Нелегал

Барчук Павел

— Нет. Не понимаю. — Комарова нахмурилась. — Вообще Вас не понимаю. Вы много лет посвятили делу моего деда. Мне, в конце концов. А в итоге вдруг потребовали, чтоб я уехала. Причем, настолько Вам этого захотелось, что даже бессовестно воспользовались Ниной Ивановной. На что рассчитывали? На приступ неконтролируемой ревности? Я же знаю, она Вам не нравится совсем. И Вы не тот человек, который способен внезапно увлечься женщиной, прежде вызывающей неприязнь. Что случилось?

Александра Сергеевна вдруг сорвалась с места, подошла к диванчику и села рядом. Смотрела на меня внимательно, с сочувствием. Дожили, блин…

— Максим…– Она

хотела назвать и отчество, но осеклась. Видимо, решила, сейчас должен быть момент доверительной близости. — Что происходит? Расскажи, пожалуйста. Я ведь не чужой человек…

Тут же до Александры Сергеевны дошло, как многозначительно это прозвучало. Она слегка смутилась.

— В том плане, что…столько лет мы, как бы, связаны. Ну, ты…Вы…все время рядом были. Был.

— Саш…– Я посмотрел ей в глаза. — Не мучайся. Все равно не могу объяснить ни черта. Просто поверь, так будет лучше. Пока что. Мне нужно решить очень серьезную проблему. Ты даже не представляешь, насколько серьезную. И да, хотел чтоб ты уехала. Желательно, подальше. Что там в твоем списке стоит? Тебе всего-то надо почти двадцать лет продержаться…

Комарова аж в лице изменилась. Видимо, цифра ее впечатлила. А я не мог ей объяснить, почему именно столько. Просто в момент развала Союза точно никому больше не будет дела до Ершова и его внучки.

Я прекрасно понимал, что говорю удивительную чушь, но так все задолбало. И еще присутствовало ощущение приближающейся паники. Потому что я не знаю, как выкрутиться. Реально не знаю. Убью Фиделя, меня расстреляют к чертовой матери. Не убью Фиделя, меня сольют свои же буржуи, итог будет тот же. Расстреляют. Сначала поговорят, в надежде выбить сведения, которых я не знаю, а потом расстреляют. Мне даже слить чекистам нечего. Потому что память вообще в последнее время затихла. Наверное, решила, достаточно пока стрессов. А имя Джонатана ничего не стоит без подробностей. Само по себе оно — ноль. Одним этим именем жизнь себе не купишь. Я ведь с удовольствием рассказал бы все. По сути, даже благое дело сделал бы. Враг, он и есть враг. Проблема в том, что рассказывать нечего. Не знаю ни черта. Лиличка? Ее сдать? Но думаю, кроме белобрысого, она контактов ни с кем не имела. Тоже — такое себе улов.

— Максим…Сергеевич… Я даже не хочу знать, по какой причине Вы себя так странно ведете…Но… — Комарова подалась вперед, собираясь взять меня за руку.

Я подумал, не стоит. Отодвинулся, а потом вообще поднялся на ноги.

— Значит так…Пока у меня нет свободного времени, за Вами будет таскаться Ведерников. Какая-никакая, но защита. Уверен, Игорек не подведёт. Не в его интересах. А белобрысый, который сто процентов тоже заметил нашего парня, не рискнет делать неосторожные движения. Как только делегация, которую все сейчас ждут, уедет, снова вернёмся к нашим баранам. Всё. Мне пора домой. В гостиницу, то есть.

Я шустро, не оглядываясь, направился к двери.

— Если уедет, конечно… эта долбанная делегация…– Последнюю фразу сказал очень тихо, себе под нос.

Комарова осталась сидеть на диване, уставившись мне в спину. Я прямо физически ощущал ее этот взгляд. Внимательный, сканирующий. Черт… Плохо, когда женщина глупая, но когда слишком соображает, тоже ничего хорошего.

