Ненасытные
Шрифт:
– Что-то не похоже, – улыбнулся Никита. – Машина служебная?
– Машина списанная, – инспектор показал глазами на проржавевший «подол» автомобиля. Транспортное средство, если присмотреться, выглядело довольно жалко, уважающие себя гаишники на таких не ездят. – Вернее, ее еще не списали, номера стоят действующие, но наши парни ею не пользуются – нам новые «Форды» пригнали. Рыбачить на этом корыте ездим, когда неохота свои тачки по буграм убивать. Нормальная машина, – пожал он плечами. – Мигалка и сирена – работают. Кондишен, музыка. Если что, в машине баул с гражданской одеждой.
– А ты ценный кадр, Паша, – подметил Никита. С обострением чувства юмора поднималось настроение. – Ну что ж, добро пожаловать в коллектив прирожденных убийц, психопатов и посягателей на существующий строй. Веселись.
– Веселиться Паше нечего, – помрачнел Мурзин, а его «протеже» тоже сделался хмурым и уставился в землю. – Пропавшая Вероника Титаренко – блондинка с голубыми глазами – девушка нашего Паши.
Так вот оно что… Ксюша тоже стушевалась и обрела виноватый вид.
– Прости, Паша…
– Да все нормально… – Пчелкин с усилием проглотил слюну. – Мы встречаемся уже полгода… У нее ведь отец был из этих… как их…
– Из противников режима, – подсказал Никита.
– Ну да… А я – не сказать, что противник, мне до лампочки, лишь бы меня не трогали, но теперь, раз такое дело… – Голос Паши окреп, он взглянул на Никиту ясным взглядом. – Мы любили друг друга. Нет, серьезно. Вероника классная девчонка, я никогда таких не встречал. А ее предок, профессор, как узнал, что она встречается с гаишником, закатил ей такую порку – хоть святых выноси… Пришлось нам втихаря встречаться – по съемным хатам, по мотелям за городом. А потом ее отец погиб… Я, ей-богу, даже не догадывался, что ему аварию подстроили парни из батальона Семушкина. Там дерьма, конечно, хватает, но чтобы откровенно убивать людей… Думал, просто авария, со всяким же может случиться? А Веронику после его смерти словно подменили. Постоянно плакала, твердила, что мы должны расстаться – во имя его светлой памяти. А потом сама пропала. Я чуть с ума не сошел… Следователи ничего внятного не говорили, пришлось самому выяснять обстоятельства. Приехал на заправку, где ее последний раз видели, давай продавцов в магазине за грудки трясти, те ни бэ ни мэ, их просто гнуло от страха… Меня потом следователь из Следственного комитета выловил, намекнул, чтобы я не гнал коней, мол, они сами во всем разберутся. Ага, разберутся они. Догонят – и еще раз разберутся… А вчера Вадим позвонил, рассказал – я не поверил, а потом в душе все перевернулось… – Глаза у паренька заблестели. – Ей-богу, граждане, – пробормотал он, – я за Веронику их всех порву, я от них места живого не оставлю…
– Ты бы, парень, действительно, попридержал коней, – посоветовал Никита. – Ярость делу не помощник. Тут не только драться, но и думать надо. Мы тебе сочувствуем и надеемся, что с Вероникой все в порядке. По машинам, граждане бандиты…
– Так поехали на моей, – удивился Паша. – Все войдем.
– Не получится, – возразил Никита. – Наша развалюха – не только средство передвижения, но и сценический реквизит. Поедем паровозиком, возглавляй колонну.
Они загнали машины за скалу в паре километров от места знакомства, выбрались наружу, озирая причудливый ландшафт – альпийские горки естественного происхождения, увенчанные кустами с хищными, острозубыми листьями, развесистые деревья, словно монстры с растопыренными клешнями. С холма спустились двое одетых по-походному граждан. Женщина за тридцать, рослая, худая, с обострившимся лицом, необычайно длинноногая. Слово «миловидная» ей не шло, но какая-то изюминка присутствовала. Мужчина выглядел более представительным – чернявый, скуластый, с нерусскими чертами и гладко выбритой бледноватой кожей. У обоих за спинами висели небольшие рюкзачки. Новые знакомые волновались – это было видно невооруженным глазом. Женщина не знала, куда ей деть руки, оснащенные длинными сильными пальцами, мужчина нервно теребил пуговицу на куртке.
– Сразу перейдем на «ты», – дружелюбно сказал Никита, и новоявленные немного расслабились. – Так легче сработаться. О нас вы, видимо, слышали, а вот мы о вас – просим прощения… Краткая информация, если не сложно.
– Диана Горская, – низким голосом отозвалась длинноногая дама и облизнула пересохшие губы. – Биатлон, чемпионат мира 2005 года – второе место в общем зачете после выскочки-шведа… Дисквалификация за допинг, хотя никакого допинга не было – не употребляю, знаете ли… Тренерская работа, сытая обеспеченная жизнь, не считая мелких личных и рабочих неурядиц… Виктор Козин, работник Следственного комитета, пропавший несколько недель назад, – мой родной брат. Надеюсь, он еще жив…
– Мы все на это надеемся, – кивнул Никита. – Спасибо, Диана, исчерпывающая характеристика. То есть бегать, стрелять, а также думать ты умеешь.
– У меня нет оружия, – потупилась дама.
– Добудем.
– Равиль Мустафин, – без акцента, но каким-то мягким, немного вибрирующим голосом поведал чернявый мужчина. У него были очень чувственные карие глаза. – Обычный человек. – Он тускло улыбнулся. – Работаю в туристическом бизнесе. Фирма «Мэджик Тур». Заместитель директора по работе с клиентами и страховыми компаниями. Видели, наверное, красивые желто-синие многоэтажки на Сапрыкиной горе? В центральной расположен наш офис…
– Что-нибудь умеешь? – спросил Никита, немного скисая.
– Не знаю… – Мужчина нервничал, теребил пуговицу, которая почти оторвалась. – Но десять лет назад я вернулся из армии… Служил в Уральском военном округе – зенитно-гранатометный взвод, караульная служба, стрельбища, тактические занятия…
– Уже лучше, – улыбнулся Никита. – Будем надеяться, что навыки не растерял.
– Не растерял, – подтвердил Равиль. – Иногда выезжаю на стрельбище – поиграться с автоматическим оружием. Есть такая бизнес-услуга в перечне современных удовольствий. Занимался пейнтболом, посещал арбалетный клуб. Пропавшая Альбина Пауэрс… которую вы видели живой, – это моя девушка…
– Равиль, простите, – встрепенулась Ксюша. – Вернее, прости. Возможно, это не наше дело, но лучше внести ясность. Насколько известно, у Альбины Пауэрс имеется муж, директор городского зоопарка.
Равиль покраснел и начал прилагать титанические усилия, чтобы остаться спокойным. Тема явно была больной. «Запутанная романтическая история», – догадался Никита.
– Я в курсе, – пробормотал Равиль, пряча глаза. – Роберт Михайлович Пауэрс – прекрасный человек, душой болеющий за свое дело и за всех остальных людей. Альбина никогда не сможет его предать, никогда не бросит, хотя между ними разница почти в тридцать лет. