Нелюдь
Шрифт:
Текст сообщения: Есть вещи, которые не стоит забывать. Приятного просмотра, сучка. Наслаждайся.
Горло перехватило от ужасной догадки. Остановилась, не рискуя щёлкнуть трясущейся рукой на видеозапись, прикрепленную к сообщению. Тело сковывал обжигающий ледяной страх, заставляя вжаться в спинку кресла. Я догадывалась, что мне прислали. Так бывает. Просто знаешь и всё… Потому что есть только одна вещь, которая могла меня напугать.
На каком-то автомате всё же включила видео, чтобы уже через несколько секунд закричать беззвучно от первых же кадров. Как в самых страшных снах, когда ваш голос неожиданно пропадает, и вам остается только беззащитно открывать и закрывать рот. По
Я смотрела на языки пламени, а сама дрожала от холода, проникшего в мое тело.
Даже не поняла, как кто-то подошел сзади. Видео давно закончилось, языки пламени застыли на экране, а я дрожу, и зуб на зуб не попадает.
– Слава. Все в порядке? Эй. Посмотрите на меня. Слава!
Резко развернул к себе кресло и оперся на поручни, обхватил мое лицо ладонью.
– На меня смотрите и дышите глубже. Я сейчас воды принесу.
Я слышала чей-то голос будто сквозь вату и даже разобрать не смогла, чей именно. Поняла только, что мужской. И едва развернул к себе кресло – узнала, но слова не могла сказать. Хотела качнуть головой, дать понять, что не в порядке. Что всё плохо. Просто ужасно. Я хочу посмотреть на него, но не могу. Не могу отвести взгляда от застывшего видео. Оно остановилось, но я вижу его, я вижу огонь, вырывающийся из окон, я вижу то, что не заснято. То, что навсегда выжжено глубоко внутри. Теплая ладонь касается замерзшей руки, и я бы вскрикнула, если бы не пропавший голос. Кожу словно обожгло кипятком, но мне нужны эти прикосновения. Чтобы вернуть чувствительность пальцам, которых я не ощущаю.
Тепло его рук касается осколков льда на щеках, и я облегченно выдыхаю. Он поворачивает меня за лицо к себе, а у меня из глаз наконец брызнули слёзы. Адам.
Он что-то говорит, и убирает руки, а я крикнуть хочу, чтоб не уходил. Мне так тепло рядом с ним. Хотел отвернуться, а я вцепилась в его запястья и непослушными губами еле выдавила из себя:
– Не...уходи...по…жа…луй…ста… не …ухо…ди.
Присел на корточки, глядя на меня снизу-вверх, а у меня непроизвольно из глаз слезы катятся.
– Не ухожу.
Руку протянул и указательным пальцем по щеке провел, вытирая слезу.
– Испугалась?
Качаю головой, прижимаясь щекой к его пальцам.
– Я уйти хочу. Отсюда
– Уйдем сейчас. Это видео? Знаешь, кто прислал?
Провел большим пальцем по скуле.
Его голос...он успокаивает. Он дарит облегчение от той боли, что сейчас растекалась во мне жидким азотом. Потому что он первый, кроме членов моей семьи и психоаналитика, кто увидел меня в этом состоянии. Отвернулась, пытаясь выйти из почты. Пальцы всё еще не слушаются, продолжая дрожать. Его ладонь касается плеча успокаивающе, а боль внутри злится, свирепствует, атакует трясущиеся руки, и Адам сам нажимает на "Выход" и закрывает вкладки.
– Уйдем отсюда. Пожалуйста.
– Окей. Уходим.
Поднял под руку с кресла и замер, всматриваясь в мои испуганные глаза.
– Я могу вычислить, кто это сделал. Если захочешь, мы поговорим об этом.
Подхватил мою куртку со спинки кресла и повел за собой из кабинета.
– Отвезти тебя домой или поехали посидим где-то? Пока не успокоишься?
Остановилась, глядя на свою ладонь в его руке. Он так естественно повел меня за собой. Посмотрела в его лицо, вздрогнув от того беспокойства, которое плескалось в темных глазах. Впервые в жизни я видела признаки тревоги за себя у кого-то, кроме мамы и Нины. Покачала головой, думая о том, что не хочу ничего. Не хочу ни многолюдных кафе, ни дома, который наводит тоску. Я хочу остаться одна. И в то же время безумно боюсь сейчас одиночества.
