Немой 3: охота на кощея
Шрифт:
Медведь снова взревел. В груди у него что-то забулькало, захрипело. Тёмная, почти чёрная кровь потекла из оскаленной пасти, пачкая светлую манишку на груди. Уцелевший правый глаз подёрнулся матовой пеленой.
Я глубоко всадил меч прямо между жёлтых клыков. Лезвие пробило затылок и вышло наружу.
Леший подскочил к Чупаву и всем весом налёг на рогатину. Вместе они спихнули медведя с князя Всеволода. Огромный зверь мягко рухнул набок, несколько раз дёрнул в воздухе страшными когтистыми лапами и затих,
Я бросил на хер меч и подбежал к князю. Всеволод весь в крови, лежал, заслоняя руками бледное лицо. Помятый шлем кое-как держался на его голове.
— Князь! — заорал я. — Ты жив?!
Бля! Мишка меня убьёт!
Князь слабо застонал и пошевелился.
Слава богам! Жив!
Опираясь на руки, Всеволод кое-как сел, расширенными зрачками глядя на меня.
— Ч-ч-то эт-то?... — попытался спросить он. Нижняя челюсть князя дёргалась, зубы громко стучали друг о друга.
Я присел рядом с ним на корточки.
— Ты цел?
Князь осторожно покрутил головой. Подтянул к животу длинные ноги.
— В-вроде. Охереть! Немой, у тебя выпить есть?
— Сейчас!
Я нашарил в кармане серебряную фляжку с дед Мишиным самогоном и протянул её князю Всеволоду. Он сделал жадный глоток, закашлялся. Самогон струйкой потёк по его сивой бороде. Князь со свистом втянул в себя воздух и уже твёрже повторил:
— Охереть!
Я оставил его приходить в себя, а сам пошёл посмотреть, что там со старостой.
Чупав и леший рубили молодые ёлки, делая носилки.
— У старосты рёбра сломаны, — озабоченно сказал мне Чупав. — Нести придётся.
Я взглянул на мужика. Лицо его было бледным, на грязном лбу выступили мелкие капельки пота. Староста держался за правый бок и дышал часто, прерывисто. Но крови на губах не было. Значит, лёгкое не пробито. А остальное заживёт.
— Понесём, — кивнул я, прикидывая — сколько нам шлёпать до деревни. Выходило порядочно. К ночи хрен доберёмся.
— Ч-что это? — в голосе князя Всеволода я услышал страх и быстро обернулся.
— А?
Ипать!
Медведя не было. Вместо зверя на залитом кровью мху лежал голый коренастый мужик. Голова его была разрублена, кучерявые чёрные волосы слиплись от крови. Из распахнутого рта торчала рукоять моего меча.
— Всеблагие боги! — прошептал староста и отвернулся, хрипло дыша.
От увиденного и от сладкого, тяжёлого запаха крови меня вдруг замутило. Я прислонился к сосне, уткнулся лбом в шершавую холодную кору, пытаясь прийти в себя.
— Перекидыш, — мрачно сказал Чупав, и повернулся к старосте.
— Знаешь его?
— Это Серёжка Чёрный. Тот, что по весне утонул.
— Значит, не утонул.
Чупав зло сплюнул себе под ноги.
— Понимаешь, князь, чем дело оборачивается?
Я вопросительно посмотрел на него.
— Откуда здесь перекидыш взялся?
— Ну, мало ли! — пожал я плечами.
— Раньше за этим Серёжкой что-то странное замечали? — спросил Чупав старосту. — Может, из дома пропадал?
Староста еле заметно покачал головой.
Князь Всеволод попытался подняться, но со стоном плюхнулся обратно на мох.
— Что, княже?
— Нога!
Он виновато показал глазами на левую ступню.
Бля! Двоих мы не унесём!
— Идти сможешь? — на всякий случай спросил я Всеволода.
— Если костыль вырубить — смогу, — кивнул он.
Один с костылём и четверо с носилками. Ипать, мы так неделю до деревни будем добираться!
Коней мы оставили в деревне.
Я с надеждой посмотрел на лешего.
— Может, лошадей приведёшь?
Леший мотнул косматой головой.
— Мне без вас в деревню хода нет. Не отдадут коней.
И то правда. Если леший вернётся без нас, да ещё и лошадей попытается увести — деревенские заподозрят неладное.
Леший поднял глаза к хмурому осеннему небу, что-то прикидывая.
Я тоже посмотрел на небо. Похоже, ещё и дождь собирается. В воздухе пахло зябкой сыростью. Всё одно к одному, бля!
— К Яге пойдём, — решительно сказал леший.
Я вытаращил глаза.
— К кому?
— Увидишь, к кому, — криво усмехнулся он.
Мы очистили от веток две длинные еловые жерди, продели их в широкую рубаху Чупава и крепко связали поперечинами. Получились мягкие носилки. На носилки уложили боровского старосту.
Голый по пояс Чупав поёжился на холодном ветру.
— Идёмте скорее! Холодно, бля!
Мы с Джанибеком взялись за передние ручки носилок. Леший и Чупав стали позади. Князь Всеволод опёрся на обмотанный тряпкой костыль.
— Точно сможешь идти? — ещё раз спросил я его.
— Смогу, — отмахнулся князь.
— Говори — куда нам, — кивнул я лешему.
— Я покажу, — вмешался Мыш. — Тут рядом.
— Ты бывал тут, что ли? — удивлённо спросил я его.
Мыш мотнул головой.
— Чтобы знать дорогу, необязательно ходить по ней раньше, — сказал он.
Я только хмыкнул. А леший недоверчиво посмотрел на Мыша.
Двигались мы со скоростью ежа, одолевшего гадюку. То есть, очень медленно. Грубо оструганные жерди немилосердно оттягивали руки. Приходилось часто останавливаться, чтобы отдохнуть и поменяться.
Князь Всеволод плёлся со своим костылём без единой жалобы. Лицо князя было суровым, губы плотно сжаты. Мужик, что ещё сказать!
В одном месте мы наткнулись на небольшой ручеёк и от души напились холодной чистой воды. Я предложил было устроить основательный привал, но леший возразил.