Нелегкая поступь прогресса
Шрифт:
— Нет, герцог, вы можете заслужить себе только более или менее гуманную смерть. И учтите, что если будете уличены во лжи или умолчании, вы будете подвергнуты пыткам, причём не простым, а тем, что применяются на вашем острове.
Перед Павлом и Натальей стоял уже не спесивый аристократ, а сломанный мужлан.
— Уведите его, и обращайтесь соответственно его поведению. — распорядился Павел — Если будет лгать и изворачиваться, разрешаю любые действия для приведения к покорности и искренности. А если не станет лгать, что легко проверить, сверяя с показаниями иных мятежников, обращаться возможно мягко.
— Ты бы отдал приказ пытать этого человека? — неверяще спросила Наталья, когда дверь за незадачливым посланником и вдохновителем мятежа закрылась.
— Ну что ты, родная! — улыбнулся Павел — Я всего лишь застращал этого хиленького духом человека.
Что он при этом подумал, мы не скажем, а Наталье хватило и услышанного.
Глава 9
В штаб объединенной армии я приехал ровно в полдень. Гусары конвоя отправились готовить себе обеда, а я, в сопровождении трёх своих офицеров, пошел к дверям штаба. У самой двери обернулся на шум большой кавалькады. Первыми во двор замка въехал взвод кавалергардов, и сразу направился в казармы. За кавалергардами въехала коляска с главнокомандующим, и прямиком подъехал к крыльцу. Пока дежурный офицер делал доклад, я отступил в сторону, и, как остальные офицеры замер в стойке смирно. Румянцев выслушал доклад о каком-то происшествии, отдал распоряжения, и повернулся ко мне:
— Чрезвычайно рад видеть вас, дорогой граф. Извольте следовать за мной, имею к вам важный разговор
Мне только и осталось, что поклониться и последовать вслед за Румянцевым.
— Дежурный доложил, что прибыл фельдъегерь от Его императорского величества, так ли это? — обратился Румянцев к дежурному адъютанту.
— Так точно, ваше сиятельство! — адъютант из стойки «смирно» перешел в состояние немыслимой
— Тогда пришли его со всей поспешностью. — распорядился Румянцев, и повернулся ко мне — Признаться, голоден невероятно. Не согласитесь ли откушать в моём обществе? Да-с. Заодно и обсудим наше дельце.
— Польщен таковым предложением, ваше сиятельство. С удовольствием откушаю, поскольку со вчерашнего вечера во рту ни маковой росинки.
В комнате, соседствующей с кабинетом главнокомандующего, слуги моментально накрыли стол, принялись подавать блюда. Как и положено вельможа его ранга, положения и богатства, Румянцев. Кушанья, как и положено, были разнообразны, вкусны, изысканно оформлены на тарелках. Впрочем, на сей раз, мы кушали запросто, из столовых приборов были только ножи, вилки и ложки. Вышколенные слуги скользили неосязаемыми тенями, бокалы наполнялись как бы сами собой, всё свидетельствовало о том, что хозяин держит своих людей в ежовых рукавицах. За обедом мы говорили о вещах важных, но вполне разрешенных к публичному озвучению. Мы говорили станках, о полученных с австрийцев по репарации, и о переоборудовании, под моим началом передвижных армейских артиллерийских мастерских. А к серьёзному разговору фельдмаршал приступил только после того, как одним лишь движением бровей он отправил за двери всех слуг.
— Граф Юрий Сергеевич, — официально заговорил Румянцев — примите уверения в моей полнейшей лояльности как российскому императорскому трону, Их императорским величествам, Павлу Петровичу и Наталье Алексеевне, так Их императорским высочествам. Их и только их я почитаю владетелями нашей державы.
— Нисколько не сомневаюсь в вашей, граф Пётр Александрович, верности, лояльности существующей императорской власти и личной чести. Однако, к чему этот разговор? — недоумённо вопрошаю я.
— Тотчас же объяснюсь. — с некоторым облегчением, но всё ещё напряженно говорит граф — Изволите ли видеть, сегодня с раннего утра ко мне прибыл курьер из Санкт-Петербурга. Он привёз известие о произошедшей попытке мятежа и государственного переворота. Предуведомляя ваш вопрос, сообщаю, что августейшая семья нимало не пострадала, все живы, здоровы и благополучны. Мятежники схвачены, и оказалось что их около тысячи человек, а предводителем злодеев оказался английский посол.
