Немая смерть
Шрифт:
Говорили, разумеется, не только о кланах. Хотя в целом родовая структура сохранялась, в гакуре уже начали появляться организации, имеющие свои интересы и не связанные кровным родством. Те же Анбу, к примеру, или Мечники в Кири. Последние, кстати, при вступлении в должность проходят модификации организма, в результате которых приобретают большую физическую силу и феноменальное родство с Суйтоном. В Анбу НЕ тоже балуются улучшением тела, подробности неизвестны.
— Мы заинтересованы в любой информации о деятельности Корня Анбу, — поучал старейшина Аой во время одного из разговоров. — Следует отдать должное Шимуре, он создал чрезвычайно эффективную организацию.
— Едва
— Тем не менее, Кушина-химе, используйте любую возможность.
Старейшина меня не понимал, и это его раздражало. Я не укладывалась в привычные для него рамки. К чести Аой-сама, сдерживать темную сторону натуры он умел и быстро докопался до истоков собственного недовольства, переориентировав его на себя. Как следствие, всю дорогу до Листа я имела честь наслаждаться его обществом, выслушивая крайне полезные лекции, отвечая на простые с виду вопросы и чувствуя себя распятой бабочкой перед энтомологом. Он оказался очень хорошим психологом-практиком, буквально раскладывавшим собеседника по полочкам, вытаскивавшим наружу всю подноготную. Понимаю, почему его не любят, но отзываются с неизменным почтением. Сухой, педантичный, жесткий, умный, упрямый даже по меркам Узумаки и в то же время гибкий, если дело не касается его близких. Ему уже за две сотни перевалило и людей, убитых им лично или по его приказу, больше, чем я трупов в жизни видела.
Какие бы качества он во мне ни разглядел, наши планы не изменились. Мне по-прежнему предстояло общаться с верхушкой Учиха и Орочимару, что, учитывая их нелюбовь друг к другу, задача нетривиальная.
Встречали нас с пышностью невероятной. Вообще-то говоря, ещё на границе Огня к обозу присоединились символические «проводники», в чью задачу якобы входило указание дороги и которые в самом деле разруливали мелкие неприятности, неизбежные в пути. Общались с чиновниками, обеспечивали ночлег и всё в таком духе. За один дневной переход до деревни посольство встретил почетный эскорт, куда помимо представлявших Хокаге Анбу также входили представители многих кланов Конохи. Причем каждый считал своим долгом сказать несколько приветственных слов, отчего церемония растянулась на три часа.
Впрочем, уровень пафоса достиг своего максимума при въезде в деревню. Ради торжественного случая открыли почетные Северные ворота, в обычное время запертые на замок и носящие скорее декоративный характер, причем встречал посольство лично Хокаге-сама. При его появлении народ принялся вытягивать шеи — смотрели, сделает ли он несколько шагов вперед, выходя за пределы деревенской черты, или останется на месте. Второй случай следовало рассматривать как что, по его мнению, гости важны, но их предложения не нравятся, или просто не слишком желанны. Сделал, шагнул.
Сарутоби Хирузен, Сандаймё Хокаге Конохагакуре но Сато, ощущение производил внушительное. Любой шиноби в той или иной степени харизматичен, но Хирузен-доно буквально пропитывал окружающих исходящим от него чувством благожелательной мощи. Неудивительно, что бесклановые и многие клановые его боготворят.
Сколько в оказываемом воздействии непроизвольного влияния собственной личности, сколько осознанных усилий и сколько действия кеккей генкай, сказать сложно. Не исключено, что значение имеет только первая часть. Бездетный Тобирама любил своё детище, Коноху, всей математически-выверенной душой и выбрал наилучшего преемника из возможных. Юный, не старше двадцати лет, Сандаймё удержал власть. Он справился с нападками обозлённых Учих, рассчитывавших увидеть на троне Кагами-сама, не позволил сделать себя марионеткой Сенджу, за которыми стоял авторитет двух удачных правителей, умело маневрировал среди группировок и альянсов остальных кланов. Его опорой стали потомственные шиноби, приходившие в Лист в поисках безопасности, именно они составили костяк Анбу и разведки. Он оказался не очень хорошим полководцем, но прекрасным политиком, и не факт, что без него деревня не развалилась бы. Во всяком случае, грызня кланов шла бы намного сильнее и того доверия, что существует сейчас, не возникло бы.
Раскланивались мы примерно час. Со стороны могло показаться, что без пышных костюмов, напыщенных поз и выспренних речей легко обойтись, но на самом деле это не так. Основные слова говорятся именно сейчас. Изощренно-витиеватые намеки высокого наречия прекрасно подходят для того, чтобы сделать предложение, ничего не сказав впрямую. Язык, непонятный простолюдинам и позволяющий сторонам сохранить лицо при любом развитии событий. Аой-сама озвучил, зачем мы прибыли, Хирузен ответил, что этого давно ожидали, и пригласил устраиваться поудобнее, потому как вопрос непростой. Вкратце, так.
Квартал Узумаки очень сильно изменился за прошедшее время. Причем дело даже не в том, что стало больше строений, границы участка расширились, а барьерные печати явно недавно обновлялись и перенастраивались. Дети появились. В прошлый свой визит я никого, моложе подростков-генинов с хитайате, не видела, а сейчас вокруг носятся стайки вопящей ребятни, что-то высматривают, пристают к взрослым.
— Да, Кушина-сенсей? — повинуясь жесту, Сачико подошла поближе.
— Задание для вас. Выясните, сколько детей проживает в квартале, как давно они здесь и к каким семьям принадлежат.
— Хай, сенсей! А нам можно будет побродить по деревне?
— Если найдёте сопровождающего.
Или, скорее, я его найду. Дипломаты уже вовсю работают, список встреч вчерне согласован и найти сопровождающего трём генинам будет сложно. Попросить кого-нибудь из Сенджу или Учиха? Первые нарасхват, вторым я учеников не доверю, потому что по части внедрения поведенческих схем носители шарингана уступают разве что Яманака. Есть ещё Курама, но связь с ними деревенским наблюдателям неизвестна и пусть так останется.
Людей приехало больше ожидаемого и места всем не хватило, и от соседей заявился хмурый слепой дедуган, мокутоном вырастивший двухэтажный домик. Уверена, к завтрашнему утру об этом услышат все, кому надо. В сердце кланового квартала пустили чужака, никак его не контролировали и позволили применять родовые техники — вряд ли можно измыслить более явное доказательство крепости союза Сенджу и Узумаки. После такого шепотки об ослаблении дружбы двух великих кланов, вызванные смертью Мито-сама, сойдут на нет.
Никто не узнает, что после ухода старца его творение в прямом смысле насквозь просветили. И никаких серьёзных разговоров ни внутри, ни около дома в дальнейшем не вели.
Ну а на следующий день началась гонка. Помощники Аой-сама носились, словно укушенные, рассылая десятки писем и организовывая встречи, периодически забегая к ирьенинам или казначею. Меня тоже не миновала доля сия, но в значительно меньшей степени — я отослала Каташи-сану записку с напоминанием о его обещании сводить меня в местный театр и напросилась с коллегами в госпиталь, чем и ограничилась. Первое послужит для организации встречи с Нобору-сама, через Цунадэ я надеюсь послать весточку змеиному саннину. С Орочимару просто так не пообщаешься, личность он занятая и скрытная до невозможности. Впрочем, госпиталь я бы в любом случае навестила.