Немая смерть
Шрифт:
Не люблю Кумо. Со времени войны не люблю.
— Я возьму на себя предводителя.
— Надо поторопиться, — кивнул мужчина. Он встал, выровнял дыхание, оглядывая находившихся на расстоянии примерно пятисот метров облачников. Средняя дистанция, столь любимая райтонщиками. — Моё имя Курама Удо. Шиноби клана под моим предводительством преследуют людей, похитивших моего сына. Пропустите нас.
Говорил он тихо, что не имело никакого значения. Подхваченный ветром звук долетал до ушей кумонинов, они прекрасно расслышали каждое сказанное слово.
— Меня зовут
Этого и следовало ожидать.
Чуть повернув голову, Удо-доно покосился на меня. Я слегка опустила подбородок, не отрывая взгляда от будущего противника. Марои, помимо факта принадлежности к аристократии, также входит в пятьдесят сильнейших бойцов своей деревни, его голова ценится немногим дешевле моей. В то же время, его специализацией считаются площадные техники, как поединщик он не особо силён, так что шансы на победу я оцениваю высоко.
Отставшие шиноби Курама подтянулись, ждать больше нечего. Заведя руку за спину, Удо-доно сложил несколько знаков, отдавая приказы подчиненным, после чего будничным тоном скомандовал:
— Бой!
Каварими. Быстро сложить два десятка печатей, в Марои быстро летит тусклый шарик из спрессованной чакры ветра. Снова каварими, на том месте, где я только что стояла, трещат ядовито-синие вспышки. Моя техника взрывается полупрозрачными лезвиями, вырубая лес в радиусе пятидесяти метров, но цель тоже ушла заменой. Каге буншин, отскок назад, мимо проносится черная молния. Два моих клона начинают поливать издалека дальнобойными техниками Марои и, при возможности, его помощников. Открываю первые врата, вторые, третьи. Замена. Четвертые врата, использую свиток с запечатанной техникой катона. Замена вправо и вперед, вижу, как из огненного облака выскакивает окутанная броней из молний фигура. Пятые врата, одновременно иду на сближение, используя Мерцающий шаг.
Против короткой дистанции Марои не возражает. На его стороне райтон, значительно увеличивающий скорость и ловкость, и искусство мечника. Мое лицо скрывает глухая маска, он не видит покрасневшей кожи, да если бы и видел — мало кто сталкивался с Вратами Хачимон. Он не знает, на что смотреть.
Бросаю кунай с привязанной печатью, Марои сбивает его на подлете. Печать детонирует, засыпая окрестность осколками металла, однако против облачника кусочки железа бессильны. Джитон? Нет, вряд ли, скорее, какое-то неизвестное дзюцу, создающее защитное поле. Как бы то ни было, задержка позволила мне открыть шестые врата.
Схватки мастеров заканчиваются быстро. Генины могут возиться минутами, закидывая друг друга примитивными техниками и совершая глупость за глупостью, пытаясь силой продавить защиту врага. Джонину достаточно малейшего шанса, тончайшей щели в броне, первого неловкого движения. Мы с Марои совершили ошибки одновременно. Я не поняла, что пропущенная через меч чакра увеличивает поражающую дистанцию. Мой враг проигнорировал выброшенную вперед пустую ладонь.
Результатом стали, с моей стороны, лопнувшие барьеры и чуть задымившиеся печати, вышитые на одежде. Марои пришлось тяжелее. Удар чистой энергией, заставивший стонать чакраканалы от боли, несмотря на разделявшую нас пару метров проломил-таки его защиту, и отбросил мужчину назад. Впрочем, тот извернулся в воздухе, словно кошка, и приземлился на землю уже в стойке.
Поздно. Седьмые врата.
Окружающее окрашивается в зеленые цвета, восприятие снова скачет, и я наконец-то чувствую, что опережаю Марои. Моя скорость становится больше его, и поднырнуть под четкий, блестяще выполненный и слишком медленный удар становится просто. Ладонь мягким шлепком касается ребер с правой стороны. В принципе, бой закончен — ни один ирьенин не соберет обратно тот фарш, в который превратились внутренности моего врага, но он ещё может сражаться. Подшаг, тело скручивается, второй удар, на сей раз плотно сжатыми пальцами по шее.
С момента начала схватки прошло не более тридцати секунд. Седьмые врата, Врата удивления с бешеной скоростью пожирают организм, каждое движение сопровождается болью. Времени осталось мало. Не оглядываясь на летящую с плеч голову и ударивший в небо фонтан крови, несусь на помощь ближайшему Курама-дзину. Наседавший на него противник отскакивает и бросает в мою сторону сплетенную из молний сеть, от которой я легко уворачиваюсь. Пробиваю ему грудь, бегу к следующей схватке, одновременно закрывая седьмые врата. Кейракукей отзывается на действие облегченной дрожью, скорость падает, и потрескивающие сухожилия начинают трещать менее интенсивно. Закрываю шестые врата.
Теперь я могу использовать Мерцающий шаг, и благодаря ему оказываюсь рядом со сражающейся четверкой. Двое на двое, результат не ясен. Один из Курама ранен, из отрубленной кисти тонкой струйкой хлещет кровь, зато облачники двигаются неестественно скованно и время от времени атакуют пустое место. Пока гендзюцу не спало, быстро метаю в каждого по кунаю. Они ощутили опасность и вроде бы даже начали на неё реагировать, однако не успели — взрыв кибакуфуд произошел слишком близко. Добили мы их быстро.
Закрываю пятые врата, одновременно оглядываясь. Всё, что ли? Закончили? Тишина. Чужаков не видно, вокруг только свои. Позволяю воспоминаниям погибших клонов проникнуть в память, просматриваю их и начинаю один за другим закрывать оставшиеся врата. Бой окончен. Во всяком случае, здесь.
Когда спустя несколько минут меня находит Удо-доно, я занимаюсь привычным делом — лечу раненого. Прикрепляю отрубленную руку на положенное ей место. Пользоваться ей в ближайшие сутки не стоит, да и работа не качественная, халтурная, но для полевых условий сойдёт. Потом в Листе коллеги исправят огрехи.
— Мы потеряли троих, — тяжело роняет мужчина. — Двое мертвы, Кохаку-кун тяжело ранен. Ещё троим не стоит сражаться. Остальные устали.
— Пятеро против четверых.
— Да. Мы их не догоним.
— Догоним. Они думают, что в безопасности, расслабились и не торопятся. Бегут медленно. Раненых оставим здесь, тяжелого поместим в стазис-свиток. Надеюсь, вы компенсируете стоимость?
Лицо у Удо-сама словно просветлело. Он даже стал почти симпатичным.