Немного страха в холодной воде
Шрифт:
Надежда Прохоровна умылась, выпила чаю на скорую руку и, надев немаркое платье, отправилась, по совести сказать, гулять. Поскольку нарвать охапку невесомых цветочков и работой-то назвать совестно.
Карман оттягивали небольшие острые ножницы, что Матрена с огорода вынесла, хорошая дорога и облачка на небе настроению соответствовали, впереди вставал тенистой стеной сосновый бор. Собрать на полянках зверобой — не работа, удовольствие сплошное! Минут за десять нарезала Надежда Прохоровна пушистую охапку, обвязала ее бечевкой и решила пройтись до самого забора санатория, где когда-то
Припрятала баба Надя большущий букет из зверобоя под кустом, обошла густую придорожную поросль и, почти выйдя на берег озера, присела на пенечке.
Красота! Настоянный на травах и смолах воздух. В лесу наступил месяц тишины, когда пичужки тихохонько сидят на гнездах, вокруг только пчелы и мухи негромко жужжат… Лишенный подлеска бор почти прозрачен…
Красота! Сюда бы Софочку. И Настю. И Алешу… Кот Аврелий по травке бы побегал, лягушек погонял…
Издалека донесся громкий хохот. Надежда Прохоровна вздрогнула, прислушалась. Смех раздавался со стороны санатория. Сыщице показалось, что смеется молодой мужчина, заливается, ему вторят еще несколько звонких голосов. Надежда Прохоровна поднялась с пенька и, прислушиваясь к звукам, пошла от берега в глубь леса…
Забор из железной сетки показался метров через двести. Почти не покосившийся за годы забвения, он густо зарос крапивой и пробивающимся малинником, юркая тропочка огибала санаторий по периметру…
Компания из четырех парней устроилась неподалеку от въезда на территорию заброшенного «объекта». Обшарпанный, далеко не новый серый джип стоял почти впритык к воротам, подальше расположились две туристические палатки, стол из досок и две длинные лавки. На костерке закипала вода в прокопченном котелке, одежда на веревочке сушилась. Компания, по всей видимости, обосновалась давненько, стол и скамьи парни сами срубили и вкопали, кострище основательно угольями заросло…
Надежда Прохоровна на цыпочках прошуршала до самой ограды, боязливо присела в крапиву и, раздвинув ветки малины, присмотрелась к бивуаку.
Четыре бритоголовых парня в шортах, с голыми торсами вольготно разместились за столом. Один — высокорослый, рыжеватый — выстругивал острую палку из свежей лесины, двое лениво за ним наблюдали, четвертый выудил из тазика пятнистые портки, отжал и пошел развешивать их на веревке. Беседовали между делом.
— Ты, примат, когда-нибудь нарвешься, — недовольно басил тот, что с ножиком. — Академик тебе яйца оборвет… Чего ты в деревне выступал?
— А у меня условный рефлекс на длинноногих телок! — довольно заржал верзила с бельевым тазиком. — Куда они, туда и я!
— Сказали же — сидим тихо до поры. Мало тебе…
Чего там мало верзиле с постирушками, Надежда Прохоровна не разобрала, хотя очень хотела. Вытягивая вперед ухо, прокралась немного вдоль забора поближе к подозрительной компании — «приматы», «академики», наверное, блатные клички, подумала она, — под ногой громко хрустнула сухая ветка…
— Тихо! — настороженно прикрикнул уже знакомый басок бритоголового парня с ножиком.
Надежда Прохоровна так и села в крапиву.
Крапивы еще… море непролазное…
Сидела не шевелясь секунд тридцать. Но рыжеволосый парень не поверил тишине. Медленно, прислушиваясь, поднялся с лавочки. Обвел глазами лес и, ловко перекинув нож лезвием вперед, вылез из-за стола. Шепнул что-то приятелям, и те, отбросив утреннюю лень, все подобрались, как пружины, один взял недоструганную палку…
С Надежды Прохоровны было и ножа довольно. Перевернувшись крайне ловко на карачки, она поползла вдоль кустов, ускоряясь не хуже пограничного Трезора. По лицу хлестали упругие ветки, под ладони попадался исключительно сухой и колкий мусор, в колени впивались колючие веточки!! Хоть вой на всю округу от жалости к себе.
«Мало тебе, Надька, мало! — причитали мысли в голове. — Мало! Чего ты везде лезешь?! Чего спокойно не живешь?! Напорешься на нож, прикопают в лесочке, и могилки не останется!»
Впереди показалась глубокая канава. Одним движением коленей Надежда Прохоровна торпедировала себя под уклон, кубарем скатилась на дно и, мгновенно прикинув варианты, забилась в высохшую водосточную трубу подходящего диаметра, проложенную под забором.
Пожалуй, и могилы не понадобится — тут оставят, мусором припорошат. Расправила руками сметенные с нижней части трубы иголки и листья — следочки припорошила; подогнула колени, скорчилась — может, не убьют ребятки любопытную старушку?.. Может, сжалятся над сединами?..
А чего тогда подслушивать поползла седенькая бабушка?! Чего бежала, когда застукали?! Поднялась бы из крапивы во весь рост, улыбнулась во все протезы, поздоровалась приветливо…
Ага, поднимешься тут. Когда один с палкой, другой с ножом… А в деревне на той неделе алкоголика прирезали…
Ох! Страшно-то как!! Мамочки родные… В лесу, как шелудивой собаке, ни проститься, ни причаститься…
Обратное логике направление горе-сыщица выбрала не зря: тихие, скользящие шаги прошелестели в сторону озера — парни шли молча, как взявшая след волчья стая, еще не увидавшая добычи. Надежда Прохоровна осторожненько высунулась из трубы — одним глазком посмотрела на берег: парни исследовали плотно утрамбованный песок, советовались…
Сейчас поймут, что нет следов, посовещаются и повернут назад, догадалась Надежда Прохоровна. Юркой змейкой выбралась с противоположной стороны трубы, проникла на «объект» и шустро спряталась за углом неказистого сарайчика.
В голове почему-то циркулировали слова моряка из «Полосатого рейса», захлопнувшего дверцу клетки перед самым носом тигра: «А-а-а, ничтожная тварь! Ты еще не знаешь, что такое боцман!! Меня так просто, без хрена не сожре-о-о-о-шь!!»
Похоже, получилось. Особенно если принять сетку забора за прутья тигриной клетки. Глядя на трубу, Надежда Прохоровна никак не могла понять, почему она там не застряла? Из-за угла сарайчика труба казалась катастрофически узкой.