Немецкие шванки и народные книги XVI века

Тужилин Михаил

При всем том немецкой книге о докторе Фаусте суждено было сыграть выдающуюся роль в истории мировой литературы. Вскоре после выхода в свет она была переведена на английский язык и в таком виде привлекла внимание замечательного английского драматурга Кристофера Марло, младшего современника Шекспира. Опираясь на немецкую народную книгу, Марло написал свою знаменитую «трагическую историю доктора Фауста» (1588–1589, изд. 1604), явившуюся первой драматической обработкой немецкой легенды. За пьесой Марло последовали многочисленные немецкие барочные пьесы XVII века, не дошедшие до наших дней, пока великий Гете не поднял на небывалую высоту старинную легенду о дерзком чернокнижнике, заключившем договор с умным бесом Мефистофелем.

Это один из ярких примеров того, как немецкая литература эпохи Возрождения была связана с будущим, и причиной этого были ее глубокие народные корни. Ибо в XVI веке немецкий народ впервые решительно вторгся на отечественный Парнас, и даже вполне благонамеренные

бюргерские авторы не уставали черпать из сокровищницы фольклора.

Б. Пуришев

Немецкие прозаические шванки XVI века

В ШУТКУ И ВСЕРЬЕЗ

называется книга, повествующая о делах мирских на примере поучительных и забавных притч и историй, ради улучшения и исправления человеческой натуры

Cum privilegio Im. 1

<ИОГАННЕС ПАУЛИ 1522>

Рассказанное и В ШУТКУ И ВСЕРЬЕЗ найдешь ты в этой книжке, скоротаешь времечко, получишь добрый пример и урок, какой может оказаться полезным каждому.

1

Сошлись раз четыре молодые особы, состоявшие в приязненных отношениях, шутившие промеж собой и говорившие друг дружке «ты». И одна из них обратилась к трем остальным и сказала: «Ах, как хорошо нам вместе, но когда же мы соберемся вновь и где это будет?» И одну из них звали Огонь. А другую звали Вода. А третью звали Воздух. Но четвертую звали Правда, или же Истина. «Ах, Огонь, — сказала одна из них, — где нам тебя искать?» И та ответила: «В твердом камне, ежели ударите по нему железом, там вы меня найдете». И сама спросила: «А где искать тебя, Воздух, где твой дом?» Та ответила: «Где трепещет на ветке лист, там вы меня и найдете». И сама спросила: «А где, Вода, искать нам тебя, где твой дом?» Та ответила: «Где растет камыш, там копайте вглубь до самых корней, там вы меня и найдете, там мой дом». И в свой черед спросила: «А тебя, благородная Истина, где искать нам тебя?»

Истина ответила всем сразу: «Ах, милые мои сестры, все вы поведали, где вас можно найти, где ваш дом. У меня же, к несчастью, нету дома, никто не дает мне приюта и убежища, ибо нелюба я всем и повсюду».

2

Жил-был богатый человек, дворянин и большой охотник до женского полу. И был у него слуга и состоял в услужении много лет. И приглянулся этот слуга другому богатому человеку, и тот захотел нанять его. Слуга ответил: «Я бы с удовольствием перешел к вам, да мой хозяин меня не отпустит». А богач ему посоветовал: «Начни-ка говорить своему хозяину чистую правду, он тебя живо отпустит». Слуга сказал: «Так и сделаю». Вскорости после того хозяин велел ему: «Поди-ка да приведи мне девку». Слуга же ответил: «Сударь мой, это называется распутством, вам не след эдаким заниматься». С этой поры непрестанно говорил он хозяину чистую правду. И тот ему однажды заметил: «Знаешь, стали мы с тобой плохо ладить, очень ты ко мне переменился, потому ступай прочь, я даю тебе расчет». И рассчитал слугу и отпустил его на все четыре стороны. Слуга поспешил к господину, который ему все это присоветовал. А тому, что у Правды нет собственного пристанища и никому неохота ее слушать, есть объяснение и в Писании. Господь наш Иисус Христос сказал: «Никогда не служи двум господам, невзлюбившим друг друга» (Матф. 10). А поскольку весь мир погряз во лжи и служит ее владыке, то Правде он служить не желает и никто не дает ей приюта.

3

А вот вам история о трех петухах, кукарекавших в ночи. Хозяйка дома спозналась с прелюбодеем, служанка же разумела птичий язык. Первый петух прокричал в первую ночь: моя госпожа неверна моему господину. Служанка рассказала об этом хозяйке. Та приказала: «Зарежь его». И петуха зарезали и изжарили. А второй петух завел свою песню на вторую ночь. И когда хозяйка спросила у служанки, о чем он кричит, та ответила: «Он кричит: мой товарищ погиб за правду». И госпожа повелела: «Зарежь и его». И его зарезали и изжарили. А на третью ночь, пока госпожа лежала в объятиях любовника, закричал третий петух — и закричал он, как растолковала служанка, вот что: «Все вижу, все знаю, а погибнуть не желаю!»

