Некрос: Языки Мертвых
Шрифт:
– Во-первых, если она упадет до нуля, персонаж сойдет с ума и начнет агриться на всех подряд. Типа, совсем без тормозов. Во-вторых, с падением человечности ты постепенно перестанешь получать эссенцию из других источников, кроме убийства игроков. Ну и наконец, с тобой будет общаться все меньше NPC, в том числе торговцев и квестодателей.
– А мораль?
– Мораль... Это типа обратного показателя. Когда ты вступаешь в секту или кабал, ты обязуешься следовать его правилам. Если у тебя высокая мораль, то действия по законам кабала оправдывает твои преступления - и человечность не теряется. Но если ты нарушаешь законы кабала - ты
– Заморочено как-то.
– Это только так кажется. Многие вещи тут работают как бы "на фоне", просто подталкивая тебя к правильному отыгрышу. Например, если ты глухой отморозок, который режет всех налево и направо, тебе лучше искать кабал таких же красавцев и следовать их кодексу буква в букву.
– А если мораль падает до нуля?
– Та же петрушка, что и с человечностью. Вообще, снизить любой атрибут до нуля - значит потерять персонажа. Так или иначе.
– Интересный расклад ты мне накидал. Кто-нибудь считал сколькими разными способами можно окончательно угробить персонажа в этой игре?
– Не думаю. Сдается мне, даже разработчики не до конца это представляют.
Я огляделся, разминая затекшую спину. Вокруг монотонно гудел народ - негромкие разговоры словно сливались в одно монотонное бормотание огромного существа. Бильга задумчиво покосился на почти опустевший кувшин, вздохнул, и разлил остатки по чашкам. Я шарил по меню персонажа, пытаясь найти кнопку "Level Up" - пусть даже неактивную. Не получалось. Наконец, я сдался.
– Скажи, а прокачка? Как тут уровни поднимать вообще?
Бильга выпил вина и степенно обтер усы пальцами.
– Для этого тебе нужен обелиск.
Опять обелиск. Уже в который раз его вспоминают.
– И что это такое? Как его найти?
– Найти можно. Обычно они есть почти в каждом номе. Наверное, и в окрестностях Неребтума имеется - только не знаю, где точно. Обычно, они спрятаны подальше от человеческих глаз - на дне ущелий, на вершинах гор, в глубине пещер. Нужно искать.
– Думаю, мне стоит этим заняться.
Бильга мотнул головой:
– Как раз наоборот. На нашем пути к Чумному Порту будет несколько обелисков. И я знаю точно, где найти минимум три.
Я задумался. Что же, это выглядело вполне разумно. Оставался, правда, только один вопрос. Вопрос, который меня мучил с самого начала беседы.
– Все вроде круто. Чумной Порт, большая пати. Но я кое от кого слышал одну вещь...
– Какую?
– здоровяк удивленно приподнял бровь.
– Что в Abruption не ходят партиями. Это игра одиночек.
Бильга нахмурился, постукивая по столешнице ладонью.
– И ты в этом уверен?
Я пожал плечами:
– Последний раз меня убила партия из двух игроков. Так что есть основания сомневаться.
Бильга покивал в такт моим словам, потом перевернул кувшин над своей чашкой. Тонкая струйка быстро иссякла и он, досадливо сморщившись, отставил кувшин.
– Вообще-то правда в том, что игра не слишком любит партийный подход. Если речь, конечно, не идет о тех партиях, у которых на всех эссенции меньше, чем у тебя сейчас. Чем больше \ссенции, тем сильнее к ней тянутся Отторгнутые - и тем более страшные отторгнутые пробуждаются от спячки и выходят на охоту. Так что, большая компания нужна, когда собираешься устроить большую охоту. Но кроме этого есть и другие причины. Прежде всего - сами
– Руна мертвого?
– я вспомнил странный амулет, который нашел на месте своей первой смерти. Жаль, что ее отобрали вместе с остальными вещами.
– Что это такое?
Бильга пояснил:
– Если тебя убивает Отторгнутый, а не игрок, на месте твоей смерти остается такая Руна. Забрав ее и придя с ней к обелиску ты можешь вернуть потерянную Эссенцию . И не важно, чья она - твоя или чья-то еще. Такие дела. Пять процентов, конечно, не самый жир, но иногда и этому рад.
– А сколько теряешь за смерть?
– решил я окончательно выяснить все вопросы. Бильга мотнул головой:
– По-разному очень. Зависит от десятка факторов. С мобами обычно это пять процентов - столько, сколько возвращает руна. Но могут снять и больше - зависит от того, на кого нарвался. С Игроками еще сложнее. Человечность твоя, человечность его, разница в уровнях, разница в эссенции... Я сам до конца еще не разобрался.
– А опыт? Как можно посмотреть, сколько у меня опыта? Сколько до уровня?
– Никак. Ты всегда идешь к обелиску наугад. Никогда не знаешь, на сколько прокачек тебе хватит.
– А трайты? Они появляются потом?
– Трайты здесь что-то вроде ачивок. Выстреливают при соблюдении тех или иных условий, да еще и приправленных рандомом. Плюс к тому их просто до черта. Так что, найти двух человек с одним и тем же набором почти невозможно.
– Круто.
Бильга снова взглянул в опустевший кувшин, задумчиво пожевал усами.
– Надо бы еще выпить. Но ты, похоже, уже сдался.
– Есть немного.
– Ладно, - он тяжело поднялся со своего места.
– Пойдем.
– Куда?
– насторожено поинтересовался я. Как показывает опыт, такие приглашения плохо заканчиваются.
– Туда, - огрызнулся здоровяк.
– Тебе же надо где-то остановиться? Выходим завтра.
– Я еще не сказал, что согласен.
Бильга пожал плечами:
– Тогда иди к черту, - и двинулся к выходу. Пришлось подниматься и нагонять его. Не очень-то гордый ход, но что поделать. Попытался сыграть на самолюбии - не получилось.
Вышли на улицу - мутный поток грязных, бессмысленно суетливых людей. Сумерки уже начали сгущаться над городом. От множества факелов тянуло едкой гарью, стража, в темных, засаленных доспехах бродила по улицам, расталкивая прохожих тупыми концами копий, отталкивая щитами. Бильга действовал не на много аккуратнее, не стесняясь отвесить хорошего пинка тем, кто оказывался совсем уж на пути. Улицы петляли, сменяя одна другую, и я уже совсем потерял ориентацию. Неребтум был мало похож на Акшак - извилистый и хаотичный, он казался противоположностью, геометрически строгого города богини Ашарте. Приглядевшись, я отметил, что на одной улице дома отличаются друг от друга - прежде всего качеством и аккуратностью постройки. Похоже, часть хибар достраивали в разное время и в целом - относительно недавно. Они закрывали и сужали когда-то широкие и ровные улицы, порождая множество отнорков, тупиков и изгибов. Верхние этажи нависали над нижними, часто сходясь друг с другом вплотную, соединяясь хилыми мостками, образуя многоярусный лабиринт, живой и гудящий над нашими головами.