Нэко
Шрифт:
— Не, не, не, погоди. Нельзя этого делать, ты понимаешь? Просто нельзя! Для них смертные — разменные фигуры, пешки. Там погибнуть в сто раз проще, чем выжить.
— Любая пешка имеет шанс выйти в ферзи. И я не я буду, если этим шансом не воспользуюсь.
Зло фыркнув, я подорвалась с места, съездила ему по морде, выпустив когти, а потом и вовсе уронила на пол, прижав к горлу эльфийский кинжал.
— Идиот! Это тебе не игрушки. Там все по-настоящему. И боль, и смерти. Хочешь умереть или убивать?
— Жить я хочу.
— Очень смешно, — я шлепнула его по руке, но уже без когтей. — Пожалуйста, не глупи. Хотя бы обдумай все хорошенько. Иногда мы можем оценить то, что имеем, только потеряв это… Но ты же умный, ты должен понимать…
— Ничегошеньки я тебе не должен, — прервал он мою речь. — Но я подумаю, честно. Очень, очень хорошо подумаю.
Я осеклась… Аргументы закончились, что делать дальше, было непонятно. Признаться честно, я уже начинала сожалеть, что решила рассказать Киму всю правду. И, кажется, он об этом догадался.
— Не скисай так. Я — мальчик умный и самостоятельный. Сам сумею сделать выбор и ответ за него тоже сам держать буду.
— Ты мальчик, конечно, умный, но слишком уж самоуверенный, — печально отозвалась я и махнула рукой. — Ладно, не думаю, что один из них будет так уж счастлив тебя в другой мир перекинуть, как только ты об этом попросишь. А я к тебе вообще-то по делу пришла, а не только душу излить.
— Даже так? И что за дело?
— Вот, — я вытащила из сумки один из шариков и вложила его в руку Ворона. — Сможешь это продать?
— Ни х… — окончание слова он проглотил, так как принципиально не матерился при женщинах. Но сейчас я бы его не осудила. — Это золото?
— Угу. Так сможешь?
— Сколько времени ты здесь будешь? — Его серые глаза приняли очень расчетливое выражение.
— Я уже завтра днем уйду. Но это не мне, это родителям. Если справишься, возьмешь себе четверть суммы, а остальное им на счет. Хорошо?
— Ты в курсе, что здесь граммов семьсот золота? — поинтересовался в ответ Ворон. — А один грамм сейчас стоит больше полутора тысяч…
— Ого! Я не знала. Ну, его же, наверное, можно распилить и продать по частям, да? Его и еще вот эти, — подумав, я добавила еще пять шариков и половину своего монетного запаса. Сумма, получившаяся при перемножении названных собеседником чисел, оказалась столь астрономической, что мне попросту не верилось.
Вместо ответа он застонал и уткнулся лбом в стол.
— Ты чокнутая. Как ты вообще себе это представляешь?
— Не знаю, — я простодушно пожала плечами. — У тебя же знакомый ювелир был вроде?
— Ага. С шестью миллионами
— Спасибо, — я привстала на цыпочки и потерлась щекой о плечо друга. — Я постараюсь еще завтра заглянуть, чтобы попрощаться.
— Лучше бы с родителями подольше побыла, — усмехнулся Ворон, а потом неожиданно стиснул меня в объятиях, да так, что я только пискнула. А ребра хрустнули. — Будь умницей и постарайся там выжить. Я еще надеюсь с тобой увидеться.
— Было бы здорово, — улыбнулась я в ответ.
— Кстати, ты им-то собираешься правду рассказывать? Или мне самому объяснять, откуда вдруг взялись миллионы?
— Что-нибудь придумаю, — улыбнулась я. — Тебе врать не придется.
— Тогда удачи, Кэт.
Глава 31
Конечно же, я не собиралась рассказывать родителям всю правду. Еще чего, сообщать, что дочка в любой момент погибнуть может… Но и врать напропалую тоже не хотелось. В итоге я остановилась на этаком полусказочном варианте счастливой жизни в другом мире. Не слишком правдоподобно, но у меня имелись способы заставить их поверить.
Дома уже кто-то был, поэтому я позвонила в дверь и затаила дыхание, прислушиваясь к происходящему за ней. Первым примчался кот Исходник, имя которому придумывал хороший друг семьи, шутник и программист дядя Толя. Примчался и замер у порога, урча и взмяукивая. Затем раздались тихие шоркающие шаги, дверь открылась, и я увидела маму. Кажется, я говорила, что прежняя жизнь теряет свое значение для меня? Чушь! Вранье. Достаточно было одного взгляда на осунувшееся, постаревшее мамино лицо, на ее пустые, какие-то больные глаза, чтобы все эти глупости попросту вылетели из головы.
— Мама, мамочка, — я всхлипнула и порывисто обняла ее.
— Катя?! Катюша, доченька… — она отстранила меня, вгляделась в облик, созданный амулетом иллюзий, и пошатнулась. — Господи, ты жива… С тобой все в порядке? Доченька…
Я перехватила ее ладони, тянущиеся к моему лицу, и крепко их сжала.
— Мам, со мной все хорошо. Давай зайдем в квартиру. Папа дома?
— Да, дома. Господи, но где ты была?
— Ма, я все объясню. Честно. Все хорошо. Идем.
За руку я провела ее на кухню, как ни в чем ни бывало поздоровалась с папой и тут же занялась приготовлением чая.
— Катя!
— Па, я все сейчас расскажу. Подождите немного.
— Катюх, не ожидал от тебя такого. — Папа помог маме присесть в уголок и посмотрел на меня. — Хоть бы мать пожалела.
Он держался гораздо лучше, но я видела, что и ему восемь дней моего отсутствия дались тяжело. Быстро поставив на стол кружки с чаем, я покачала головой: