Неизвестный Юнкерс
Шрифт:
Дома за большим столом они долго сидели молча. Хуго, Тереза и их сын Клаус. Наконец Тереза произнесла: «Надо отдать им эти патенты».
2 июня 1933 года Хуго Юнкерс подписал соглашение о передаче своих прав на 170 патентов компаниям JFA и JUMO. Дело Юнкерса о шпионаже было закрыто, а домашний арест отменен. Но это был конец только первого акта драмы. Юнкерсу еще принадлежала большая часть акций этих двух компаний.
У нацистов грандиозные планы увеличения выпуска боевых самолетов в 20–30 раз. Но для этого надо перестроить всю авиационную промышленность. А где взять столько денег? Шахт придумывает трюк с акциями. Гитлеру это понравилось. Теперь на вооружение Военно-воздушных сил будут выделяться ежегодно миллиарды рейхсмарок. Авиалиния Люфтганзы из Берлина в Кёнигсберг становится учебным центром для военных летчиков по освоению ночных и слепых полетов.
Клауса Юнкерса вызвали в Берлин к Мильху на 22 августа 1933 года. Мильх объявляет Клаусу, что его заводу в Дессау выдается контракт на тысячу трехмоторных самолетов Ju-52 в разных модификациях и большое число одномоторных W-33 и W-34 в учебно-тренировочном варианте. Первые 178 Ju-52 и 45 W-33/W-34 должны быть переданы в воинские части в следующем году. Одновременно консорциуму Юнкерса выделяются государственные субсидии.
Для Юнкерса это означало, что программу выпуска Ju-52 надо было увеличить в десять раз. К концу сентября Клаусом Юнкерсом и директором по выпуску Тидеманом была разработана поэтапная «Программа АВС» реорганизации серийного производства 52-го по типу конвейера Форда. Проектировщики Зинделя подготовили согласованный с военными проект Ju-52 в варианте бомбардировщика. Предшествующее вооружение пулеметами одной машины на заводе в Лимхамне в Швеции военных не устроило. Теперь они требовали подвесить две тонны бомб. Но организовать нормальный бомбовый отсек снизу фюзеляжа по центру тяжести самолета Зиндель не мог – мешали четыре сквозных лонжерона крыла с промежутками между ними в 800 мм. Вот в них-то Зиндель и решил сбрасывать бомбы, вертикально расположенные в фюзеляже. Удалось разработать конструкцию вертикальных кассет на восемь бомб по 250 кг или 32 бомбы по 50 кг. Срочно был разработан прицел для вертикального бомбометания. Всем было ясно, что бомбардировщик из 52-го оказался примитивный, но богатые заказчики требовали его в огромном количестве, обещая поддержку государства по всем вопросам.
Это была наживка, на которую невозможно было не клюнуть. Но теперь, когда у Юнкерса началась перестройка на крупносерийный выпуск самолетов и авиационных моторов, Мильх, получивший звание полковника, решает, что этот консорциум уже не сорвется с их нацистского крючка и будет исправно поставлять новые боевые самолеты с двигателями. Осталось только избавиться от этого чуждого их задачам строптивого и интеллигентного старика, этого научного гения и демократа, который не способен вписаться в их строгую вертикаль власти. Начинался второй акт драмы Хуго Юнкерса.
Теперь ставилась задача отобрать у Юнкерса акции самолетной и моторной компаний, лишить его поста председателя Совета директоров и выгнать из Дессау. Начали с того, что завели против Хуго Юнкерса новое уголовное дело. На этот раз его обвинили в государственной измене. Оказывается, он не использовал свое руководящее положение в консорциуме в критическое для Германии время, чтобы помочь государственным органам разоблачить врагов и мешал их судебному преследованию, скрывая соответствующие факты.
Уголовное дело отца подкреплялось обвинениями в связях с коммунистами его сына Клауса Юнкерса и дочери Аннелизы Юнкерс. Клаусу особо вменяли в вину его дружбу с уволенным директором Адольфом Детманом.
Процесс низложения профессора Юнкерса и его отлучения от единоличного управления созданными им заводами даже среди нацистов вызвал разногласия. У Мильха вдруг проснулось чувство сострадания к его бывшему шефу, он вспомнил, каким доверием пользовался у Юнкерса и сколько хорошего тот сделал в становлении его карьеры. Мильх заикнулся, что нельзя мешать Юнкерсу защищать его интересы. Но большинство главарей нацистов твердо стояли на необходимости смены руководства такого важного консорциума. И уж если компания получает большие субсидии и заказы от государства, то вполне законно, чтобы ее руководство было полностью подконтрольным. А для этого надо отнять у профессора Юнкерса его контрольный пакет акций.
