Неизвестный С.
Шрифт:
– Наконец-то я дома… Никогда не думал, что так сильно буду мечтать оказаться вновь в своей кровати!
– А я тебя очень ждал, деда! Рассказывай: где был, что видел, откуда у тебя эти палка и сумка?
Путешественник промолчал. Тень печали скользнула по его лицу. Ракитан, с видимым усилием отогнав грустные мысли, резко сел на край кровати.
– Это не просто клюка для ходьбы, а подарок для истинного путешественника. Если оставить его у двери и долго валяться на диване, не выходя за порог, посох обязательно пустит корни, и тогда –
– Дедуля, а разве это дерево? – Гриня с порога внимательно рассматривал палицу, боясь до неё дотронуться.
– Знамо, что из дерева, только не простого, а бродячего. Но и это не главный его секрет. Гляди сюда, – дед громко произнёс, – «змея!».
В ту же секунду у Ракитана в руках зашевелилась огромная ядовитая гадюка, которая грозно смотрела на мальчишку, обнажив клыки и хищно шипя. Гриня замер от неожиданности и ужаса.
– Не бойся, малыш, она не ужалит… По крайней мере, если я этого не захочу.
Гриндобальд перевёл дыхание, в руках у деда вновь был неподвижный посох.
– А во что ещё он может превращаться?
– Я видел однажды, как он обратился в меч-кладенец. Но только ни к чему это мне – я же не воин, я – путешественник… Ведь и змеёй можно отпугнуть кого угодно…
Ракитан вернул чудо-вещицу на место.
– Кстати, если посох всё же пустит корни, то освободить его сможет только тот, кто по-настоящему стремится в путь-дорогу. Посох почувствует это и пойдёт вместе со своим хозяином куда угодно.
– Везёт же тебе, деда, на находки, – с завистью протянул Гриня.
Дед потрепал внука по волосам и улыбнулся, но улыбка, с которой он вернулся из этого путешествия, была полна грусти и усталости. Дальше Гриня затараторил о новостях племени, о том, как вновь победил на соревновании чаеделов и как его варенье опять было признано лучшим. Ракитан слушал и поглаживал заплечную сумку, с которой ни на мгновение не расставался. На вопросы о котомке старался отмолчаться или перевести разговор в другое русло и только к вечеру, будто что-то вспомнив, обронил не совсем понятное:
– Стоит только одним глазком заглянуть в котомку, как великий бездонный Внутрь глянет тебе в очи и утащит внутрь к себе… и всё, спета твоя песенка.
Больше Гриня ничего из деда не вытянул, а через некоторое время Ракитан вновь отправился в странствие, и мальчишке только и оставалось, что в очередной раз ждать его возвращения…
Однажды Наиушастый исчез аж на целый месяц, а когда вернулся, сгрёб внука в охапку и тут же побежал к варке.
– Я такое нашёл, Гринечка! Ты не поверишь, я такое нашёл!..
Гриня болтал ножками на весу и уже облизывался в предвкушении каких-нибудь нездешних лакомств, которыми дед всегда баловал его, возвращаясь домой. Они остановились около самой маленькой кастрюльки. Ракитан развёл огонь и торжественно обратился к внуку:
– Смотри! – он достал из сумы красный одуванчик. Гриня ахнул.
– Я сварю варенье из красных одуванчиков, и оно станет самым ярким из всех, что мы когда-либо варили!
Воодушевлённый остер принялся аккуратно раскладывать красные одуванчики в кастрюльке, затем добавил к ним обычных, белых. Волнение деда передалось Грине, и тот как заворожённый наблюдал за отточенными движениями деда. Вокруг уже собралось с десяток любопытных остеров, прибежавших на громкий голос Ракитана.
– Думаю, тут совсем не помешает немного пыльцы цветка Лакрицы Сладкоцветущей.
Дед обернулся вокруг себя, огляделся по сторонам, но пыльцы нигде не было.
– Вот же ж напасть! – дед махнул рукой и побежал к хижине. – Жди, малец, я мигом вернусь!
Гриня затаив дыхание смотрел в кастрюлю, внутри которой свершалось великое таинство – рождалось варенье. Его будет совсем мало, всего одна ложечка, но волшебный аромат уже распространился по всей округе.
– Вепрь! Вепрь! – вдруг донеслось до его ушей. – Бере-ги-и-ись! Сюда бежит вепрь!
Зелёные человечки бросились врассыпную. И Гриня вместе со всеми кинулся в укрытие, но уже через несколько шагов резко остановился: «А как же дедушкино варенье? Никто и никогда в жизни не пробовал ничего подобного, его нельзя оставлять какому-то дикому кабану!» Гриня собрал всю свою волю в кулак и заставил себя вернуться.
– Стой, Гриня! Ты что?! Там же вепрь! – кричали ему со всех сторон, но маленький остер, истинный внук своего знаменитого деда, был непреклонен и уже через мгновение нос к носу столкнулся с огромным клыкастым боровом.
– Прочь с моего пути! – прохрипело чудовище. Гриня почувствовал его зловонное дыхание. – Ты преградил мне дорогу к одуванчиковому варенью.
– Нет, – дрожащим голосом, еле слышно проговорил Гриня. – Это не твоё варенье.
– Что-о-о?! – глаза вепря налились кровью. Гриня почувствовал, как холодный клык коснулся его груди. Он изо всех сил зажмурился, стиснул зубы, но так и не сдвинулся с места.
– Эй, доходяга! – зычный голос Ракитана Первого Наи-ушастого разнёсся по всей поляне. – Не приставай к маленьким!
Зверь, оторопев, развернулся на голос. А остер-путешественник неторопливо вытащил из котомки колчан с луком и стрелами, натянул тетиву, прицелился и выстрелил в дикого кабана. Стрела со свистом пролетела мимо, даже на задев грозного зверя. Вепрь ухмыльнулся и ударил копытом о землю.
– Ты ещё кто такой?!
– Я тот, с кем тебе не справиться! – прокричал дед.
Просвистела вторая стрела, вонзившись кабану в бок. Взбешённый раненый зверюга, забыв про Гриню, бросился на Ракитана. Третья стрела угодила ему в ногу, но зелёный человечек слегка не рассчитал, и нападавший со всего маху рухнул прямо на него. Тетива печально зазвенела, а лук треснул и раскололся надвое в руках остера. Дед застонал от боли. Вепрь тяжело поднялся, злобно посмотрел на отважного зелёного человечка, шумно задышал, выставил вперёд свои острые клыки и вновь бросился в атаку.