Нелегал
Шрифт:
– Ясно. Скажи мне, а что это за сила, которая течет к телевизору по металлической нити?
Марго несколько секунд смотрела на него, не понимая, затем догадалась:
– Ты про электричество? Ты его что, видишь через свой медальон?
– Да. Что это такое?
– Даже не знаю, как тебе и объяснить. Знаешь, в книгах, что я тебе привезла, тех, которые называются «Физика», написано про электричество с научной точки зрения. Если же говорить проще – это энергия, которая приводит в действие очень многие наши
– Потрясающе, – сказал Тирр, – а откуда электричество берется?
– Производится на электростанциях. Это такая фабрика, где вырабатывается электричество. Например, с использованием течения воды в реке. Или сжиганием угля. А есть и более эффективные способы.
– И… как много телевизоров может обеспечить одна электростанция?
Марго засмеялась:
– Вообще-то, мощность электростанций правильнее мерять не телевизорами, а городами.
Городами?! Вот это да… Получается, электростанции производят энергию в божественных масштабах. Что будет, если все это могущество сосредоточится в одних руках? Которые, конечно же, не станут размениваться на мелочи вроде телевизоров, показывающих предельно дурацкие действа?
Маг прикрыл глаза, и его воображение услужливо изобразило образование вулкана посреди города. Земля будет дрожать и раскалываться по его воле, извергая потоки раскаленной лавы. Страшные бедствия обрушатся на головы тех, кто посмеет воспротивиться… Да что там бедствия! Тирр сможет проклинать не мелкие вещи вроде камер, но целые города. Вместе со всем, что в этом городе находится. Вместе со всеми жителями. Он, Тирр Волан из дома Диренни, будет, по сути, богом. Единственным и неоспоримым богом этого мира. Богом, не нуждающимся даже в поклонении ничтожных смертных.
Как здорово, что он попал именно в этот мир. Дома Тирр строил далеко идущие и предельно сложные планы, надеясь когда-нибудь захватить власть в Мензоберранзане. Тут же план мирового господства умещается всего в два вшивых пункта: научиться использовать электричество лично, а не посредством всяких хитрых штучек, а потом завладеть электростанцией. Сначала одной, а затем и всеми.
В этот момент в доме началась какая-то суета, послышались встревоженные голоса. Тирра это по большому счету теперь уже волновало мало, хотя… Пожалуй, стоит все же быть немного осторожней, богом он пока еще не стал.
Вернувшись в дом вслед за девушкой, он застал за столом только Сергея и подругу Ильи.
– Что случилось? – спросила Марго.
– У твоего отца сердечный приступ, – мрачно ответил Сергей.
– Черт, – тихо выдохнула она.
Дверь в комнату, где находился больной, открылась, и оттуда выбежала его жена, на ходу бросив кому-то:
– Я сейчас звоню в «Скорую»…
– Антону Богдановичу звони, мама! –
По ступеням, ведущим на второй этаж, сбежала Лиля с коробкой, внутри которой позвякивало стекло. Пузырьки с лекарствами, видимо.
В общем-то, самое время уходить, подумалось Тирру. Молча и безо всяких церемоний. Этим людям уже не до него, и ему уже не до них. Он больше не нуждается ни в вельможе Николае Михайловиче, ни в его родне. А раз так – стоит ли тратить время в их обществе? Жаль, конечно, что он начал свой план с руной на бокале, можно было бы и без этого обойтись. Теперь уже нет большого желания доводить начатое до конца и тратить силы на исцеление отца Марго.
Однако в следующий миг дал о себе знать глас разума. Марго Тирру по большому счету тоже не нужна особо, но, во-первых, до того момента, как он будет выбирать себе женщин по своему вкусу, еще может пройти некоторое время, глупо было бы надеяться, что великую мощь электричества маг освоит моментально, а значит, девушка ему пока еще пригодится. Во-вторых, тот час, когда он станет повелевать людишками в открытую, не прячась, тоже еще не настал, а Марго знает о нем правду. Истребить всю семью прямо сейчас – еще менее рационально и куда более расточительно, чем потратить немного сил на исцеление Николая Михайловича.
И самое главное – что стоят какие-то крохи силы для того, чья мощь скоро станет божественной? Кто сам станет богом? Сущий пустяк. К тому же бог вполне может позволить себе глупости вроде снисходительности или великодушия: богам позволено все.
Тирр вошел в комнату, где больному отмеряли какие-то капли и белые кругляшки, и негромко сказал:
– Вижу, плохо дело. Давайте я попробую?
Несколько встревоженных лиц обернулись к нему, глядя с непониманием.
– Меня в монастыре не только драться учили, – пояснил маг и посмотрел на Марго, – может, ты объяснишь лучше?
– Давайте пусть Теодор попробует! – сказала она. – Он… умеет. Не на одни же таблетки надеяться, а Антон Богданыч еще неизвестно когда будет…
В этот момент вернулась Светлана Васильевна:
– Я дозвонилась, но он, как назло, не дома был, а в клинике подзадержался. Едет сюда и будет не раньше чем через четверть часа… Коль, ты как?
– Могло быть и лучше, – слабым голосом, не открывая глаз, ответил хозяин дома и добавил: – В самом деле, пускай Теодор продемонстрирует чудеса восточной медицины.
– Оставьте нас наедине, будьте любезны, – попросил маг, дождался, пока все выйдут, сел на кресло возле дивана и сказал: – Ни о чем не думайте. Не открывайте глаз. Ни о чем не беспокойтесь.
Он простер раскрытую ладонь правой руки над грудью больного и принялся молча читать заклинание.
Одинцов почувствовал, как в кармане вибрирует и пищит особым сигналом телефон, и сказал водителю:
– Притормози вот тут. Вон ларек, шаурму поешь или там хот-дог.