Нелюдим
Шрифт:
Тоби покачал головой:
— Нет, нет, ничего страшного. Мы же с вами не в группе поддержки сирот, чьи родители покончили жизнь самоубийством. Тогда бы это выглядело жестоко. И я бы вас за это осуждал.
— Все равно извините. Должно быть, тяжело было.
— Да... есть свои отрицательные моменты.
— А ваш отец еще жив?
— Мм, нет. На самом деле, он умер незадолго до матери. Инсульт. Так что можно проследить и причину самоубийства мамы.
— Видимо, я слишком глубоко
— Нет, нормально. Будем считать, что неловкий разговор о мертвых родителях компенсирует мою глупую ошибку с комнатой и теперь наша репутация безупречна.
Сара провела рукой по волосам.
— Моя безупречная репутация продержится не больше минуты. Я такая идиотка. Постоянно какую-нибудь похабщину выдаю.
— Ну, некоторые любят попохабней.
Ты серьезно? Не успели познакомиться, а уже позволяешь себе сальные шуточки?
Ты ее что, отваживаешь, что ли? А что б тебе сразу не начать колотить себя по голове, а?
Сара рассмеялась:
— Ага, наверное. Так чем вы занимаетесь, когда не рисуете очередного Гарфилда?
Ошиваюсь с монстром в лесу. Его зовут Оуэн. Он сожрал трупы парочки хулиганов, которых я убил, а еще съел мою первую и единственную девушку, но я простил его, потому что сильно больной на голову. Слушайте, давайте устроим свидание!
— Я работаю в «Ориндж-Лиф Таймс». Верстка, правка. Еще делал дизайн одной местной рекламы — было довольно забавно.
— Графический дизайн — перспективное направление.
— Ага, кто бы мне это сказал лет двадцать назад.
Она пожала плечами:
— Никогда не поздно. Я, например, иду снова в колледж на заочное обучение.
— Серьезно? Чем будете заниматься?
— Музыкой.
— Классно! В смысле, играть музыку или преподавать ее?
— Звучит банально, но я еще не определилась. Петь я не могу. Если даже вы не поверите ни единому моему слову, то этому поверьте: петь я не могу. Я немного играю на саксофоне.
— На саксофоне? Правда?
— Ага. Я ни в коем случае не профессионал, но мне это нравится. И я просто... я хочу узнать об этом побольше. Работаю официанткой, и с этим проблем нет. Я не бедствую, но никогда не делала ничего творческого. Захотелось сменить направление. Я еще его не выбрала, но сменить хочу. Звучит глупо, да?
— Нет. Вовсе нет.
— Немного глупо. Признайтесь.
— Нет, на самом деле нет.
Они постояли немного. Сара хихикнула из-за неловкого молчания.
— Сколько вам лет? — спросил Тоби.
— Вы снова хотите начать считать оплошности?
— Вы правы. Было глупо с моей стороны. Извините.
— Да нет, я шучу. Мне тридцать шесть.
— А мне сорок.
— Черт, какой же вы старый.
— Скорее дряхлый. И постоянно болтаю о своих
— Вы сумасшедший, Тоби.
— Спасибо. — Ни хрена себе! Она запомнила, как его зовут! — Обычно я отвратительно поддерживаю разговоры.
— Я тоже. Лепечу невесть что, слова забываю и все такое.
— Вы уже обедали?
— Да. Но не ела мороженого с шоколадным сиропом.
— Хотите мороженое с шоколадным сиропом?
— Да, не откажусь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Тоби пришло на ум, что если бы он так говорил и вел себя со всеми людьми, то не жил бы жизнью, где у его лучшего друга есть шерсть. Конечно, он не был прекрасным собеседником, не блистал остроумием или природной харизмой, но был спокойным и в меру обаятельным и, казалось, искренне нравился Саре.
Тоби сказал ей, что детей у него нет. Она объяснила, что и у нее с Томом тоже никогда их не было — они хотели, но время вечно было неподходящим. От предыдущего брака у Тома осталась дочь, которая никогда по-настоящему не испытывала к Саре теплых чувств и которую Сара не видела с похорон.
Тоби рассказал о смерти своих родителей. Но не о смерти Мелиссы.
Она рассказала о смерти своего мужа. А затем о смерти своего кота, Рексфорда, которого сбила машина. Они пошутили о том, что сидят, кушают мороженое с шоколадным сиропом и разговаривают о смерти, и решили перейти на более непринужденные темы.
В школе они оба всегда были белыми воронами.
Сара получала обычно тройки и двойки, потому что только в десятом классе выяснилось, что у нее дислексия. Теперь она любила читать, но делала это медленно, и ей приходилось сильно сосредоточиваться — вокруг ничто не должно было ее отвлекать. Так что школа отнимала все ее свободное время, но в итоге это себя оправдает. Если она, конечно, определится к моменту выпуска, чем хочет заниматься.
Тоби рассказал ей, как сильно любит проводить время в лесу. Про Оуэна он не упомянул.
Они разговаривали еще больше часа после того, как мороженое превратилось в тоненький слой растаявшей слизи на дне пиалок.
— Я должна сразу тебе сказать, — произнесла Сара, теребя в пальцах салфетку. — Я не планирую сейчас ни с кем встречаться. Но друг бы мне не помешал.
— И мне тоже.
— В любом случае ты бы и не захотел встречаться с такой запутавшейся женщиной. Я полная развалина. Я подумала, что через пару недель ты, возможно, решишь разорвать нашу дружбу, так что вот. — Она вытащила из сумочки ручку, написала что-то на обратной стороне квитанции за мороженое и дала квитанцию Тоби. «Разрывай спокойно».