Немезида (пер. А. Андреева)
Шрифт:
Вскоре Немезиду стало видно невооруженным глазом. На крохотный тускло-красный диск можно было смотреть без всяких опасений. Рядом с ним нетрудно было заметить красно-коричневую точку — Мегас. В телескоп было видно, что освещено меньше половины его диска, так как Ротор, светило и планета находились не на одной прямой. Телескоп позволял увидеть и тусклое розовое пятнышко — Эритро. Постепенно пятнышко Эритро становилось ярче, и однажды Юджиния сказала Питту:
— Джэйнус, у меня для вас хорошая новость. Пока что не удалось обнаружить никакого подозрительного радиочастотного излучения, которое могло бы иметь искусственное происхождение.
— Чудесно, — с облегчением сказал Питт; у него будто гора свалилась с плеч.
— Впрочем, не спешите
— Вы это серьезно? — чуть улыбнулся Питт. Юджиния неопределенно пожала плечами.
— Если вы любительница держать пари, я бы вам не советовал ставить на это, — повторил Питт ее слова.
Потом Ротор подошел еще ближе к Немезиде, и Эритро превратился в легко различимое пятнышко. Рядом висел большой диск Мегаса, а Немезида находилась по другую сторону от Ротора. Скорость последнего сравнялась со скоростью Эритро. В телескоп были видны опоясывающие Эритро разорванные спирали облаков; это лишний раз говорило о том, что по температуре и составу атмосферы планета очень похожа на Землю.
— Нет никаких признаков, что на ночной стороне Эритро существуют источники света. Это должно радовать вас, Джэйнус, — сказала Юджиния.
— Мне кажется, отсутствие света не согласуется с существованием высокоразвитой цивилизации.
— Конечно, не согласуется.
— Тогда разрешите мне сыграть роль адвоката дьявола, — сказал Питт. — Если у вас тусклое красное светило, не будет ли ваша цивилизация пользоваться таким же тусклым искусственным светом?
— Да, вы правы, если имеете в виду видимый свет. Но Немезида излучает главным образом в инфракрасном диапазоне, и мы вправе ожидать, что искусственный свет будет таким же. Мы же обнаружили только собственное инфракрасное излучение планеты, более или менее равномерно испускаемое всей ее поверхностью. Напротив, искусственный свет должен концентрироваться в районах с наибольшей плотностью населения и практически отсутствовать в остальных регионах.
— Тогда вообще забудьте об этом, — весело сказал Питт. — На Эритро нет высокоразвитой цивилизации. В некотором смысле это менее интересно, но, я надеюсь, вы не хотите, чтобы мы столкнулись с равными нам или даже превосходящими нас существами. Тогда нам пришлось бы искать другой уголок в Галактике. Пока нам такой уголок неизвестен, а если бы мы и знали о нем, у нас может не хватить запасов энергии, чтобы добраться туда. А в нашей ситуации мы спокойно можем оставаться здесь.
— Но все же в атмосфере Эритро очень много кислорода, так что жизнь на этой планете должна быть. Там нет только высокоразвитой цивилизации. Значит, мы должны спуститься на Эритро и изучить существующие там формы жизни.
— Зачем?
— Как вы можете спрашивать, Джэйнус? Только представьте себе, какие перспективы откроются перед нашими биологами, если нам удастся обнаружить здесь формы жизни, развившейся совершенно независимо от земной!
— Понятно. Вы за научную любознательность. Но ведь местные формы жизни никуда не денутся, я надеюсь. Этим можно заняться и позже. Прежде нам предстоят более важные дела.
— Что может быть важнее изучения совершенно новой формы жизни?
— Юджиния, постарайтесь рассуждать здраво. Сначала мы должны здесь обосноваться. Построить новые поселения. Создать многочисленное, хорошо организованное общество, значительно более однородное, разумное и мирное, чем когда-либо существовавшее в Солнечной системе.
