука наткнулась на руку Владимира Владимировича. Он, видимо, поднялся на второй этаж. Он меня и вытолкнул на балкон».
Владимир Путин: «Тут все загорелось. Сначала
После Маши я Марину спустил. Связал несколько простыней и перебросил через балкон. Она, когда по простыням скользила, испугалась и разжала пальцы. Там можно было очень сильно удариться, потому что ступеньки сделаны из камня. Но ее муж поймал, правда, выбил при этом руку из сустава. Ничего, потом вправили.
И тут я вспомнил, что в комнате остался «дипломат» с деньгами, все наши сбережения. Я думаю: как же без денег?
Вернулся, поискал, руку запустил туда, сюда… Чувствую, что еще пару секунд пошарю — и все, можно уже не спешить… Бросил, конечно, искать свой клад. Выскочил на балкон, пламя вырывается. Перелезаю через перила, хватаюсь за простыни, начинаю спускаться. И тут нюанс: я же был в чем мама родила, успел только обмотаться простыней. И вот, представляете, картина: пылает дом, голый человек, обмотанный простыней, ползет вниз, ветер раздувает паруса, и вокруг на пригорке выстроился народ и молча, с большим интересом наблюдает.
Рядом с домом две машины стояли. Они довольно сильно раскалились. А ключи от них в доме. Машины на передаче, дверцы заперты…»
Марина Ентальцева: «…Мы же остались без ключей, все было в доме. Людмила Александровна говорит: «Давайте толкать». У нас тогда «девятка» была. Я кричу в истерике: «Да черт с ней, с машиной! Дом ведь горит!» Она на меня очень удивленно посмотрела. И говорит: «Да ладно, пригодится еще». Берет камень и кидает в стекло. Потом снимает машину с передачи, и мы ее кое-как толкаем. И вторую так же.
А потом я стояла и молча смотрела, как горит дом. Это был полнейший шок для меня. А Людмила Александровна первое, что сказала: «Слава богу, что все живы и здоровы!»
Владимир Путин: «…Дом, как свечка, сгорел. Пожарные приехали. Но у них сразу вода кончилась. А озеро буквально рядом. Я говорю: «Как кончилась вода? Целое озеро же есть!» Они согласились: «Озеро есть. Но нет шланга». В общем, пожарные приезжали и уезжали три раза, пока все не сгорело дотла».
Марина Ентальцева: «Девочкам было хуже всех в этой истории. Они ведь перевезли сюда из квартиры все свое богатство — все игрушки, всех Барби, которые у них скопились за все детство. Маша потом рассказывала, что несколько месяцев после этого спать не могла. Все самое родное, что у них было, они перетащили в ту комнату».
Владимир Путин: «Пожарные, когда сделали экспертизу, пришли к выводу, что во всем виноваты строители: они неправильно сложили печку. А раз они виноваты, то обязаны возместить ущерб.
Первый способ — заплатить деньги. Но непонятно было, какие. Дом сгорел в 96-м году. Строили мы его лет пять. Хорошо помню, как в 91-м покупал кирпич по три рубля за штуку. Потом этого не хватило, и я докупал, но уже по семь рублей. Это были уже другие цены… В общем, непонятно, как индексировать. Поэтому второй способ мне понравился больше. Заставить их восстановить все в прежнем объеме. Что и было сделано. Они поставили точно такую же коробку, сами наняли польскую фирму, и она все доделала. Строители сделали все это за полтора года. Все стало как до пожара и даже немножко лучше.
Только сауну мы попросили вообще убрать».
Людмила Путина: «Я отнеслась к потере дома философски. После этой истории я поняла, что ни дом, ни деньги, ни вещи не стоят того, чтобы ради них сильно напрягаться в жизни. Знаете почему? Потому что в один момент все это может просто сгореть».
Вот так сама судьба поставила точку на
Что касается их поведения во время пожара, то оно, наверно, в комментариях даже не нуждается. Разведчику и офицеру не положено теряться и терять самообладание в экстремальных ситуациях. Владимир Путин его и не потерял — принял командование на себя и, распоряжаясь четко и жестко, не допустил никаких жертв, кроме материальных. Людмила тоже, как мы видели, истерик не устраивала, действовала спокойно и хладнокровно, даже машины спасла. Много позднее, уже став «первой леди» страны, она говорила про себя журналистам, что она не из тех женщин, которых надо носить на руках. Она, скорее, из тех, что в горящую избу войдут.
В самом деле войдет, если будет нужно.
ГОЛОВОКРУЖИТЕЛЬНАЯ КАРЬЕРА
ПЕРЕЕЗД В МОСКВУ
Таким образом, после того, как Собчак проиграл выборы Владимиру Яковлеву, Путин остался без работы. Надо отдать должное Яковлеву: несмотря на то, что они с Путиным были по разные стороны баррикад и только что находились в достаточно жестком противостоянии, он все же предложил тому остаться на работе в мэрии. Как и Путин много позже предложил Яковлеву в трудный для того момент должность на федеральном уровне. Должность тяжелую, но статусную. А вот сам он тогда от предложения Яковлева отказался, посчитав его невозможным по моральным соображениям, и несколько месяцев пребывал в подвешенном состоянии, не у дел. К его удивлению, подавляющее большинство людей, с которыми он общался прежде, не изменили своего отношения к нему. Это было приятно.
Тем не менее, было совершенно ясно, что прежняя система отношений исчезла, надо снова искать себя, и в Питере это вряд ли возможно. Иначе говоря, надо опять, в который раз, все начинать с нуля. Кроме того, Путин понимал, что, отказавшись работать в городских структурах управления, но оставшись в Петербурге, он неминуемо будет мешать формированию новой команды, а этого ему не хотелось. Стало быть, нужно уезжать. Куда? А куда, кроме Москвы, руководителю такого ранга, каким к тому времени стал Путин, можно было уехать? Надо добавить, что в Питере он в то время, уже проиграв выборы Собчака, еще продолжал работать в предвыборном штабе Ельцина. Так что связь с Москвой существовала. Впрочем, и во время работы заместителем Собчака именно Путин поддерживал контакты с Москвой, поскольку с самим питерским мэром работать было сложно, и того в окружении Ельцина не любили.
Вспомнил о Владимире Владимировиче тогда Павел Бородин, причем, возможно, именно после разговора с Яковлевым, который, несмотря на их непростые отношения во время предвыборной кампании, считал, что Путин такой участи, как Собчак, не заслуживает. Для Путина его звонок был неожиданным — он хоть и не раз пересекался с Пал Палычем, но не был с ним слишком близко знаком. Бородин, возглавлявший Управление делами президента, вначале поинтересовался его планами, а потом, узнав, что планов, в общем-то, нет, предложил тогда Владимиру Путину должность начальника Главного управления, которое занималось и вопросами внешней политики, — заместителя главы администрации президента. Путин согласился сразу, приехал в Москву, встретился с Егоровым, который в то время возглавлял президентскую администрацию. Тот даже показал ему уже заготовленный указ, заверил, что в ближайшие дни он будет подписан у президента, и попросил зайти через неделю. Однако за эту неделю в администрации произошли перестановки, ее главой стал Чубайс. Чубайса Путин, в отличие от Егорова, знал, поэтому в своем трудоустройстве не сомневался. Тем более что позвонил ему и поинтересовался, остается ли договоренность в силе. Получил ответ, что остается, и… наступила длинная пауза. Потом оказалось, что должность, предлагаемая Путину, ликвидирована, ликвидировано и то Главное управление, которым он должен был руководить, так как изменилась вся структура администрации. Предложение сорвалось.