Немой 1: охота на нечисть
Шрифт:
— Не стреляйте! — задыхаясь, вскрикивал он.
Медный крест раскачивался но полной шее раненого. Священник Божен. А ты-то какого хрена здесь делаешь?
— Не стреляйте! — хрипел Божен.
— Добить? — Прошка поднял лук.
Я покачал головой. Прошка чуть отвёл лук в сторону и спустил тетиву. Стрела свистнула над ухом священника и ударила точно в лоб бьющегося коня.
Божен вздрогнул и припал к земле.
Внезапно из леса наперез священнику выпрыгнул огромный медведь.
Одним ударом тяжёлой лапы медведь опрокинул Божена навзничь. Поставил передние лапы ему на грудь и пристально посмотрел в нашу сторону.
Глава 22: Ласковые голоса
Медведь пристально уставился на нас маленькими глазками. Какие там, на хер, луки! Его шкуру копьём-то хрен пробьёшь.
Словно убедившись, что самоубийц среди нас нет, и стрелять в него никто не станет, медведь зубами ухватил Божена за шиворот и неторопливо поволок в лес.
При этом он беззастенчиво повернулся к нам толстой мохнатой жопой. И смотреть на неё было куда спокойнее, чем на оскаленную пасть.
Я услышал треск кустов, а потом плеск воды в придорожной канаве.
Плюх!
И всё стихло.
Минут пять мы с Прошкой стояли, прислушиваясь.
Затем из-за толстой сосны бесшумно, как тень, появился Джанибек. Он на ходу убирал лук в чехол.
— Большой медведь, — покрутил головой Джанибек. — Песдец священнику. Сейчас он его прикопает под ёлкой, ветками и землёй завалит. А когда протухнет — съест.
Остальные дружинники тоже вышли из леса. У Сашки с Гришкой глаза горели.
Молодёжь, ипать!
Мишка, закусив губу, смотрел на мёртвых коней.
— Надо хабар собрать и бойцов похоронить, — веско сказал Прошка.
— Время потеряем, — возразил Джанибек.
Прошка мрачно взглянул на него, потом на меня.
Я кивнул.
Пока уцелевшие доскачут до города и вернутся с подмогой — мы успеем уехать далеко.
Только херня не в этом. Теперь они знают, куда мы едем. Или догадываются, но это один хер.
Прошка вытащил из-за пояса топорик и стал копать яму возле корней вывороченной ветром ёлки. Мишка молча принялся ему помогать.
— Идёмте, парни! — кивнул Джанибек Сашке и Гришке.
Парни растерялись. Только сейчас поняли, что ухлопали своих вчерашних товарищей.
— Там дядька Захар, — нерешительно протянул Сашка.
— Бывает, — равнодушно пожал плечами Джанибек. — Не мы их — так они бы нас похоронили.
Оглядываясь по сторонам, он быстро спустился с холма. Парни переглянулись и пошлёпали за ним.
А я вытащил из-за пазухи зеркальце. Надо посоветоваться с Сытиным.
Я представил себе Сытина и провёл пальцем по стеклу. Зеркальце часто завибрировало. В глубине его проступила надпись.
Абонент временно недоступен.
Бля! Опять он в библиотеке засел, что ли?
Попробовал ещё раз, с тем же результатом.
Тогда я набрал Глашку.
Зеркальце абонента находится вне зоны действия магической сети.
Сговорились они, что ли?
Ко мне подошёл Джанибек.
— У них немного денег было, Немой! Делим поровну на всех?
Я кивнул. Мёртвым деньги не нужны, а живым пригодятся.
Сашка с Гришкой, пыхтя от натуги, тащили колчаны со стрелами и сёдла с убитых лошадей.
Джанибек улыбнулся.
— Оружие оставим. А стрелы и сёдла возьмём с собой.
Дружинники быстро стащили трупы в яму и засыпали их землёй. Прошка поставил над могилой крест, связанный из двух палок, и с боков придавил его булыжниками.
— Ну, что, едем? — нетерпеливо спросил меня Джанибек.
Едем! Уберёмся отсюда подальше, а там будем думать — куда податься.
Я вскочил в седло и больно шандарахнулся коленом о дорожную сумку.
Пля! Сытинский свёрток!
Я запустил руку в сумку и вытащил свёрток. Ножом разрезал верёвку, развернул мешковину. Точно, бочонок!
Я поддел крышку ножом, но она не поддавалась. Тогда я жестом попросил у Прошки топорик.
В бочонке оказался густой жёлтый мёд. С лезвия топора в него насыпались крошки серой лесной земли. Я осторожно достал их пальцем. Облизал. Вперемешку с липкой сладостью на зубах захрустел песок.
В голове отчётливо возникла картинка. Медведь в обнимку с поросёнком шагают в какие-то ипеня, распевая весёлую песню.
Медведь, бля!
Я взмахом руки остановил дружинников. Слез с коня и поставил бочонок с мёдом на дорогу.
Кусты бесшумно раздвинулись. Из них вышел крепкий загорелый старик в серой подпоясанной рубахе, серых штанах и лаптях. Борода у старика была до колен, чтоб мне сдохнуть!
Глаза Джанибека стали круглыми. По лицу было видно, что степной следопыт пытается понять — как это он проипал человека в пяти шагах от себя.
— Ну, здорово, Немой! — хитро улыбнулся старик.
Протянул мне крепкую коричневую ладонь.
— Потапыч!
— Шайтан! — прошипел себе под нос Джанибек.
— Бочонок-то мог бы и не открывать, — покачал головой Потапыч. — Эвона, как крышку расковырял!
Он поставил крышку на место и слегка пристукнул по ней кулаком. Потом легко подхватил бочонок подмышку.
— Ну, идите за мной, что ли! — сказал он и нырнул в кусты.
Мы, ведя коней в поводу, ломанулись за ним.