Неизвестный Сталинград. Как перевирают историю.

Есть темы, которые не отпускают, затягивают, к ним возвращаешься вновь и вновь, чувствуя, что не все загадки нашли свое решение. Такой темой уже несколько лет для меня остается Сталинградская битва. Когда-то я зацепился за один из эпизодов этого выдающегося сражения, связанный с пребыванием под Сталинградом Георгия Константиновича Жукова. Этот эпизод — позиционное сражение к северу от осажденного города — перевернул сложившееся представление о битве за город на Волге. Выяснилось, что помимо боев за «дом Павлова», снайперских дуэлей в развалинах промышленных предприятий армия Паулюса и Сталинградский фронт вели кровопролитное позиционное сражение, больше похожее на Сомму и Верден.

Потом всплывали и другие страницы боев на подступах к Сталинграду. «Котел» в выжженной солнцем степи, когда бойцы и командиры бились до последнего в многочисленных

В очередной раз приходится констатировать, что для полноценного исследования необходимо привлечение данных противника. Нескольких мемуаров и исследований немецких авторов, как это было в советский период, в наше время уже совершенно недостаточно. Обращение к первичным источникам, а не к их пересказам позволяет составить адекватную картину происходящего, принятых решений и реальных масштабов понесенных потерь. В частности, изучение документов 6-й армии заставляет пересмотреть традиционные взгляды на бои в излучине Дона.

Еще одним уроком, извлеченным из анализа ранее недоступной информации, было напоминание о том, что артиллерия в 1942 г. оставалась богом войны. Сталинградская битва, как ни странно, является примером сражения, в котором Красная армия и вермахт проявили себя в областях, обычно считавшихся сильной стороной их противника. Артиллерия традиционно (по крайней мере, в массовом сознании) считалась сильной стороной Красной армии, да и русской армии в целом. Однако в ходе Сталинградской битвы армия Паулюса располагала сильной в количественном и качественном отношении артиллерией и именно опираясь на нее добивалась успеха в наступлении и обороне в течение июля — августа 1942 г. Напротив, маневренные действия традиционно считаются сильной стороной вермахта, а не Красной армии. Тем не менее именно дерзкие маневренные действия механизированных соединений обеспечили советским войскам успех в операции «Уран».

Сегодня, через семьдесят лет после грандиозных событий на Волге, хочется, чтобы Сталинградская битва получила достойное освещение.

Изучая перипетии Сталинградской битвы, я не мог отделаться от мысли о схожести ее с широко известным фильмом «Терминатор». Армия Паулюса, словно созданный для убийства робот, методично крушила все на своем пути. В нее били танковыми корпусами с сотнями танков, против нее выдвигались все новые и новые свежие, полнокровные стрелковые дивизии. Но видимого эффекта удары танков не производили, а дивизии откатывались назад, истекая кровью. Терминатор упорно шел вперед в поисках Сары Конор, 6-я армия столь же целеустремленно шла к Волге и Сталинграду. Когда взорвалась цистерна (замкнулось кольцо окружения), вновь раздался леденящий душу скрежет, и изолированная армия восстановила линию фронта. Обгоревшая, превращенная в металлический скелет машина все еще двигалась. 6-я армия влияла на оперативную обстановку. Даже после провала операции Манштейна по деблокированию «котла», будучи лишена надежд на спасение, она сохранила боеспособность. Точно так же разорванный пополам робот продолжал упорно ползти к цели. Только после гидравлического пресса операции «Кольцо» зловещий красный огонек в «фотоэлементах» одной из самых сильных немецких армий погас.

Несмотря на то что сражение под Сталинградом ассоциируется преимущественно с уличными боями, в нем огромную роль сыграли танковые части и соединения. Открытая местность благоприятствовала применению танков, и они активно использовались во всех фазах сражения. Так, в составе Сталинградского и Юго-Восточного фронтов на 1 сентября 1942 г. было восемь танковых корпусов. На ту же дату в составе Брянского фронта был один танковый корпус, Воронежского фронта — четыре, в составе фронтов на Кавказе — один. Такое же количество танковых корпусов (восемь) было только в составе Западного фронта на важнейшем, московском направлении. Всего же в действующей армии на тот момент имелся двадцать один танковый корпус. Сталинград и московское направление притянули к себе 80 % самостоятельных танковых соединений Красной армии. В разгар проведения операций «Уран» и «Марс», на 1 декабря 1942 г., то есть в составе Калининского и Западного фронтов, на подступах к Москве было три механизированных корпуса и четыре танковых корпуса. Соответственно в составе Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов было четыре механизированных корпуса и пять танковых корпусов. При этом в отличие от позиционного сражения у Ржева под Сталинградом корпуса применялись для маневренных действий в глубине обороны противника. Фактически Сталинградская битва стала первым действительно успешным использованием в бою советских механизированных соединений.

