Некая Романтика
Шрифт:
Как раз в тот момент, когда она подумала, что ей нужно немного отдохнуть, раздался стук в дверь ее квартиры. Вскочив, Гермиона быстро оглядела себя в зеркале, убедившись, что ее элегантное платье цвета сливы не помялось. Она проковыляла к двери, почесав Живоглота, когда проходила мимо него.
Когда она открыла дверь, то никого не увидела. Чувствуя себя немного сбитой с толку, Гермиона уже собиралась закрыть дверь, когда из коридора появилась чья-то рука. Улыбка появилась на ее лице, когда она увидела, что рука держит единственный цветок — пион кораллового цвета. Смеясь, Гермиона с готовностью взяла предложенный цветок
Когда она оторвала взгляд от цветка, Маркус Флинт стоял в дверях с застенчивым выражением на лице. Он, очевидно, очень тщательно подбирал наряд для этого вечера, и это очень шло к его фигуре. Высокий и сильный, пиджак, который он носил, подчеркивал его широкие плечи и сильные руки. Он не был классически красив, но было что-то такое в намеке на щетину на его подбородке и его мальчишеской улыбке, что заставило Гермиону внутренне содрогнуться от желания.
— Пожалуйста, проходи, — предложила она, отступая в сторону, чтобы он мог войти в квартиру. — Я просто поставлю это в вазу. Пионы — мои любимые. Откуда ты знаешь? — она задумалась. Рон знал ее почти десять лет, и когда они встречались, он даже не удосужился выяснить, какой цветок она предпочитает.
Легкий румянец появился на его щеках, заставив ее улыбнуться. Она всегда была так удивлена и поражена, что могла заставить этого человека покраснеть в любом качестве.
— Ну, я спросил у Невилла, — признался он. — Он очень хороший друг, — добавил он потом.
Гермиона была невероятно тронута этим жестом, зная, что он сделал все возможное, чтобы она получила цветок, который действительно хотела, а не просто выбрал классическую красную розу. Опустив пион в вазу, доставшейся ей в наследство от бабушки, Гермиона добавила воду, зная, что будет лелеять его. Возможно, ей даже придется сделать из него гербарий.
Она подошла к кушетке, чтобы натянуть сапоги. Каблуки были хорошими, но не слишком удобные, для прогулок, учитывая то, что снаружи был довольно впечатляющий слой снега для Лондона.
— Дай мне только надеть сапоги, и мы пойдем, — сказала она с улыбкой. — Если хочешь, можешь присесть.
Марк на мгновение заколебался, прежде чем решился встать у двери. Гермионе показалось милым то, что он нервничает, стоя в ее квартире. В конце концов, он был профессиональным игроком в Квиддич. Наверняка у него куча ведьм которые выстраивались в очередь, чтобы попытаться встречаться с ним, даже если это было только из-за денег? Она полагала, что он привык ко всем этим песням с свиданием, но, судя по его нервности, возможно, он не был таким опытным, как она себе представляла.
Собравшись выходить, она взяла его под руку.
— Ну и где же вы собирались пообедать, Мистер Флинт? — поддразнила она.
— Надеюсь, ты не против, но я подумал, что мы могли бы пойти в мой любимый паб в Фалмуте? — спросил он. — Я думаю, что мы будем привлекать меньше…внимание там. Не то чтобы я не хотел, чтобы меня видели с тобой, но просто… Я подумал, что тебе не понравится, если люди будут смотреть, как ты ешь.
Гермиона кивнула.
— Это очень заботливо с твоей стороны, Маркус. Такое ощущение, что фотографы, кажется, следуют за мной, куда бы я ни пошла, и я ненавижу, когда моя личная жизнь обсуждается в газетах, особенно после того, как мы с Роном расстались, — объяснила она.
—
Она вздохнула, понимая, что это, вероятно, не самая плохая тема для обсуждения.
— Это долгая история. Я расскажу тебе, как только мы поужинаем, — предложила она, зная, что они не успеют в паб, если она начнёт сейчас.
Маркус кивнул, аппарируя их на угол улицы в Фалмуте, напротив паба. Он провел ее внутрь уютного здания, ведя к задней двери. Задняя стена выходила на маленькую бухту, к которой примостился Фалмут, отсюда открывался прекрасный вид.
— Ого, теперь я понимаю, почему это твое любимое место, — одобрительно сказала Гермиона. — Это великолепно.
— Просто подожди, пока не попробуешь еду, — ответил он с усмешкой, прежде чем помочь ей сесть. Как только она устроилась, он подошел к бару, чтобы взять напитки и меню. — А теперь, я думаю, ты собиралась рассказать мне все об Уизли, — настаивал он, явно заинтересованный.
С пинтой пива в руке Гермиона сразу же перешла к рассказу о том, как он целовался с Лавандой Браун на глазах у всего Гриффиндора после игры, и как это привело к тому, что она послала ему перчатки. Сейчас это казалось ей такой глупостью, но тогда это было просто душераздирающе. Она была счастлива сообщить ему, как много значила для нее его записка, и как часто она смотрела на нее в течение многих лет, особенно во время охоты на крестражи и когда Рон оставил их. Труднее всего было объяснить, что они с Роном целовались во время последней битвы, что они пытались дать им шанс, когда война закончилась. Она боялась, что Маркус не поймет, что она имела в виду, когда объясняла, что они с Роном хотели разных вещей.
К ее удивлению, он, казалось, точно знал, что она имела в виду.
— Я знаю, что это, вероятно, кажется глупым для профессионального игрока в Квиддич, но единственное, что мне действительно не нравится, — вся эта слава, — сказал он, пожимая плечами. — Я имею в виду… Конечно, я люблю фанатов, но это просто заставляет меня чувствовать, что за мной всегда наблюдают.
К тому времени, когда они полностью прояснили ситуацию с Роном — и когда Маркус рассказал ей, как все закончилось с Джеммой — им принесли из еду.
Марк расспрашивал ее о работе, зная только то, что она работает в министерстве и сотрудничает с Касси. Гермиона была счастлива объяснить, что она делает для Департамента по контролю и регулированию магических существ. Хотя Маркус признался, что чтение старых законов кажется ему довольно скучным, он также знал, что то, что она делает, благородно. Оборотни часто обращаются против своей воли, и их не следует наказывать за то, что они не могут контролировать. И хотя он был не самым умным студентом, пока учился в Хогвартсе, это не означало, что он был неразумным.
Гермиона наконец-то почувствовала, что может рассказать кому-то о своем недовольстве работой в Министерстве, бесконечными бумажными делами и бюрократией. Он не стал ворчать на нее, что она Гермиона Грейнджер и должна любить заниматься бумажной работой. Вместо этого он задумчиво слушал и пытался объяснить некоторые культурные странности Визенгамота.
— Мой отец был очень заинтересован в семейном престоле, — объяснил он. — Но у нас с Максом просто не хватило на это ума.
— Макс — это твой брат? — спросила она, желая побольше узнать о его семье.