Шрифт:
Экспедиция на юг
Маги почти никогда не вмешиваются во всякие междоусобицы. Нет, бывали случаи, когда чародеи выступали на одной из сторон, но это стоило целое состояние. Потому мало кто мог нанять к себе в армию мага. Темных вообще старались обходить стороной. Многие из моей братии, получая вседозволенность во время военных действий, принимались увлеченно ставить эксперименты на пленниках или того похуже. Вообщем, творили все, на что хватало их чрезмерно буйной и больной фантазии.
Заканчивалась весна, уступая свое место жарким
– Поедешь на последнем возу. Нечего народ пугать, – махнул рукой в конец каравана наниматель. Я лишь пожал плечами и, подхватив сумки, отправился в указанном направлении. Идя мимо повозок и телег, забитых всяким добром, я осматривал наемников, которые переговаривались между собой. Здесь были самые разнообразные личности от воров и убийц, до отставных военных.
Караваны, отправляющиеся в столь дальние путешествия, частенько становились добычей разбойников, потому нанималось большое количество охранников. Зачастую в сопровождение нанимался всякий сброд, которому опостылело обносить одиноких путников на дорогах или сидеть дома, гоняя скот.
– Эхей! Да с нами едет целый маг! Теперь и самого Грима бояться не стоит! – завопил наемник, сидевший на самом последнем возу. На который я благополучно сложил свои пожитки. Этот заросший, бандитского вида мужик был явно в сильно поддатом состоянии. Сомневаюсь, что на трезвую голову он стал бы шутить над темным магом.
– Когда встретишь, тогда и посмотрим, – холодно бросил я, нагребая на облюбованное место побольше соломы. Наемник широко усмехнулся и крепко приложился к бурдюку, что лежал у его ног. Я же лишь хмыкнул, продолжая свое занятие.
– Двинули! – заорали где-то в самом начале каравана. Эта команда прокатилась, словно волна, и дошла до нас, разбудив моего прикорнувшего спутника. Наемник очнулся, грязно выругался, с трудом принял сидячее положение и еще разок приложился к бурдюку.
– А теперь начинаются неприятности, – буркнул себе под нос я, по обыкновению ожидая самого худшего.
Первые сутки пролетели практически незаметно. Мы мерно двигались вперед, изредка останавливаясь на привалы. Дороги были сухими и хорошо укатанными, а ветер приятно ласкал кожу, тихонько шумя листьями на обочине. Вторые, а затем и третьи сутки протекали уже куда веселее. Вначале бдительные и суровые наемники принялись вовсю развлекаться азартными играми и припасенной выпивкой. Они травили байки, бросали кости, переругивались, звенели выигрышем, смеялись и то и дело перекочевывали с одной телеги на другую. Все это, казалось, может продолжаться бесконечно.
Первое несчастье, если можно это так назвать, случилось в начале второй недели путешествия. Уж не знаю, кто стал инициатором данного беспорядка, но подозреваю, что данную идею породил коллективный разум наемников, изрядно потравленный алкоголем. Началось все, почти, безобидно. Когда караван остановился на один из привалов, то довольно приличная группа наемников бодро рванула в ближайший лесок. И спустя какой-то час притащила оттуда уже выпотрошенного кабана, просто неприличных размеров. Впрочем, в тот момент, никто не придал данному событию должного значения, как, собственно, и я. Все веселее началось вечером, когда последние отблески солнца погасли на горизонте.
Посреди каравана, на одной из телег, вспыхнул небольшой костерок. Если честно, я с самого начала заподозрил нечто неладное, но не стал лезть в чужие дела. И все же с интересом принялся наблюдать за дальнейшими событиями. Судя по запаху, на костре решили зажарить того самого кабанчика. Где-то далеко в лесу взвыли волки, видимо, тоже учуяв запах мяса. То, что произошло дальше, было не так уж сложно предугадать.
Скорее всего, оставленный без присмотра костер перекинулся на солому, а затем и на всю телегу. Вокруг началась настоящая какофония. Ржали кони, кричали люди, стараясь спасти остальной караван от разбушевавшегося пламени. А я заворожено смотрел на огонь, понимая, что путешествие перестает быть унылым и скучным.
– Волки! Волки! – вдруг закричали со всех сторон, отрывая меня от раздумий о прекрасном.
– Хоть какое-то развлечение, – усмехнулся я, спрыгивая на землю. В свете горящей телеги были видны скалящиеся морды лесных хищников. Навскидку, я насчитал более двадцати волков. Звери явно боялись огня, потому оставались на границе света и тьмы, рыча и припадая к земле. Но, что-то все же было не так. Спустя мгновение, я понял всю странность.
Ни один хищник не попытался напасть на остальной караван, который оставался во тьме. Это было неестественно. Ведь волки, как и любые хищники хорошо ориентируются ночью. Тяга к свету больше присуща именно людям.
– Интересно, интересно, – пробормотал я, выходя на свет. Тут же последовала незамедлительная реакция. Звери зарычали, взвыли, принялись лязгать зубами, но оставались в тени. Складывалось стойкое впечатление, что они поняли кто я такой. Это было возможно лишь в одном случае, если зверьми кто-то управлял. Наконец, вперед вышел волк. Он был явно крупнее своих собратьев.
– А вот и вожак, – хмыкнул я, отвешивая зверю шутливый кивок. Как не странно, но волк тоже склонил голову, не сводя с меня своих бездонных, как два колодца, синих глаз. На моих пальцах тут же вспыхнули синеватые молнии. Показушничество чистой воды. Если бы я хотел применить магию, то не стал бы демонстрировать это противнику. Мой Мастер всегда утверждал, что лучше вначале ударить, а потом, разгребая пепелище, разбираться, что и кому было нужно. Но, даже такой нехитрой демонстрации хватило, что бы волки начали исчезать в темноте. Лишь вожак еще несколько мгновений всматривался в мои глаза, словно, ища какой-то ответ.
Люди начали медленно отходить от шока и собирать караван в дальнейший путь, поминутно оглядываясь во тьму и вздрагивая от каждого шороха или тени. Я же стоял и смотрел на догорающую телегу, размышляя обо всем случившимся. Что-то во всем произошедшем мне не нравилось. Какой смысл вот так натравливать волков и уж тем более отступать? Все это наводило лишь на одну мысль, что данный инцидент был лишь разведкой. Так что все это было лишь началом дорожных приключений и, сказать по правде, я был этому несказанно рад.