Некромантка 2
Шрифт:
Девушка не обращала внимания на лихорадочно соображающего инквизитора, она держала Каила, и смотрела, как завершилась неравная схватка, как убийца проделал ритуал забвения и отошел в сторону, тяжело дыша. Он облокотился на разделочный стол, всего в полуметре от Васлида.
Ритуал хоть и был сложным в плане технического исполнения — движения должны быть очень точными, а пальцы крепкими, чтобы удержать острые нити запрещенного заклинания, нужен концентрирующий рисунок и даже интонации слов должны были быть особенными — но девушка не услышала голоса убийцы, как и в случае с юрсэ. А значит это не просто выверт ее дара. Это убийца
В конце ритуала тело Каила высвободило энергию души, словно ауру вывернули наизнанку и через кожу вытянули ее наружу. Она стала видимой на несколько секунд, а потом с маленьким хлопком, как мыльный пузырь, цветными брызгами разлетелась по комнате.
— Он проделал ритуал забвения. Мужчина. Высокий, — девушка быстро заговорила, отрывисто и зло выкидывая слова. Инквизитор хмурился, слушая ее. — Крепкого телосложения. Лицо не видно. Он универсал, очень сильный.
Воспоминание о мужчине, что могла видеть только Имельда, повернуло голову в ее сторону. Девушке показалось, что он смотрит прямо на нее, хотя лицо по-прежнему было смазано. Он поднял ладонь и прижал ее к лицу там, где обычно находятся губы, но в этом мареве не было никаких губ, поэтому смотрелось это очень дико. Прижал, а потом отпустил в ее сторону, словно послал ей воздушный поцелуй.
С мрачным лицом она наблюдала, как мужчина отстранился от столешницы, стряхнул манерно кровь со своих перчаток и направился на выход. Он учтиво обошел труп Каила и саму Имельду, словно мог ее видеть, и спокойно зашагал дальше по коридору. Девушка оставила тело Каила, аккуратно уложив его обратно на пол, и быстро направилась за ним.
Видение прошло сквозь закрытую в этой реальности дверь, Имельда распахнула ее, спустилась по лестнице следом за мужчиной, который беспечным легким шагом прошел по тропке к оградке. В иллюзорной реальности появился конь, что был привязан к ней. Мужчина похлопал его по морде, вновь обернулся и помахал рукой девушке, спешащей за воспоминанием. Имельда споткнулась и упала на колени. От нее взметнулся мокрый снег по сторонам. Это он ей помахал? Ну, а кому же еще ему махать посреди ночи после того, как убил человека? Но неужели он мог знать, что она будет здесь и сейчас? Как ему это удалось? Не может же он видеть будущего, в самом деле…
— У нее шок! Чего уставились? За работу! — гневно рявкнул инквизитор, следовавший за девушкой почти по пятам. Ему срочно нужно было отвлечь своих людей. Они не должны были заметить ее странного поведения, этих голубых всполохов в глазах.
— Уезжайте, — прошипел Васлид Мару, который направлялся к девушке, шагая мимо инквизитора. Тот не ответил; молча, заставил подняться некромантку с грязной тропинки, подал трость и настойчиво повел за оградку. Инквизитор немного подумал, глядя этим двоим вслед, как они забираются в повозку. Поспешил догнать. — Только не в школу. Не смей тащить ее туда, — яростным шепотом проговорил инквизитор, держась за открытую дверцу повозки.
— Увези ее куда-нибудь… Да хоть в бордель! Я найду вас сам, — он захлопнул дверцу и развернулся к особняку на троих хозяев. Предстояло много работы, а эта девка ему никак ее не облегчала.
В душе Васлида горел огонь. Теперь, когда защита ауры некромантки пала, под угрозой оказывалась не только она, но и все, кто знал об этом, в том числе и сам господин главный дознаватель. Васлид не мог допустить, чтобы этот
***
Имельда с жадностью голодного зверя поглощала еду, которую перед ней поставили служанки. Половина запеченной индейки с яблоками, миска бульона, ржаной хлеб с тыквенными семечками, нарезанные овощи, гречневая каша с ливерной колбасой, вареные яйца… Расправляясь с тушкой индейки, девушка о чем-то сосредоточенно думая.
— Она будто год не ела, — прошептала Алая второй служанке на ухо. Домоправительница, с немым (что было удивительно!) вопросом в глазах сидела за кухонным столом немного в стороне от госпожи некромантки и взирала, как та поглощает немыслимое количество еды.
«А она не лопнет?» — подумала Эли, что стояла рядом с Алаей.
— Не лопну, — пробормотала Имельда, не глядя на служанку. Все начали переглядываться, пытаясь понять, к чему это было сказано, а Эли стремительно стала покрываться красными пятнами.
Мару, сидя за столом рядом с некроманткой, упер локоть в стол и, тяжело опустив голову на ладонь, наблюдал, как девушка ест. Бессонная ночь сказывалась, ему хотелось спать, но в то же время он понимал, что оставить без присмотра столь опасный объект, как Имельда, было дурацкой затеей. Сейчас она напоминала взведенный неисправный арбалет, который от любого неверного движения мог выстрелить сам по себе.
Мару не знал, куда еще ее можно было привезти. Город он знал плохо, друзей, кроме Абрахана у него здесь не было, знакомых — тоже. Не везти же ее в самом деле вновь в бордель. Вряд ли теперь их там примут с распростертыми объятиями и даже за деньги.
Абрахана он еще не беспокоил этой новостью. Тот лежал в своей комнате, Вея тоже была в резиденции. Личный лекарь Орлан ухаживал за ними обоими, и их состояние уже было намного лучше, чем сутки назад. Мэр наотрез отказался поместить себя и племянницу в лечебный госпиталь.
Имельда успокоилась в какой-то степени. В ее глазах не вспыхивали голубые искры, да и сам взгляд перестал источать смертельную угрозу. Она ушла куда-то глубоко в себя, но в то же время разумом оставалась здесь. Все видела, все слышала… Даже больше, чем нужно.
Она держала себя в руках, рыдать больше не хотелось, первый шок прошел. В конце концов, самую большую потерю она уже перенесла, и сладить с такими эмоциями удалось быстро. В себя Имельда пришла уже в повозке, но она молчала вот уже несколько часов, только гримасничала иногда, кривя губы, но взгляд при этом оставался каким-то пустым.
Мару облегченно перевел дух, когда девушка произнесла непринужденное «не лопну». Ясно же было, что чьи-то мысли уловила, но такая реакция его порадовала. Иногда девушка следила глазами за чем-то, что было видимо только ей, но никто кроме Мару не придавал этому наблюдающему взгляду никакого значения.
Молча, Имельда пыталась совладать с чужими эмоциями, мыслями, воспоминаниями… В ней проснулся жуткий голод, даже можно сказать, животный. Хотелось крови. Как в прямом, так и в переносном смысле. Хотя, нельзя сказать, что это было всепоглощающим чувством. Девушка справлялась с «чужими» желаниями души Морока, но вот желание убить того мерзавца, что лишил ее семьи и друга таким ужасным способом, с каждой минутой становилось все больше.