Немного о потерянном времени

Шабанн Дора

Срал я на глупые традиции, уже вечером перед событием мы все были у родителей на даче. В гостевом корпусе клуба ночевали визажист-парикмахер, ведущий и прочий нужный до церемонии народ. Со всей оформительской мишурой я не заморачивался: как девочки сделают — так и хорошо.

Сейчас главное было — публично окольцевать свое сокровище. Официально-то мы смотались в ЗАГС заранее, а на выездную регистрацию нам «красивую тетю в шторе», по мнению Ника, привезут сегодня Иван с Игнатом.

Удивительно,

но в процессе совместной работы, осознав, что Ванька крылья Танюшке никак не подрезает, ни в чем ее полет фантазии не ограничивает, а скорее помогает, страхует и направляет, наша рыжая сменила гнев (и свое безумие) на милость. Уже с мая, кажется, ребята даже живут вместе.

— В сентябре, наверно, будем свадьбу играть тут. Хотя, может, лучше концом августа — пока родители твои еще в отпуске? — заявил мне на днях Иван.

Я прифигел, но за друга порадовался.

Второй мой друг поводов для радости, увы, не давал. Игнат по-прежнему демонстративно флиртовал со всеми девушками, что у нас работали в администрации, в гостевом корпусе и в кафе. И столь же показательно таскался за Агатой, при этом кося глазом на Машку.

Агата с видом вдовствующей королевы-матери наглеца игнорировала, старалась держаться поближе к маме. Гатка работала у нас юристом по договору и наезжала из Новгорода пару раз в месяц. Обычно, обсудив все вопросы с Маргаритой Анатольевной, она быстро пробегала по территории клуба, чего-нибудь перехватывала в кафе и уносилась обратно на своей адской красной машинке. И была она всегда столь стремительна, что у меня то в глазах двоилось, то казалось, будто я чую фантомный запах маминых духов, который вместе с Гаткой от родительницы прилетал.

Все понимали, что с Агатой Игнату ничего не светит и только бегающий от Мадины Степан время от времени бурчал:

— Вот чего он ей опять настроение испортил? Такая же радостная приехала. Даже договор мне обещала завизировать на установку второй сигнальной линии. А теперь? Ходит злая, рычит. Хрен мне, а не виза сегодня. И все из-за этого болтуна.

— А он тебе никого не напоминает случаем, а Степ? — чтобы батя, да упустил такую возможность?

— Отвяжись ты, ведьмин муж. Никакого житья мне от этой липучки не стало, а все твоя злопамятная половина наворожила.

— Но-но! Не тронь святое. Все, что Марго тебе пожелала было по заслугам. Так что не тявкай тут на хозяйку, холоп.

Дружно, конечно, тогда посмеялись, но доля правды в батиных словах была.

Мы не стали мудрить и основным акционером сделали маму. Так что она у нас здесь Хозяйка, и все мы на нее работаем. Хотели под это дело уговорить ее уйти из преподавания, да где там. Истерика у проректора и Шеф со скандалом — вот что нам перепало. А потом долгие увещевания от мамы на тему: мы в ответе за тех, кого приручили. Так что выторговать нам удалось лишь уменьшение почасовой нагрузки да двух магистров вместо трех.

Да, с мамой непросто договориться стало. Только вспомню,

как мы ее упрашивали с отцом в командировки ездить — так вздрогну. Ох уж эта ее терпимость и понимание, а также «нежелание ограничивать его свободу» бл*, аж бесит. Но мы стойко держались с батей и бро, а потом еще и Ладу уговорили помочь. Так что родители теперь путешествуют вдвоем, хвала их Шефу и проректору — поддержали нашу идею мужики, по гроб жизни им благодарен.

Мама от разъездов частых не так чтобы в особом восторге. Поэтому мы ждали новый учебный год с некоторой долей оптимизма, надеясь, что переживания за семейное предприятие перевесят в итоге (в новых условиях) для Маргариты Анатольевны страсть к взращиванию и воспитанию следующих поколений молодых специалистов и привычку.

И вот сейчас, стоя на командном пункте, я вижу, как родители появляются из своего нового «Эксида», что батя на новогодних каникулах преподнес матери со словами:

— Душа моя, семья большая, транспорт нужен соответствующий. Теперь этот крейсер, как и я, в полном Вашем распоряжении, Хозяйка.

Мама сначала посмеялась, а потом заплакала, и он ее уволок утешать, да так, что мне пришлось Ника к нам забирать.

Радуюсь за них. Дайте нам Пресвятые материны мужики с женой такого же полыхания чувств через много лет.

Вроде и с родней матери полегче сейчас стало: бабка звонит изредка, но больше пока не являлась, хотя у Ника, если что, уже две доски шахматные есть, на выбор и нечто забористое из закромов Айкиного отца. А дядья Петр и Павел вчера прислали мне подарок на свадьбу, воткнутый в огромную корзину с какими-то странными цветами.

Мать обрадовалась. Не поймешь, чему больше: цветам, которые «как у деда в Ижевске в палисаднике» или записке «Спасибо, что ты такая, Ритка-маргаринка!».

Но нам что? Мать счастлива — и мы с ней.

Гляжу, следом за родителями въезжает гелик-лимузин с невестой. Ник, Лиза, Гатка, Гоха и Марк с ней, для успокоения всех тревожных. Ибо не хрен.

Мое сокровище восхитительна всегда, а особенно утром голая, сонная в постели, да, но то, что я вижу сейчас, просто вышибает дух.

Она так безумно свежа и прекрасна. А сияет в лучах солнца точь-в-точь, как много лет назад в нашем коротком, безумном, счастливом, сумасшедшем мае.

Бегу по ступеням вниз. К ней.

Она рыжая!

Вот нахалка. И не сказала ведь, что краситься собралась.

Сюрприз сука свадебный.

— Хорошо же, малышка, я отомщу тебе за все мои нервы сегодня ночью, — шепчу в полыхающее ушко, забирая руку Лады у отца.

Целую в висок и разворачиваю нас к улыбающейся «тете в шторе».

Успеваю удивиться, что рядом выстроились только подружки невесты: Гоха, Гатка, Танюха и Марья, а пахнет почему-то мамой, но потом «Мендельсон» заканчивается и начинается самое интересное.

Важное.

Главное.

Навсегда.

Глава 68