Некромант
Шрифт:
— Живо, кому сказано!
Этого хватило. Пока я разжигал свечи, книготорговец отыскал несколько сочинений на интересующую меня тематику и выложил их на стол, а сам замер рядом по стойке смирно. С учетом ночной рубахи до пят смотрелось это предельно комично, но мне было не до смеха.
— Это все? — спросил я, раскладывая перед собой книги.
— Все!
— Свободен!
Экзорцизм никогда не входил в круг моих интересов. Чернокнижники и демонические отродья были противниками несравнимо более серьезными, нежели бестелесные порождения запределья, слабосильные и ограниченные. Для противодействия
Вполне допускаю, что хозяин схитрил и утаил наиболее ценные труды, но я не стал устраивать обыска. Не из-за отсутствия полномочий — вовсе нет! — просто и с этими тремя сочинениями провозился до самого рассвета. Разбираться в новой для себя теме всегда непросто, а учебника по экзорцизму в лавке не отыскалось.
Впрочем, о бессонной ночи жалеть не приходилось. В любом случае безмятежный сон был для меня сейчас недостижимой роскошью — кто знает, когда вновь нагрянет Белая дева?! — да и кое-какие полезные сведения почерпнуть все же удалось.
Лучшим средством обуздать призрак и удержать его на месте считалась лунная нить — подобное средство упоминалось в двух сочинениях из трех. В одном даже приводился порядок создания этого не самого простого заклинания. Всего-то и требовалось, что сплести с небесным эфиром лучик лунного света. Подготовленные должным образом чары сохраняли свою силу вплоть до рассвета, и с их помощью экзорцист мог не только обездвижить неприкаянного духа, но и вырвать сущность, угнездившуюся в человеческом теле. И все бы ничего, да только у меня не было ни малейшей уверенности, что к вечеру распогодится и облака перестанут закрывать луну!
Еще одна магическая формула создавала сложную защиту, которая не позволяла духам приближаться к ритуалисту и отбрасывала их прочь, а дюжина зачарованных должным образом горошин могла защитить меня во сне. И хоть уверенности в действенности этого метода не было, я все же записал порядок наложения чар.
Увы, этим мои успехи и ограничились. Я так и не сумел выяснить, как отыскать и уничтожить якорь, возвращавший Белую деву в нашу реальность всякий раз после того, как мои заклинания вышвыривали ее прочь. Хотелось бы, конечно, использовать в собственных целях этот неведомый артефакт, но чем больше я об этом читал, тем сильнее меня обуревали сомнения, что это такая уж хорошая идея. Для правильного обуздания — не заточения, а именно обуздания и подчинения! — неприкаянных духов требовалось проведение сложнейшего ритуала, схема которого содержала слишком много неизвестных мне на текущий момент переменных.
Да и плевать! Действовать буду по обстоятельствам. Ну в самом деле — мне ли смешить своими планами небеса?
Ближе к рассвету хозяин лавки собрался с решимостью и потребовал объяснений.
— Магистр! Могу я узнать, что вы ищете? — спросил книготорговец, нервно потирая руки. Пахло от
Я оторвался от записей, зажмурился и помассировал веки. Затем осведомился:
— Лестер. Это имя что-нибудь тебе говорит?
Хозяин лавки захлопал глазами.
— Доктор Лестер? — уточнил он.
— Понятия не имею. Нужный мне Лестер на днях преставился.
— Доктор Лестер, — кивнул книготорговец. — Увидел Белую деву и умер от испуга. Разрыв сердца. Так говорят…
Он смутился и уставился себе под ноги, сожалея, что вообще затеял этот разговор.
Разрыв сердца? Да неужели?
— Похороны уже прошли? — справился я.
Хозяин лавки только руками развел.
— Не подскажу, магистр!
Я вызнал у него, как отыскать дом почившего в бозе доктора, и тогда книготорговец посмурнел окончательно. Румянец с его щек пропал без следа, лицо вновь посерело. Он даже вознамерился сбежать в другую комнату, но я не позволил.
— Последний вопрос! — остановил я книготорговца. — Юродивая Ирма, знаешь такую?
— Ее все знают!
— И как выглядит эта девица?
— Девица! — всплеснул руками хозяин лавки. — Да там такая девица! Не приведи небеса такую…
— Выглядит как?
— Грудастая и вульгарная, — сообщил книготорговец. — Говорят, безотказная во всех отношениях, вообще во всех, но сам не проверял. За что купил, за то продал.
— Работает на кого?
— Спросите на Воробьином холме. Там подскажут.
— А точнее?
Хозяин лишь сутулыми плечами пожал.
Я собрал свои вещи, взял наброшенный на спинку стула плащ и уточнил:
— Все еще желаешь узнать, что я тут искал?
Книготорговец оказался человеком благоразумным и замотал головой.
— Нет, магистр! Прошу, ничего не говорите! Я ничего не хочу знать! Ни-че-го!
Я ткнул его пальцем в грудь, предупредил:
— Вот и помалкивай! — и отправился к выходу.
Колокольный звон застиг на полпути к жилищу покойного доктора. На улицу начали вываливать обыватели, и я с превеликим трудом подавил обреченный вздох.
Воссияние! Люди богобоязненные спешат на утреннюю службу, и только у меня другим голова занята; аки ищейка, скверну по дурным местам вынюхиваю…
В голову после бессонной ночи лезла всякая чушь, и никак не получалось настроить себя на рабочий лад. Помог траурный вид многочисленной родни доктора Лестера. Погребение тела было назначено на сегодняшний день, и по этому случаю в доме собралось множество его отпрысков.
Покойник, к слову, оказался не так уж и стар, да и на боли в груди, по словам вдовы, отродясь не жаловался.
— Белая дева его сгубила, — поведала тучная тетка в черном и промокнула платочком слезящиеся глаза.
Вчера предположение седоусого капрала о проказах бесстыжей девки Ирмы показалось мне куда убедительней слухов о явлении горожанам некоей сверхъестественной сущности, но это было вчера. А вот после визита ночной гостьи я не поставил бы и ломаного гроша против сотни гульденов на то, что доктора хватил удар из-за обнаженной женской груди, не важно, реальной или призрачной.
Именно поэтому я и склонился над открытым гробом и осенил покойника святым символом.