Шантаж нацистов начался с новой силой. Юнкерсу заявили открытым текстом, что если он будет тянуть с продажей акций государству, то к уголовному делу о государственной измене добавится уголовное дело о его преступной финансовой афере в Филях в России. Хуго совсем сник, уехал в свой частный дом в Баварии, недалеко от Мюнхена, и нанял множество адвокатов, чтобы найти способ отбиться от государственных шантажистов.
Но нацисты не мешкали, и ранним утром 17 октября за Юнкерсом
Допрос уже длился шесть часов. Когда Леммлер почувствовал, что подсудимый вот-вот потеряет сознание, он достал подготовленную бумагу. Так в два часа ночи 18 октября 1933 года профессор Хуго Юнкерс подписал распоряжение о передаче 51 % акций его компаний государству.
Потеряв финансовый контроль над своими компаниями, Хуго был вынужден передать свой пост председателя Совета директоров JFA и JUMO временно назначенному на эту роль президенту торговой палаты Дессау, господину Мюллеру. В это время Мильх уже вел переговоры с реальным кандидатом на этот пост, одним из директоров вагоностроительного завода консорциума Флика – Генрихом Коппенбергом.
Полностью деморализованного профессора Юнкерса привезли обратно в его баварский дом. В живописном городке Байришзелл, в 80 км южнее Мюнхена, у самой южной границы Германии, Хуго уже давно купил этот дом для отдыха с семьей. По решению суда он за свои «преступления» получил мягкое наказание – был поражен в гражданских правах и ему разрешалось находиться только в Байришзелле и в Мюнхене, где он будет жить под постоянным наблюдением полиции. Основателю фирмы запретили появляться на своих предприятиях и в городе Дессау, принимать участие в любых будущих делах консорциума «Юнкерс» и вступать в контакт с определенными людьми, в том числе с некоторыми родственниками. Его паспорт был конфискован, а телефон отключен. Фактически это был домашний арест.
Нацисты постарались донести до каждого ученого и конструктора свое угрожающее предупреждение, что их может ожидать та же судьба, какой удостоился даже такой пионер авиации, как профессор Хуго Юнкерс.
Последний год жизни
Его 75-летний юбилей отмечался очень скромно в кругу семьи в доме Юнкерсов в городке Байришзелл. Через большие окна в столовой виднелись подернутые голубой дымкой горы, сплошь покрытые густым еловым лесом. Сейчас островерхие ели красовались в снежном убранстве и олицетворяли вечное спокойствие. Хуго Юнкерс был очень бледный и осунувшийся. Казалось, он внимательно выслушивал хвалебные речи близких в свой адрес, в которых выражались икренняя любовь, уважение и восхищение его мужеством. Его глаза делались влажными, когда он со своим постоянно полным бокалом шампанского чокался с подходившими к нему детьми. Но большую часть времени седой профессор находился в глубокой задумчивости. Его мысли витали где-то высоко-высоко, куда уже не доходили эти жуткие проявления человеческой ненависти, с которыми он столкнулся в своей Германии. В конце обеда Клаус сообщил отцу новость с их бывшей фирмы. Из сборочного цеха выкатили первый летный экземпляр скоростного пассажирского Ju-160. Машину готовят к первому вылету.
Последний самолет Юнкерса Ju-60, 1932 г.
И тут Хуго Юнкерс отчетливо вспомнил, как два года тому назад он получил контракт от министра транспорта, господина Бранденбурга, на разработку для Люфтганзы небольшого пассажирского и почтового самолета для конкуренции американскому Локхиду «Вега». Он тогда назначил ведущим по этому проекту Полмана, и это была последняя машина, в создании которой он лично принял участие. Главным требованием была скорость. Были шумные обсуждения и несколько вариантов. Остановились на одном двигателе, низкоплане с крылом большого сужения и фюзеляже круглого сечения. Очень много возились со схемой уборки основных ног шасси. Решили их убирать вперед в обтекатели на стыке центроплана с консолями. При этом колеса прятались наполовину, и на них можно было садиться аварийно. Мильх, как заказчик, тогда настоял, чтобы обшивка была гофрированной. Но в целом самолет Ju-60 был для того времени очень не плохой.