Как только оказался на улице, сразу направился к проходной. Реально хотелось попасть в гостиницу, принять душ, очень надеюсь, вода есть, и завалиться спать. В конце концов, информацию, которая сейчас клубилась

в моей голове кусками, нужно систематизировать. Не может быть, чтоб не нашелся выход. Просто не может такого быть. Если я его не вижу, это не значит, что он отсутствует вообще в принципе.

По дороге заскочил в гастроном, взял консервы «Килька в томатном соусе» и хлеб. Не было сил даже сходить поужинать в заведение общепита.

В гостинице, к счастью, дежурила моя глубоко обожаемая Тамара. Верный боевой товарищ. Это было как нельзя кстати. Прошло три дня, а Лиличка молчит. Уже имея представление об этой особе, думаю, скоро объявится. Вполне возможно, по закону подлости, именно сегодня. Когда я вообще никого не хочу видеть.

— Солнышко, — Я подошёл к стойке администратора. — Никого ко мне не пускай. Очень прошу. Вообще никого. Даже если скажут, что это — вопрос жизни и смерти. Хорошо?

— Максим Сергеевич…конечно. — Тамара с сочувствием окинула меня взглядом с ног до головы. Видимо, я слишком хреново выгляжу. — На работе что-то не ладится? Говорят, к нам Фидель Кастро приезжает. Правда?

— Тамарочка, — Я грудью лег на стойку, приблизив свое лицо к лицу этой чудесной женщины, — Ты удивительно хорошо меня понимаешь. Если надумаю жениться, обязательно сделаю предложение именно тебе.

— Ой, да хватит Вам! — Тамара махнула рукой и смущённо покраснела. — Шутите все. Хорошо. Кто бы не спрашивал, буду говорить, что Вас нет. Отдыхайте.

Я поблагодарил Кудряшку, а потом, еле передвигая ноги, направился к лестнице. Поднялся на свой этаж, вошел в номер, стянул одежду, сменив ее майкой и трениками.

Удивительно дело, но даже вода в душевой была. И даже лилась нормально, а не с попытками устроить контрастный душ.

Искупался и вернулся в номер. Подтянул одно из кресел к столику. Накрыл себе ужин. Шикарный. Консерва и черный хлеб. На мгновение пожалел, что не взял алкоголя. Но потом решил, нет. Правильно. Голова должна быть свежей.

Только ножом расковырял банку кильки, как мое внимание привлёк посторонний звук, доносившийся с улицы. Будто кто-то тряс водосточную трубу. Она, как раз, находилась недалеко от окна моего номера. Сначала думал, показалось. Однако, спустя пару минут, понял, ни черта. Звук вроде приглушённый, но раздражал безумно. Может, еще потому, что состояние не ахтец.

Я матернулся, отодвинул банку с килькой, которую только начал есть. Было, кстати, очень даже вкусно. Отломил кусок хлеба, с корочкой, и макал его в томатный соус. Неожиданно, эта очень простая еда мне зашла. В прошлой жизни даже не смотрел на что-то подобное в магазинах. Наверное, просто оголодал сильно. Носился, как сайгак по заводу эти дни. Иной раз забывал не то, чтоб про обед, но и про завтрак с ужином. Перебивался подножным кормом.

Тем не менее, пришлось встать и подойти к окну. Выглянул наружу. Сильно удивился. Несколько минут наблюдал представшую моему взору картину.

По водосточной трубе усердно пытался забраться Ведерников. Реально. Он, как недоразвитая обезьяна, обхватывал ее руками и ногами, а потом дергался вверх, не особо заметно двигаясь с места. Похоже, по физкультуре у Игоря Леонидовича был «неуд». Он каната, наверное, в глаза не видел.

— Добрый вечер. — Культурно поздоровался я, глядя на это непотребство с высоты третьего этажа. — Совершенно не против желания сотрудников заниматься разнообразными упражнениями перед сном. Но скажите, Игорь Леонидович…Почему здесь?