Румянцев помолчал, рассеянно подвигал чайную чашку, при этом внимательно отслеживая мою реакцию. Пришлось продемонстрировать ожидаемые чувства: я досадливо поморщился и самым скверным их своих голосов проскрипел:
— Господи боже мой! Сколько раз говорилось, и не только мной, что Павел Петрович непозволительно мягок и благодушен! Ей-богу, доброта Его величества способна привести к огромному несчастью. Ведь своим всепрощением он просто провоцирует злодеев всех мастей на бесчинства.
Говоря это, я «прицеливающимся» взглядом гляжу в точку примерно в середине лба графа. Кажется, моего собеседника слегка пробрало, но он продолжает недрогнувшим голосом:
— Свой разговор я веду неспроста, но с совершенно определённой целью: дело в том, что мятежники собирались возвести на престол графа Бобринского, внебрачного сына покойной императрицы Екатерины Алексеевны. Речь я веду именно о нём.
— Внимательно слушаю. — медленно киваю я, не прекращая давить взглядом.
— В своё время Григорий Григорьевич Орлов и Иван Иванович Бецкой оказали мне немалые услуги, отчего я чувствую себя крайне обязанным. Я не произнёс ни одного слова в защиту упомянутых персон, когда они были лишены титулов, званий и состояния, поскольку твёрдо знаю, что кару они заслужили многократно. Однако я искренне считаю, что отпрыска Екатерины Алексеевны и Григория Григорьевича за произошедший мятеж наказывать не следует. Судите сами: юноша совершенно не способен к серьёзной государственной службе, его уровень это какой-нибудь коллежский регистратор в заштатном столе, а в военном деле я не доверил бы и малой команды, разве что письмоводителем при штабе.
Киваю:
— Я встречался с юношей, и вынес ровно такое же впечатление. Но как быть с тем обстоятельством, что его снова и снова станут делать своим знаменем разные проходимцы?
— Я думал об этом. Проходимцам, вроде английского посла и формального главы заговора, князя Трубецкого как раз и нужен такой: безвольный, не слишком умный. Да-с. С умом юноши ничего не поделаешь — налицо пьяное зачатие. Думаю, что выходом стал бы публичное осуждениеграфом Алексеем Бобринским всех мятежей, производимым якобы в его пользу и решительный отказ от каких бы то ни было притязаний на трон.
Я задумался. В самом деле: во всех случаях, когда формировались комплоты в пользу Бобринского, несчастный недоумок был совершенно не при чём. Просто парню дико не повезло: зачатый во время многодневной пьяной оргии, он родился слабым физически, неумным, слабовольным и к тому же, лишенным всяческого личного обаяния. Все эти качества пропили его родители. До попадания в армейскую школу мальчика практически ничему не учили, он даже читал с трудом да освоил четыре действия арифметики. К тому же, де Рибас потворствовал слабостям, а может быть и намеренно развращал мальчика: табак, спиртное, доступные девки (в тринадцать-то лет!), азартные игры нисколько не осуждались наставником. С одной стороны, как сказал один довольно неприятный, но отнюдь не бездарный писака «нет человека — нет проблемы». А с другой стороны, убийство мальчишки станет пятном на репутации императора. Но, с третьей стороны, Бобринского, по понятным причинам, могут прибить и противники Павла. Вот и думай, что в такой ситуации делать. Надо признать, выход, предложенный Румянцевым весьма недурен: граф и сам был любимцем Екатерины, обласкан ею и осыпан милостями. Да, были у них и размолвки, но размолвки — это дело житейское. Опять же подлинная версия о заступничестве графа за мальчика вполне удобный повод и сохранить жизнь, и переложить ответственность за его судьбу.
— Скажите, граф Пётр Александрович, согласитесь ли вы на такую комбинацию: вы через меня передаёте прошение о снисхождении по отношению несчастного мальчика на имя государя императора, а я со всей ответственностью посодействую, чтобы его величество принял взвешенное решение. Алексея Бобринского передадут вам на воспитание, а вы уж окружите его нужными людьми, надёжной охраной из преданных вам людей. И обязательно подберете для него самых лучших учителей. Недурно было бы обучить мальчика какому-нибудь делу, не связанному с командованием.