4

В некоем высшем учебном заведении, иначе — университете, учился один молодой дворянин, которому не шло впрок ученье. Он спознался с легкомысленной девицей и просадил с нею все, что имел, под конец же решил задать прощальный ужин и пригласил на него подружку вместе с ее матерью. После трапезы обнял он свою любезную в последний раз и пошел прочь. Девица же благонравная разрыдалась и едва не упала в обморок. Мать, желая ее утешить, напомнила: «Стоит ли плакать, доченька; взгляни лучше, сколько вокруг пригожих студентов, я уж тебя с каким-нибудь красавчиком познакомлю». Дочь в досаде воскликнула: «Ах, матушка, вовсе не потому я плачу, что он ушел, а потому, что ушел он в добром плаще с серебряными застежками. Мог бы и плащ со мной прокутить за милую душу!» Такова была матушка, да и дочка ничуть не хуже. И надо бы студентам да и прочим холостым господам научиться разбираться в людях, потому что тем подавай только деньги. Как написано встарь, «Venus ex omni gente tributa petit», ^[8]а сие означает: ни одна и никогда не блудит бесплатно, ни одна не грешит без вознаграждения.

5

Жил как-то бюргер, у которого было три дочери — и все в самой поре для того, чтобы вступить в суровый орден святого брака. И все же отец никак не мог решить, какую обеспечить приданым первою, потому что жених имелся уже у каждой. И позвал он всех трех и сказал им: «Вот что, милые дочки, дам я вам воды, помойте руки, да только смотрите не вытирайте, пускай они обсохнут сами. И у которой руки обсохнут раньше, ту я и выдам замуж первою». Налил им отец воды, вымыли они руки и стали ждать, пока те обсохнут. А самая младшая взялась махать руками да приговаривать: «Не хочу я замуж, не хочу я замуж, не хочу я замуж!» И от этого маханья руки у нее обсохли быстрее, чем у сестер, и ее выдали замуж первой. А старшим пришлось подождать и т. д. Есть, кстати, и загадка, она гласит: угадай-ка, что это: коли сделаешь, то так оно и будет, а коли не сделаешь, все равно так оно и будет. И разгадка: сушить руки. Вытрешь их полотенцем, они станут сухими, а не вытрешь — обсохнут сами. А у дочери младшей невинность была на устах, да не в сердце, потому она и была так хитра, махала руками, чтобы они обсохли, и т. д.

6

Одна великовозрастная девица явилась к судье, облеченному властью, и пожаловалась на некоего молодого человека, сорвавшего цветок ее невинности, да еще, по ее словам, обманом и силой. «Дочь моя, — сказал ей судья, — такое дело я не вправе решать в отсутствие ответчика, он должен быть тут, поэтому ступай-ка домой и приходи завтра в тот же час, а я уже позабочусь, чтобы его доставили». Благочинная девица пошла домой, а судья послал ей вдогонку своего слугу да велел ему притвориться разбойником и отобрать у девицы шаль и кошелек. Слуга поступил как велено, а когда девица пришла назавтра и увидела разбойника возле судьи, она обвинила его в нападении на большой дороге и сказала, что он ограбил бы ее, кабы она не сумела постоять за себя. «Значит, ты в состоянии постоять за себя?» — спросил судья. «Да, я заорала так, что люди отовсюду сбежались мне на выручку!» — «Если б ты так заорала, — сказал ей судья, — когда добрый молодец тебя обольщал и уламывал, тебе бы тоже пришли на выручку. Потому ступай своей дорогой, дочь моя, а обольстителя не вини».

7

Рассказывают о дряхлом льве, который больше не мог охотиться и лежал в своем логове, и о молодом льве, его сыне, который кормил отца, как сие приличествует. Дряхлый лев отблагодарил молодого отеческим советом: «Милый сын мой, остерегайся человека; не трогай его, потому как он сильнее любого зверя; а коли ослушаешься, кончится это для тебя плохо». Но молодой лев был смел и силен, он пренебрег отцовым заветом и вышел на тропу и захотел увидеть человека и помериться с ним силами. И увидел он двух быков под одним ярмом. «Вы люди?» — спросил он их. «Нет, — отвечали они, — но это человек держит нас под ярмом». Лев пошел дальше и встретил здоровенного жеребца, отменно подкованного и оседланного и под уздой, и тот был привязан к дереву. «Ты человек?» — спросил его лев. «Нет, но это человек привязал меня к дереву». Лев пошел дальше и встретил мужика-дровосека. «Ты человек?» — спросил он, и мужик ответил: «Да». — «Что ж, готовься к бою, я буду с тобой сражаться». Мужик ответил: «Достопочтенный друг, помоги мне сначала расколоть это дерево, а потом все будет так, как ты хочешь». Он рассек топором ствол дерева и попросил льва сунуть в получившуюся щель лапы и поломать ствол. Когда же лев запустил когти в щель, мужик выдернул из нее топор, щель замкнулась, и лев оказался пойман. А мужик побежал в деревню с криком: «Лев! лев!» К дереву поспешили другие мужики, кто с копьями, кто с косами и вилами. Лев понял, что ему несдобровать, и выдрал лапы из щели, когти, однако же, застряли в древесине намертво, и погибели он хоть и избег, но с превеликими мучениями. Молодой лев показал отцу кровоточащие изодранные лапы и признался: «Если б, отец, последовал я твоему совету, ничего подобного со мною бы не злоключилось. Я признаю твою правоту».