По-новому взглянуть на, казалось бы, хорошо известные события стало возможным не только вследствие переоценки роли механизированных соединений. Эта книга была написана уже в новых условиях. Считаю своим долгом высказать искреннюю благодарность министру обороны Российской Федерации Анатолию Эдуардовичу Сердюкову. Благодаря его приказу № 181 о рассекречивании документов периода Великой Отечественной войны автор получил возможность ознакомиться с целым рядом дел, которые были недоступны в период работы над предыдущей книгой — «Георгий Жуков». В частности, в книге о Жукове были введены в оборот отрывочные данные об операциях Сталинградского и Донского фронтов к северу от Сталинграда. В этой книге освещение этого вопроса расширено. Это позволяет рассмотреть развитие событий в сражении за город на Волге на качественно новом уровне.

Фактически на наших глазах заново, часто с нуля, пишется история войны. Еще в 1967 г. в своей беседе с К. Симоновым А. М. Василевский сетовал: «Удивительное дело, как мы мало пользуемся документами. Прошло двадцать лет со времени окончания войны, люди вспоминают, спорят, но спорят часто без документов, без проверки, которую легко можно провести. Совсем недавно, разыскивая некоторые документы, я обнаружил в одном из отделов Генерального штаба огромное количество документов. Донесения, переговоры по важнейшим операциям войны, которые с абсолютной точностью свидетельствуют о том, как в действительности происходило дело. Но с самой войны и по сегодняшний день как эти документы были положены, так они и лежат. В них никто не заглядывал». К сожалению, спустя сорок лет слова Василевского не потеряли актуальности. Если в 1967 г. еще были какие-то препятствия для ознакомления с основными боевыми документами, то сегодня их практически нет. Но по многим операциям Великой Отечественной воз и ныне там.

Именно документы позволяют восстановить картину событий, расставив акценты по объективным данным об обстановке. Мемуаристы и политически ангажированные исследователи могли вольно или невольно «высветлить» или «затемнить» те или иные эпизоды. К тому же далеко не все участники событий оставили воспоминания. Поэтому центр событий мог в памяти потомков сместиться в район, где действовал человек, оставивший увлекательные мемуары. Напротив, человек, находившийся в центре урагана битвы, мог не оставить воспоминаний или же просто промолчать про важную страницу своей биографии. Такое, казалось бы, незначительное событие могло существенно изменить представление о сражении. Авторы донесений, оперативных сводок и отчетов, сами того не осознавая, писали письма в будущее, своим потомкам, нам с вами.

Движение отечественной исторической науки вперед становится все заметнее. Появился целый ряд книг о Курской дуге, детально описывающих на документальной основе сражения переломного периода войны. Вязьма, Севастополь, Керчь — все больше сражений получают достойное современного уровня исторического исследования освещение. Автор постарался сделать посильный вклад в общее дело написания истории Великой Отечественной.

Сталинградская битва — это один из самых достойных объектов для историков. Это было крупное и безусловное поражение немцев в тот период, когда они еще были достаточно сильны. Когда еще союзники не высадились на континенте, когда их бомбардировщики еще не подвергали интенсивному воздействию германскую промышленность, заводы синтетического горючего и румынские нефтепромыслы. Однако именно в этот период целая армия была полностью уничтожена. Окруженные под Корсунь-Шевченковским, «котлы» в Белоруссии 1944 г., хальбский «котел» под Берлином хотя бы малой частью вырвались из западни. В недавно вышедшем восьмом томе официальной немецкой истории войны с любовью нарисованы линии прорыва из окружений в Белоруссии. Сталинград такого коридора не имел. Немногие пережившие катастрофу счастливчики были вывезены из «котла» на самолетах. Практически легендарные истории о прорыве мелких групп скорее навевали ужас, чем внушали оптимизм. Например, в одной из групп из окружения вышел один человек, на следующий день после своего спасения убитый шальной миной.

Крупные «котлы» страшны тем, что в них под удар попадают те, кто в обычных условиях никогда бы не оказался лицом к лицу с противником. Тыловые подразделения, связисты, кашевары, ездовые и водители автомашин — все они перемалываются в окружении или попадают в плен. Именно этим объясняются большие цифры потерь в ходе сражений на окружение. В позиционном сражении, несмотря на всю его кровавость, машина войны исправно работает: раненых вывозят в тыл, кашевары, ездовые и артиллеристы занимаются своим делом, а не с винтовками в руках отбиваются от наседающего со всех сторон противника.