Немецкие гренадеры. Воспоминания генерала СС. 1939-1945
Шрифт:
Только тогда мне стало ясно, почему мы по пути наткнулись на вооруженных русских. Передовая рота у Инриевки взяла неправильное направление, и я сразу же обогнал ее, попав в щекотливую ситуацию. Скорее бы показались основные силы батальона! Я жаждал появления гаупштурмфюрера СС Фендта с его 88-мм орудием (с надеждой, что русские не будут контратаковать; в противном случае нам всем придет конец).
Я чуть было не открыл огонь по Герману Вейзеру. Как он умудрился забраться на крышу? Он все время возбужденно показывал налево. Хотел ли он привлечь наше внимание к танку? Нам чрезвычайно повезло, что склон защищал нас от возможного русского танка. Я продвинулся немного выше по склону, пока не заметил на окраине деревни
Минуты тянулись как часы. Справа от нас русские все еще отходили через курганы. Мы плотнее прижались к земле. Танк сменил позицию. Звук его гусениц приблизился, а потом опять удалился. Вдруг из первого колхозного двора на полной скорости выскочил штабной автомобиль, сделавший такой резкий поворот, что некоторое время балансировал на двух колесах. Сначала мы онемели от удивления, но затем открыли по автомобилю огонь из всех видов оружия. Однако он ушел, оставив огромное облако пыли.
Наконец мы услышали позади себя звук моторов и лязг гусениц. Подходило отделение 88-мм зенитных орудий. Наша позиция и разбитая 20-мм зенитная установка для гренадеров были достаточным руководством к действию. Ловким поворотом водитель развернул тягач так, что орудие сразу же оказалось в позиции для ведения огня. Спустя несколько секунд по дороге прогрохотали взрывы осколочных снарядов. Гауптштурмфюрер СС Фендт попытался уничтожить самолет на летном поле, но это было не так легко сделать, как казалось. Штабной автомобиль подъехал к самолету, и вскоре он, как усталая птица, взлетел. Самолет сделал большой круг над колхозом и исчез за горизонтом.
88-мм зенитная пушка совершала чудеса. К нам вернулся боевой дух, и паралич последнего получаса прошел. Как славно было, что ее снаряды со свистом проносились мимо нас! Что за приятная музыка для солдат, которые уже записали себя в число мертвых и похороненных. Однако через сады позади нас прорвался тяжелый русский танк. Мы не могли по нему бить, потому что склон загораживал нам обзор. На огневую позицию были доставлены пехотные орудия, подошла и противотанковая пушка и вместе с 88-мм орудием открыла огонь по отступавшим колоннам противника. Наконец, в моем распоряжении был и взвод саперов. С их помощью я мог продвинуться дальше в деревню. Я хотел знать, что там происходило!
Мы вошли в первый дом без боя. Подошел возбужденный Вейзер и повел команду саперов ко входу в погреб. В изумлении я увидел, как из темного подземелья вылезали советские командиры. Вейзер подвел меня к зданию и доложил: «Неожиданно слева от нас я заметил русский танк. Его экипаж завтракал. Прежде чем я даже успел дать вам знать о своем открытии, против нас оказалась противотанковая пушка. Я не знал, что делать. Прыгая, я открыл огонь по экипажу и бросил в них гранату. Я не знал, что стало с русскими; я только хотел как можно скорее унести ноги в какое-нибудь безопасное место. Я распахнул дверь дома и оказался перед несколькими высокопоставленными советскими командирами, которые обсуждали обстановку, сгрудившись вокруг разложенной на столе карты. Мое появление произвело потрясающий эффект – красные командиры стали выпрыгивать через окно головой вперед. Охваченный ужасом, я запрыгнул по лестнице на чердак и за навозной кучей увидел вас. С противоположной стороны дома множество советских солдат и офицеров спасались бегством. Несколько высших офицеров вскарабкались на танк и уехали. Мы определенно захватили штаб командования!»
Прежде чем осмотреть трофеи, я дал нагоняй появившемуся к тому времени командиру 2-й роты 1-го разведывательного батальона СС. Его виноватое выражение лица уберегло его от основательного разноса, и он с рвением принялся выполнять новые поручения. Радостный возглас Вейзера побудил меня войти в дом. Петер уже нацепил гимнастерку русского генерала.
Гордый таким необыкновенным успехом, я направил соответствующий доклад в дивизию и был как громом поражен, когда радист передал мне ответ из дивизии: «Что это еще за похвальба?» Ушат ледяной воды не имел бы такого ошеломляющего эффекта. Несколько успокоившись, я отправил в дивизию взятых в плен штабного офицера и секретаря.
Вскоре мои радисты стали передавать в эфир приказы по-русски. Мы хотели обмануть отступающих русских и заставить их перейти к обороне, тем самым дав возможность моторизованному корпусу Макензена захлопнуть крышку котла. Но советские войска было не остановить. Их беспорядочное отступление продолжалось.
Рота Бремера просила поддержки. В ходе преследования она ввязалась в бои. Мы должны были дождаться наступления следующего дня и пехоты, следовавшей за нами. Впервые нам не удалось сделать опись трофеев. Повсюду вокруг нас были брошенные орудия, тягачи и конская упряжь. Многочисленные пленные шагали в западном направлении, много русских было убито. Мы потеряли трех человек убитыми, двадцать семь получили ранения и один солдат пропал без вести. Как раз перед наступлением темноты прибыл батальон Витта и завершил прочесывание деревни. Бремер вернулся в батальон к полуночи.
С 1-м батальоном 1-го моторизованного пехотного полка СС, находившимся у нас в арьергарде, мы продолжили наступление 7 октября с приказом взять портовый город Бердянск. Аванпосты мы миновали в холодном осеннем тумане. 1-я рота 1-го разведывательного батальона была впереди. Нам встречались подбитые и брошенные русские пушки, бронемашины и танки. В Бердянске мы натолкнулись на незначительные силы противника, которые отступали так быстро, как только могли, на восток. На главной улице Бердянска мы обнаружили множество расстрелянных русских мирных жителей. Некоторые жертвы с тяжелыми пулевыми ранениями ползли к нам, умоляя помочь им. К сожалению, я так и не выяснил, почему советские войска учинили расправу над гражданскими лицами.
Колхоз в Андровке был взят после короткого, но интенсивного боя, и мы продолжили преследование на полной скорости. Сильные артиллерийские колонны противника отступали через невысокие холмы перед нами и справа от нас. Они были настигнуты и захвачены нами так быстро, что у советских артиллеристов даже не было времени привести свои орудия в боевое положение. К 10.00 мы уже больше не могли подсчитывать своих пленных и трофеи. День был точной копией предыдущего, и мы не смогли прибавить в темпе.
Потом мы двигались по холмистой местности. В нескольких километрах впереди была небольшая река Берда, которая текла на юг, впадая в Азовское море вблизи Бердянска. Если бы советские войска собирались отход осуществлять планомерно, то они должны были удерживать западный берег этой реки и вступить здесь в бой с нашими силами, задерживая наше наступление, чтобы отступающие войска могли быть направлены на организацию обороны на рубеже реки Миус или даже до самого Дона. Русским приходилось сражаться за время и пространство, а мы не должны были им этого позволить. Их части и соединения, теснимые нами, должны были быть уничтожены, пока не закрепились. Мобильность немецких частей и соединений должна была обеспечить им победу. Немцам уже нельзя было позволить втянуть себя в длительные, затяжные бои.