Нелинейная зависимость
Шрифт:
— Когда узнаешь, о чем речь, точно будешь смеяться, — предупредил Андрей. — Но сначала я тебе ничего объяснять не буду. Просто посмотри вот эти цифры.
Пашка взял «компакт», посмотрел, почесал макушку.
— Что это? — наконец спросил он. — Фрагмент алгоритма?
— Я хотел у тебя узнать.
— Н-да. Сдаюсь. Так где ты это взял?
— Не скажу, — твердо ответил Андрей. — Пока ты не ответишь, что видишь.
— Цифры вижу. — Пашка пожал плечами. — Ни начала вычислительной цепи, ни конца. Просто цифровой бред, выдернутый из контекста. Ничего не могу сказать.
— А все-таки? — заинтересовался Андрей.
— Ну, считала не аналоговая машина, а цифровая. Это сразу видно по сдвиговым операциям. Система двоичная, опять-таки судя по сдвигу, но какая-то странная. А! Блин, Андрюха! Ну зачем ты меня подкалываешь? Вот больной… Я думал, ты действительно что-то новое раскопал! — Пашка недовольно повертел у виска пальцем. — Какого черта ты мне подсунул кусок протокола? — обиженно глянул он на Андрея. — Кстати, этот кусок не является математикой Шора. Другой алгоритм, хоть и квантовый.
— У меня не было протокола. — Андрей не понял, шутит Пашка или говорит серьезно. — Ты мне чистый «компакт» принес. Не мог же я составить его по памяти. Да и зачем, Паша?
— Твоя шуточка затянулась. — Резнов нахмурил брови. — Это кусок протокола, отражающий момент счета устройства номер три.
— Которое мы так и не нашли? — осторожно уточнил Андрей.
— Чего ты дурака из себя строишь?
— Ладно. А теперь смотри, откуда я это взял.
Андрей вызвал программу для просмотра фотографий и прокрутил перед ничего не понимающим Пашей свой ночной ролик.
— Ночной город в ускоренной съемке, — поставил диагноз Пашка.
— Точно. Один кадр каждые пятнадцать минут.
— А зачем?
— Внимательнее смотри. Тебе эта картинка ничего не напоминает?
— Напоминает. — Паша пожал плечами. — Дома с освещенными окнами.
— Хорошо. Дай мне зажигалку.
— На.
Андрей вызвал на экран другую фотографию и закрыл ее нижнюю часть зажигалкой.
— А это что? — спросил он.
— Тоже многоэтажки, только днем, — ответил Паша.
— А так? — Андрей убрал зажигалку, открыв нижнюю часть фотографии, на которой был виден пульт управления.
Резнов озадаченно почесал кончик носа.
— Старинная ЭВМ?
— Точно, — улыбнулся Андрей. — ЭВМ PTERA, производство Голландии, середина пятидесятых годов прошлого века. Скачал из Интернета.
— Сходство действительно поразительное. Ну и что с того?
— А то, что цифры, которые ты смотрел, получены путем анализа ночных фотографий из этого окна.
— Ты серьезно?
— Вполне. Только я понятия не имею, как это получается.
— По такому фрагменту и не поймешь. Надо сделать больший охват.
— Ага! Значит, мое сумасшествие заразно! — Андрей довольно потер ладони. — Значит, это не просто сотрясение мозга!
— Но в статье ты об этом не напишешь, — остудил его пыл Паша. — Даже если в этом есть какая-то научная закономерность.
— А есть?
— Ну, раз есть результат, значит, есть и причина. Ты не волнуйся так. Твою склонность к мистике я помню еще со времен учебы. Хочешь мое первое предположение, пока чисто гипотетическое? Я думаю, что согласно принципу перехода количественных изменений в качественные определенное скопление одинаковых элементов просто не может не превратиться в компьютер той или иной степени сложности.
— Ни фига себе. — Андрей откинулся на подушку. — Ты еще более сумасшедший, чем я.
— А что тут такого? Все нормально, старик. Не нервничай. Из блуждающих в космосе частиц образовались атомы. Было? Было. Поначалу ведь мир состоял из сплошной плазмы после Большого Взрыва, правильно?
— Это одна из господствующих гипотез, — поправил Андрей.
— Было, было, — уверенно кивнул Паша. — Затем из атомов образовалась целая куча самых разных молекул. Сначала попроще, потом все более сложные. Количество простых элементов увеличивалось, они складывались в более сложные. Органическую молекулу уже можно считать цифровой моделью, поскольку из одних и тех же атомов углерода, водорода и кислорода состоит огромное разнообразие органических молекул с самыми разными свойствами. Такая почти троичная система, где все зависит от взаимного расположения нуля-углерода, единицы-водорода и тройки-кислорода.
— Лихо ты завернул, — уважительно кивнул Андрей. — Тогда дальше идут аминокислоты, затем первая живая клетка.
— Заметь, клетка — это уже очень простая вычислительная машина химического типа. В ней идут упорядоченные и вполне управляемые химические реакции.
— Ага. Затем клеток становится много, и они сливаются в еще более сложную функциональную схему — живой организм.
— И мозг! — добавил Паша. — Настоящая электрохимическая вычислительная машина. Когда количество простых нейронов мозга превышает определенную границу, рождается разум.
— Который из простых элементов-битов создает первые релейные вычислительные машины. Забавная эволюция.
— А что мешает продолжить ее дальше? — пожал плечами Пашка. — Имеем право, согласно принципу аналогии.
— Из нейронов получился разумный мозг. Его что, рассматривать как простой элемент? Н-да. Допустим. Когда количество носителей разума превышает определенную границу, они образуют более сложную вычислительную машину?
— Город, — уверенно подтвердил Паша. — Только очень большой город. Мегаполис. А когда количество мегаполисов превысит определенную границу, они сольются в еще более мощное вычислительное устройство.
— Это уже будет Сеть, — улыбнулся Андрей. — Компьютеры-мегаполисы, соединенные магистралями дорог, проводов, спутниковых и оптических каналов связи.
— Никакая не Сеть, — отмахнулся Пашка. — Для меня как для математика понятие Сети вообще не существует. Когда компьютеры соединяются между собой, они становятся единым целым. Один считает, другой хранит информацию. Просто функции их разделяются. Вот ты сам, например, единый организм или куча одноклеточных, связанная Сетью?
— Наверное, организм.