Некроманты любят сыр
Шрифт:
Вот согласна, нехорошо вышло. С какой стороны ни посмотри — неудобно очень. Сочувствующе вздохнула и попыталась смотреть на ситуацию позитивно:
— Зато всегда при свежих продуктах.
Меня смерили таким профессионально прозекторским взглядом, что захотелось самой себе перепись органов сделать и поскорее отчет о вскрытии предоставить. Поспешила съехать с темы:
— Неужели проклятия Хозяина кладбища настолько живучи, что вы их снять не смогли? — Подумала и надавила ему на совесть для верности: — И какой смысл тогда был в разыгранной сцене…
Не уверена, что совесть у лорда-некроса в принципе существует, ну да утопающему любая соломинка — потенциальный плот.
— Пошли давай, божественное мое наказание, — дин Элройен тоже умел съезжать с неудобных тем мастерски.
— И все же, — прицепилась я не хуже репейника, — не понимаю!
— Сняли мы с Лисаветы все магические обвесы, да только поздно было, у нее изменения с тонких тел уже на физику перейти успели. Лекари лишь руками разводят: организм после приключений на кладбище нестабильный, скажите спасибо умом не тронулась.
— То есть она взаправду влюбилась в вас? Всякая химия грубого тела и то, как оно предает… здравый смысл?
На сей раз меня смерили взглядом весьма и весьма заинтересованным, и даже как будто слегка потрясенным.
— И откуда столь академические познания в непрофильной дисциплине?
Я позорно покраснела, припомнив парочку урывками читаных романов, где глубинный смысл действа так и остался не понятым. Зато вот лорд-издеватель быстро сообразил, что не в конспектах целителей я свои познания обнаружила. Сколько не маскируй понятия, а суть осталась пошита белыми нитками.
— Оттуда же, откуда и костюм дознавателя, — буркнула я.
— Это-то и настораживает. Никогда бы не подумал, что всерьез заинтересуюсь жизнью и обычаями жреческой касты. Впору пересмотреть собственные представления о слугах божьих.
— Вас ждет немало увлекательных открытий! — нутром чувствуя в его словах подвох, я изо всех сил старалась сохранить остатки достоинства.
— Надеюсь, — совершенно по-кошачьи улыбнулся местный ужас, поманил меня ближе и доверительно поделился: — Я за причуды Лисаветы не отвечаю, в магическом плане она чиста. Потому и помочь ей ничем невозможно. Она сама должна научиться справляться со своими чувствами, понимаешь?
Кивнула, совершенно завороженная его близостью и вкрадчивым голосом.
— Та сцена, как ты ее назвала, меньшее из зол. И если это поможет ей наконец прозреть и поискать взаимности среди других, то я готов повторить.
А вот теперь стало страшно, но боялась я вовсе не Черного лорда, а себя и собственных мыслей. Потому что от повторения тоже бы не отказалась, и вовсе не ради заботы о незнакомой мне женщине. Только стоило вспомнить, что общего между нами — лишь окрас магического дара, а дальше пропасть. Во всем. И я не хочу превратиться в подобие Лисаветы, постоянно ищущей счастье там, где ей не рады.
Не знаю, что прочитал в моем взгляде Дэмис Элройен, но этого хватило, чтобы он вновь отстранился и уточнил:
— Я сдержал слово? Ответил на все-все твои вопросы?
Усилием воли собрала мысли в кучу, помотала головой:
— Есть еще парочка.
Лорд-некромант обреченно закатил глаза к небу и сделал мне предложение, от которого сложно было отказаться:
— А может, все-таки сыр? — он приглашающе распахнул передо мной двери в свои владения.
Улыбнулась и не стала испытывать терпение руководства. Хорошенького понемножку — еще одна заповедь от нашего главного по холодильникам, который терпеть не может, когда танатомастера усердствуют с гримом покойников.
Пространство внутри поражало одновременно и уютом, и всеобъемлющим преклонением перед чистотой. Я сама не видела, но знакомые целители рассказывали, что в здравпомощи палаты для операций похожим образом обустраивают. С одной стороны обшитый деревом потолок и арочные перекрытия; мозаичный пол, набранный из разноцветных плиток в оттенках осени; разных размеров кадушки и чаны, закрытые крышками; много света и пустого пространства. С другой — стеллажи с созревающими головками сыра и массивные столы под различные нужды.
На входе нас перехватил завернутый во все белое Мыхас и какой-то ползающий носок рядом с ним. Чуть позже выяснилось, что это Пискуша, которому тоже выдали форму.
— Бахилы! Бахилы надевай, — командовал религиозный почитатель санитарии. — И халат, и шапочку. Куды, а руки помыть?!
Какой пристукнутый чистоплюй вселился в помойную крысу с необычайно многослойным внутренним миром? Выглядело это настолько несуразно, что, едва сдерживая смех, я поискала подсказок у его милости.
— Не ты одна экспериментируешь с измененной нежитью, — подмигнул он, верно истолковав мое потрясение. — Зачем уничтожать такой интересный образчик, когда можно его улучшить и приладить к делу.
Вот же хватка у человека, любому трупу найдет применение! Как посмотрю, еще никто от него не ушел без пользы, всех себе на службу поставит и каждому подыщет задание.
— Так-то лучше, — потирал лапками довольный Мыхас, — сюда еще пройди, через обеззараживающую рамку.
Под ободряющий кивок Дэмиса Элройена я шагнула во вспыхнувший оранжевым цветом проем. Несколько мгновений спустя свечение смелось на голубое, и мне дозволили выйти с другой стороны в производственный зал. Процедура повторилась с каждым присутствующим. При этом вокруг нас сохранилась заметная только магическим зрением аура, словно накинули энергетический костюм, безупречно повторяющий контуры тела.
— Впечатляет! — поделилась я. — Когда Мых говорил о продвинутом оборудовании и магической обработке, я и не думала насколько его слова буквальны.
Мыхас просто-таки раздувался от гордости и произведенного впечатления. Было заметно, как трепетно и ответственно он относится к своей миссии. Хотя еще несколько часов назад хулиганистое умертвие крысы и ответственность казались мне понятиями абсолютно несовместимыми.
Я с восторгом прильнула носом к стеклянной стене, за которой в специальном помещении доходил до идеального состояния сыр.