Немного волшебства
Шрифт:
В разговоре снова возникла пауза. Потом Уэстхей-вен и Элис робко улыбнулись друг другу.
– Мы останемся друзьями, правда? – спросил он. – Или ты хочешь послать меня к дьяволу?
– Мы с тобой друзья навсегда. Я буду по тебе скучать, Пирс. Ты слишком много для меня значишь.
– А ты для меня. Последние две недели оказались для меня невыносимо трудными. Но ты все равно уехала бы домой, в Бат, а я бы скучал по тебе, зная, что мы не скоро увидимся. И все же одно дело – скучать об уехавшем друге и совсем другое – потерять этого друга навсегда. Представляешь, как бы мы смутились, случайно встретившись через несколько лет?
– Я рада, что ты приехал, – сказала Элис с улыбкой.
– Я могу вернуться в Лондон сегодня, а могу задержаться на несколько дней и провести время с тобой, чтобы восстановить нашу дружбу. Если, конечно, ты не сочтешь это за оскорбление. Скажи, что мне делать, Элли.
Она посмотрела ему в глаза. Если он уедет, она сумеет наладить спокойную, скучную жизнь – ту, к которой привыкла. Если же останется, с каждым днем ей будет все труднее с ним проститься.
В любом случае она снова увидит Пирса только после его женитьбы на Кассандре Борден. Захочет ли она с ним встречаться? Вряд ли.
Еще несколько дней – это все, что она может у него попросить.
– Останься, – подумав, решительно произнесла Элис. – Андреа будет разочарована, если сегодня вечером ты не появишься в ее гостиной. В это время года в городке слишком мало новых людей.
Уэстхейвен встал:
– Договорились. Поедем в моей карете? Я надену свой самый лучший лондонский костюм, чтобы ослепить местных дам.
– Хорошо. Я тоже принаряжусь, чтобы ты меня не затмил.
Он усмехнулся:
– Я не смог бы тебя затмить, даже если бы ты оделась в лохмотья. Ну что ж, я пойду. До вечера!
Он преувеличенно вежливо поклонился, потом весело подмигнул и вышел из комнаты.
* * *
В тот же день в лондонском доме на Рассел-сквер мистер Босли разговаривал со своей племянницей, пока леди Маргем занималась другими делами.
– Итак, Касси, – сказал он, радостно потирая руки, – когда мистер Уэстхейвен вернется в Лондон, мы уже будем иметь по всем правилам оформленный брачный контракт. Ему останется лишь поставить под ним свою подпись. Хотя, разумеется, слову джентльмена можно доверять. Знатные джентльмены – это не какие-то там головорезы из Сити. – Довольный незамысловатой шуткой, он коротко хохотнул. – Ты счастлива, девочка?
– Да, дядя.
– Удивительно, как некоторые люди пытаются одурачить других. Предпринятое мной небольшое расследование позволило обнаружить довольно странные вещи, Касси.
Девушка вопросительно взглянула на пожилого родственника.
– Сэр Клейтон Лансинг ухаживал за тобой, дорогая. Он тебе нравится?
– Я помолвлена с мистером Уэстхейвеном, дядя, – скромно напомнила она.
– Да, конечно, – не стал отрицать очевидную истину мистер Босли. – И поэтому остальные мужчины для тебя не существуют. Так вот, сэр Клейтон вовсе не так богат, как пытается казаться. Слава Богу, что ты от него отделалась, милочка.
– Наверное, вы правы, дядюшка.
– Разумеется, у него есть довольно большое поместье. Очень запущенное, как я слышал, и много раз заложенное. Джентльмены – странные создания. Они думают, что могут скрыть подобные факты, и не знают, где находятся их средства. Ты бы хотела, чтобы твой дядя купил закладную, душечка?
Кассандра не знала, что на это сказать, и потому благоразумно промолчала.
– Дело уже сделано, – не дожидаясь ответа, сообщил мистер Босли. – Кстати, дед сэра Клейтона – виконт. Ты знала об этом?
– Кажется, он как-то упоминал о нем в разговоре. Но отец сэра Клейтона был младшим сыном.
– Если быть точным, там было трое сыновей и двое внуков. Да еще целое полчище внучек, но они не в счет. Двое внуков, Касси, и один из них сейчас умирает от чахотки. Не Лансинг, другой. Кстати, все три сына умерли, а дед стоит одной ногой в могиле.
– Бедняжка! – посочувствовала Кассандра. Мистер Босли усмехнулся.
– У вас, женщин, такие нежные сердца! Возможно, Лансинг даже не догадывается о плачевном состоянии здоровья своего кузена. Их семьи рассорились много лет назад. Пожалуй, ты поторопилась с помолвкой, Касси.
– Вероятно, дядюшка.
– Но теперь слишком поздно. Мы не можем отказать одному джентльмену, когда уже объявлено о вашей помолвке, ради другого. Твоя мать наверняка сочтет это неприличным.
– Да, дядя.
– Забудь то, что я тебе рассказал, Касси, – вздохнув, посоветовал мистер Босли. Мысль об упущенном бароне, будущем виконте, явно не давала ему покоя. – Не надо кокетничать с этим мужчиной. Будь умницей.
– Обещаю, дядя. – И все-таки жаль, что так получилось, Если бы объединить его богатство с моим… Зато мистер Уэстхейвен когда-нибудь станет бароном. Правда, говорят, что теперешний барон в добром здравии и относительно молод. Он может протянуть еще лет двадцать.
Глава 13
В этот вечер вопреки своему обещанию мистер Уэстхейвен оделся скромно. К разочарованию лакея, он выбрал простую рубашку без кружев, незатейливый галстук и удобный, но не слишком броский сюртук. На лондонские балы Пирс одевался по-другому.
Причесываясь, он еще раз убедился в том, что у него не поредели волосы даже на висках, и этот факт следовало подчеркнуть.
Уэстхейвен стал настоящим столичным щеголем, и это ему не нравилось. Он хотел остаться самим собой. Но как? Скоро он женится на Кассандре и посвятит жизнь тому, чтобы сделать ее счастливой… если, конечно, сумеет. Ему придется скрывать безграничную любовь к Элли, живущую в его сердце, но в этом нет ничего нового. Он поступал так уже много лет и настолько преуспел, что в конце концов спрятал правду даже от самого себя.
«Может, мне опять повезет?» – думал Уэстхейвен, садясь в карету и направляясь на Сидней-длейс.
Конечно, он повел себя нелогично, приехав к Элли и попросив у нее прощения, но зато теперь его не мучила совесть. Он понял, что их дружба осталась незыблемой, несмотря ни на что.
Итак, он сделал то, что хотел, и мог со спокойной душой возвращаться в Лондон, к своей невесте, к своему будущему. Да, они с Элли останутся друзьями, но больше никогда не встретятся, разве что по случайному стечению обстоятельств, Между тем Уэстхейвен решил остаться в Бате на несколько дней, чтобы укрепить их пошатнувшуюся дружбу. Господи, ну откуда он взял этот странный предлог?