Некромант в космосе. Часть 2
Шрифт:
Как только перед взором вставала картинка из яблоневого сада, в груди начинала кровоточить несвежая рваная дыра с тупой занозой. А мысль, что Верус меня поцеловал, да наверное, рассчитывает на продолжение, вызывала приступ паники. А я и не чувствовала раньше, что ранена. А теперь так больно! Ну не глупость ли? Верус симпатичный голубоглазый блондин, веселый, оказалось даже умный. Но не тот блондин! И глаза хоть и голубые, но не те! И да, да, да! Капризничаю!
Из груди вырвались приглушенные всхлипы. Рыдать в голос я опасалась. Вдруг сбегутся? Этого еще не хватало!
Алеред
Анька посоветовала бы поплакать и забыть. Жить дальше исходя из обстоятельств. Пользоваться тем, что есть под рукой. Странно было бы отвергать ухаживания Веруса ради призрачных воспоминаний о чувствах к капитану. Безответных, бесперспективных, оставшихся в прошлом. Жить настоящим. А вчерашний день уже не вернуть. Это наш опыт. Все.
Но боль в груди никак не уходила. А вместе с ней тихо, словно из-за стеклянной двери, звучали слова Алереда: «Все будет хорошо».
Глава 2
Откладывать мое обучение в долгий ящик Правитель не собирался. На следующий же день Мастер Сэтерн ждал в просторном светлом зале с мраморными колоннами. Яркие лучи светила отражались от полированных стен. Под ногами же камень оставался шершавым и прохладным.
Некромант попросил меня снять обувь, чтобы лучше ощущать пространство вокруг и иметь возможность заземлиться. Тут я не очень поняла, каким образом это сделать на такой высоте. Но, вероятно, то было просто красивое выражение.
– Начнем с общей теории преобразований, – сообщил Мастер Сэтерн. – В Академии она дается в виде лекционного материала с медитативными практиками. А мы с тобой ускорим процесс. Всю теорию я передам тебе во время медитации в виде сжатых архивов. А потом информация будет постепенно распаковываться. Наше подсознание способно воспринимать огромные потоки данных в виде энергий. И не всегда обязательно сразу осознавать весь объем. Зато в нужный момент сможешь воспользоваться необходимым.
– Это ведь безопасно? – поинтересовалась неуверенно. – Не сгорит процессор?
– Абсолютно безопасно. Даже полезно, – улыбнулся Мастер. – Он нам для того и нужен.
– Биороботы какие-то, – пробормотала себе под нос, но Сэтерн услышал.
– Так и есть, – подтвердил некромант. – Наша оболочка прекрасный биомеханизм для существования в третьей плотности. Адаптивный и мощный. А теперь выбери устойчивую позицию. Ощути ступнями шероховатую поверхность. Сделай глубокий вдох и медленный выдох. И позволь своему телу уловить вибрации вокруг. Обрати внимание на частоту, с которой оно покачивается.
И я растворилась. В пространстве. В воздухе. В мраморе. В свете Элиэнуса.
А Мастер Сэтерн что-то беспрерывно говорил. Краешком внимания я отслеживала, что там нет никаких внушений или установок. Он рассказывал об устройстве мира. О тканях вселенной. Об энергиях и потоках. Оказалось, все, что мы видели и чувствовали, всегда находилось внутри нас. Не было ничего снаружи. И вот когда некромант подчинял ткань изменениям, то это всегда происходило внутри сознания. И никогда снаружи. В своем воображении я могла кроить материки, сворачивать горы, менять состав морей! В мертвую материю вдыхать жизнь. Живую обращать пеплом. И все это происходило по-настоящему. Мир менялся вслед за силой мысли.
Иногда занудный скептик внутри пытался меня вразумить. Воззвать к логике. Подкинуть воспоминания из прежней жизни на Земле. Там людей с такой явной шизофренией подвергали медикаментозному лечению. Собственно, поэтому-то в том числе, я и молчала о своей чувствительности. Рассказать открыто, что знаешь о приближении смерти, было равно признаться в невменяемости. Нормальность рассматривалась однобоко. Нормальным считался человек понятный и удобный обществу. Причем, было важно, и где именно ты родился, и когда. Ведь различные культуры и эпохи утверждали нормальными зачастую совершенно противоположные вещи. Смельчаков, которые заявляли, что Земля не стоит на черепахе, жгли пачками на костре. А потом вдруг оказалось, что центр мира Солнце. В общем, я находила дыры в логике прошлых знаний. Поэтому смогла разрешить себе безоценочно внимать тому, что излагал Сэтерн.
Кроме того, ощущение было такое, словно от Мастера ко мне тянулся невидимый глазу поток. Но он идентифицировался другими органами чувств, теми, которым не находилось названий в моей прошлой жизни. Но которые были частью человеческого существа. Просто у нас на Земле их отбросили, как ненужные и непонятные, и разучились пользоваться. Ощущения. Их было так много, и они-то и являлись самым важным во всем процессе. Я понимала, что говорил Мастер не привычной старой логикой. Я чувствовала, что и как устроено. Ощущала, как преобразовать! Осознавала мир иначе. И во всей сложности его устройства сквозила невероятная простота и легкость. Вот такая непосредственная. Такая очевидная, что казалось, будто я знала это всегда. Ведь не могло же быть иначе! Неужели никто раньше не догадался и не рассказал мне? И почему я сама не видела?
После вкусного плотного обеда я уснула, как убитая. Мозгу снова понадобился дополнительный отдых и перезагрузка. Так что встала только на следующее утро и отправилась в красивый мраморный зал. Там мой учитель продолжил передачу знаний. И я поняла совершенно точно, что заниматься подобным образом мне очень понравилось. Вместо необходимости напрягаться и пыжиться, силясь все понять и запомнить, я наоборот расслаблялась, позволяя сведениям самим поступать и укладываться внутри. Да, я даже не могла сказать «в голове». Ибо начала сомневаться, что информация хранилась именно там. Долгосрочно точно в каком-то ином месте. В энергетических ячейках в виде поля. Многая информация оставалась доступной для считывания.