– Нет...я не хочу. Я ничего не хочу
– Давно по ночному городу ездила? Хочешь покажу тебе одно интересное место? Там очень тихо и можно молчать. Я часто там молчу.
Рука сильнее сжала мои холодные пальцы, ведет за собой по лестнице.
Да, я хочу именно туда, где можно молчать. И мне нужен кто-то рядом, кто не позволит треску огня разрушить мою тишину.
Мы вышли на улицу, и я вздрогнула от холода, забравшегося под куртку. Переменчивая погода то холодно, как ранней весной, то душно до невыносимости.
Я не помнила, чтобы надевала её, наверное, Адам сделал это. Раскат грома заставил съёжиться и побежать вслед за парнем, спускавшимся по лестнице к чёрному "Фольксвагену".
В этот момент завибрировал телефон в кармане куртки, и я вцепилась в него пальцами, понимая, что не хочу сейчас ничего, боюсь увидеть на дисплее очередное уведомление со своей почты.
Адам открыл дверь пассажирского сидения, и я села, по-прежнему не доставая телефон.
Смотрела, как он застегивает ремень безопасности, и думала о том, что впервые успокаиваюсь вот так просто, без звонка психиатру или подруге. С человеком, который даже не знает, что произошло, но именно это мне и нравилось сейчас.
Закрыла глаза, откидывая голову назад, вдыхая аромат лимона, царивший в салоне.
– Спасибо...
Адам привез меня к высокому зданию научного центра. Мы каким-то образом зашли с черного входа. У него была пластиковая карта работника.
– Я уволился…но программисты, они, знаешь…они те еще жуки. Мне нравилось тут на крыше зависать по ночам. Так что ключ я себе оставил.
Мы поднялись на грузовом лифте, и Адам толкнул дверь, ведущую на крышу, пропустил меня перед собой.
– Здесь звезды близко, и тишина. Как будто вымерли все. Иногда хочу почувствовать, что нет ни единой души.
Я подошла к перилам, глядя вниз, чувствуя легкое головокружение от высоты, а он встал рядом, достал сигарету, закурил. Он, видимо, заметил, что я еще вздрагиваю, снял кожаную куртку и поверх моей куртки набросил мне на плечи. Затянулся сигаретой, глядя на ночные огни.
Да, он был прав, здесь можно молчать, и ночной город постепенно вымирал, только одинокие машины и мигающие неоновые витрины внизу. Подняла голову и посмотрела на небо – черное, затянуто тучами. Дождь прекратился, но ни одной звезды не видно. Кажется, и моя жизнь вот такая непроглядная. Живу по какой-то инерции, по какому-то расписанию, составленному не мной. И кто-то…кто-то покопался в этом расписании. Кто-то узнал обо мне то, чего не знал никто. То, что я запрятала так глубоко, что даже мой психиатр думала, что я уже справилась. А некто нашел и вытащил наружу, чтобы показать мне, что тайн не бывает. Каждая тайна – это чье-то подлое открытие и достояние. Вопрос времени, когда оно вырвется наружу. Где-то в глубине души я понимала, что это только начало.
***
Я очнулась словно от резкого толчка. Так бывает, когда неожиданно пропадает чувство безопасности, с которым вы уснули, и на его место приходит неожиданная тревога. Открыла глаза, вдохнув полной грудью холодный воздух, и едва не закричала, ощутив теплое дыхание, касавшееся затылка. Вот почему я проснулась. Прохладный ветер ласкал щёки и шею, а спиной я ощущала тепло. Сильные мужские руки, обнимавшие сзади, согревали большими ладонями мой живот. Я вспомнила, как мы сели на его куртку у стены и Адам обнял меня сзади, согревая от ночного холода. Неужели я уснула? Черт… неудобно как. Я боялась обернуться назад и встретиться с ним взглядом, так как понятия не имела, как уснула здесь вчера. Последнее, что помнила, это куча окурков возле его ног и внимательный взгляд куда-то в сторону города.