— Для этого нам потребуются материалы, а самый богатый их источник — это опять-таки Эритро. Значит, нам придется сначала исследовать жизнь на нем…
— Нет, Юджиния. Посадка на Эритро и взлет с его поверхности обойдутся нам слишком дорого. Интенсивность гравитационных полей Эритро и Мегаса — не забывайте о Мегасе! — очень велика; эти поля ощущаются даже здесь, в открытом космосе. По моей просьбе наши сотрудники рассчитали их. Оказалось, что у нас будут проблемы даже при доставке материалов из пояса астероидов, хотя намного проще, чем с Эритро. Если мы сами обоснуемся в нем, доставка материалов обойдется дешевле. Именно в поясе астероидов мы и будем строить поселения.
— Так вы предлагаете совсем не исследовать Эритро?
— Пока, только пока, Юджиния. Когда мы будем достаточно сильны, когда увеличим наши энергетические ресурсы, когда наше общество обретет стабильность и будет расти, у нас появится сколько угодно времени и возможностей для изучения жизни на Эритро или, возможно, каких-то необычных химических процессов, происходящих на нем. Питт ободряюще улыбнулся Юджинии, стараясь показать, что понимает ее. Он твердо знал, что исследование Эритро должно быть отложено — и на как можно более длительный срок. Если на Эритро нет высокоразвитой цивилизации, то все эти иные формы жизни и потенциальные источники материалов могут подождать. Прежде всего нужно обезопасить себя от реальной угрозы — вторжения неисчислимых орд из Солнечной системы. Почему другие не могут понять, что нужно делать в первую очередь? Почему другие так легко сворачивают с главного пути, увлекаясь никому не нужными бесполезными мелочами?
Что же будет, когда он умрет и эти глупцы останутся беззащитными?
Убеждение
Глава 18
Итак, теперь, через двенадцать лет после того, как было установлено, что на Эритро нет высокоразвитой цивилизации, через двенадцать лет, за которые с Земли не прибыло ни одного нежданного поселения с намерением уничтожить строящийся новый мир, Питт мог позволить себе наслаждаться редкими минутами отдыха. И даже в такие минуты его порой не покидали сомнения. Правильно ли он поступил, не настояв на своем; не лучше ли было бы для всех роториан не оставаться на орбите вокруг Эритро и не строить никаких станций на этой планете? Питт удобно расположился в мягком кресле. Снимающее стресс поле приятно убаюкивало его, и он почти заснул, когда неназойливый сигнал напомнил о реальной жизни.
Питт открыл глаза (он и не заметил, когда их закрыл) и бросил взгляд на небольшой экран на противоположной стене. Легкое прикосновение к пульту управления превратило экран в голографическое изображение.
Ну конечно, это был Семион Акорат.
А вот и его совершенно лысая голова. (Акорат тщательно сбривал еще оставшийся венчик темных волос, справедливо полагая, что чудом уцелевший пушок только подчеркнул бы его лысину, тогда как голый череп при правильной форме может выглядеть почти импозантно.) Вот и постоянно озабоченный взгляд Акората. Он всегда смотрел озабоченно, даже если для беспокойства не было ни малейшего повода. Питт испытывал к Акорату некоторую неприязнь. Нельзя сказать, что тот был недостаточно предан или неисполнителен (впрочем, если бы так и было, в любом случае этого уже не исправишь); причиной была скорее специфика обязанностей Акората. Он всегда объявлял о чьем-то вторжении в частную жизнь комиссара, нарушал ход его мыслей, сообщал о необходимости делать то, что тому вовсе не хотелось. Словом, Акорат был секретарем Питта и отвечал за прием посетителей; одним он объявлял, что они могут видеть его патрона, другим — что приема нет. Питт слегка поморщился. Он не мог вспомнить, кому назначил прием. Впрочем, обычно он и не старался запоминать, целиком полагаясь здесь на Акората.
— Кто там? — покорно спросил он. — Надеюсь, это не очень важно?
— Совсем ничего срочного или важного, — ответил Акорат. — Но, может быть, вам лучше все же принять ее.
— Она слышит наш разговор?
— Конечно, нет, комиссар, — обиделся Акорат, как будто его обвинили в нарушении долга. — Она по другую сторону защитного экрана. Речь Акората отличалась поразительной точностью. Это немного утешало Питта, так как вероятность понять его неправильно практически исключалась.
— Она? — переспросил Питт. — Должно быть, это доктор Инсигна.