Немного героина для невесты Казановы
Шрифт:
Дождавшись, когда капитан уйдет, Марина спросила Проходимцева:
— Скажите, вы женаты?
Он по своему обыкновению захохотал.
— А вы хотите мне сделать предложение? Нет, никогда не был и не буду. Зато у меня есть в Москве сестра. Вот она замужем. За важной шишкой из правительства. Один мой знакомый как-то…
Продолжить Проходимцев не смог, потому что его согнуло пополам от смеха. Наверное, это была самая смешная история из жизни его знакомых.
Теплоход то зависал на гребне волны, то падал вниз, в пустоту, так что внутренности
— Вы сказали, что вы бывший банкир, — вспомнила Марина. — Это звучит странно.
— Ну да, банкир без банка.
— А что случилось с вашим банком?
— Как что? Лопнул. Обанкротился.
Банкир-итальянец уловил, что говорят о банках, и попросил Марину перевести. Когда он узнал, в чем дело, лицо его оживилось.
— Вот видите, я же говорил! Алкоголь губит все живое и расстраивает дела.
Проходимцев заливался смехом. Все шло своим чередом. Если не считать качки, ничуть, впрочем, не повлиявшей на Проходимцева.
Путешествие Марины подходило к концу. Ей стыдно было признаться, но в Афинах она не спустилась на берег, потому что боялась. Она все еще не привыкла, что от преследователей ее отделяют многие километры воды.
Никто из них не знает, что она покинула Италию. Пусть перероют хоть всю страну.
А в Москве она выложит все, что узнала, следователю Егорову. Он, конечно, будет зол на нее за то, что она нарушила подписку о невыезде. Но, с другой стороны, ее поездка оказалось полезной для их с Егоровым общего дела. Ему только останется съездить за рыжим вышибалой в белом костюме, а американцы едва ли решатся снова вернуться в Москву. Марину наконец оставят в покое.
На Кипре теплоход почти полностью менял пассажиров. Сходили многие из тех, кто не сошел в Афинах. Поэтому вечером накануне прибытия на Кипр устраивался прощальный праздник.
Капитан немного задержался после обеда, чтобы холодным и невозмутимым тоном объявить пассажирам о предстоящих увеселениях.
На праздничный ужин все престарелые дамы не упустили случая явиться в вечерних платьях, обнажив увядшие шеи и плечи, а также украсив их бриллиантами. Их спутники проявили меньшее единодушие и пришли кто в чем. Черные смокинги соседствовали с летними светлыми пиджаками и цветными рубашками.
Капитан неодобрительно взирал на это проявление неуважения к традициям вверенного ему судна.
Зато Проходимцев явился как раз в черном костюме, белой рубашке и белом галстуке-бабочке. Кажется, это немного подняло его в глазах капитана. Но Марине Проходимцев в этом костюме напоминал официанта.
А Марина была все в том же венецианском платье с рисунком из зеленого и красного перца. Помпезные туалеты, которые предлагал корабельный магазин, не подходили Марине по размерам и просто не соответствовали ее вкусам. Магазин рассчитывал на статистическое большинство пассажиров — дам в возрасте.
Должно быть, ее запомнят как девушку, не менявшую туалетов.
Она постирала свое платье и полдня сушила на ветру и солнце, повесив на спинку шезлонга. Сама она все время, пока сохло платье, сидела рядом в купальнике и даже немного сгорела. За ужином Марина чувствовала легкий озноб.
Салон был украшен гирляндами из воздушных шаров и флажков. Ужин разнообразили воздушным кремовым тортом и шампанским.
Едва унесли пустые тарелки, начался концерт.
Члены экипажа, обладавшие талантами певцов, танцоров, акробатов и фокусников, развлекали присутствующих как могли. Марина даже не подозревала, что итальянские матросы такие артистичные. Как будто команду набирали по результатам прослушивания.
Проходимцев так разгорячился, что подошел к судовому коку, аккомпанировавшему выступавшим на рояле, и что-то прошептал ему.
— А сейчас — сюрприз, — объявил кок. — Наш пассажир из России споет для вас итальянскую песню «Sole mio», но на русском языке.
— «Как ярко светит…» — затянул Проходимцев, не дожидаясь аккомпанемента.
Кок подстроился на ходу.
Было заметно, что певец уже здорово набрался. Проходимцев пел не очень уверенно, но чисто, у него был приятный высокий голос. Припев в его исполнении прозвучал на языке оригинала.
— О Sole-e, о so-o-le mio, — нестройно подтягивал весь салон, а стюарды-итальянцы самодовольно улыбались.
Марине вспомнился умильный и одновременно тяжелый взгляд Соле, рыбака из глухой деревушки. Невыносимая грусть охватила ее.
Когда песня закончилась, зал разразился овацией.
Вернувшись на место, раскрасневшийся Проходимцев спросил у Марины:
— Ну как?
— Очень неожиданно, — ответила она.
— Тебе правда понравилось?
— Очень симпатичная песня.
— Ну здорово!
Проходимцев был очень доволен произведенным эффектом. Большинство пожилых дам глазели теперь на него.
После концерта начались тихие старомодные танцы. Вальс сменялся фокстротом, и Проходимцев был нарасхват. Наконец ему надоело, он зажал под мышкой бутылку шампанского и предложил Марине составить ему компанию на свежем морском воздухе.
Они вышли на палубу и сели в шезлонги, устроившись спиной к бассейну, лицом к морю. Хлопнула пробка, и пена цвета морских барашков полилась через край. Проходимцев глотнул прямо из бутылки, и шампанское пролилось ему на воротник.
— Я знаю, что капитан просил тебя следить за мной, а ты отказалась. — Язык Проходимцева заплетался, он был вдребезги пьян.
Марина удивилась.
— Откуда? Вы что, подслушивали под дверью капитанской каюты?
— Он мне сам сказал. И про радиограмму тоже. И знаешь, как объяснил?
— Как?
— Его совесть замучила. Он человек порядочный — так он сам сказал.
Проходимцев сделал еще один глоток, поперхнулся и закашлялся.
— Вам не стоит больше пить, — пробовала уговорить его Марина.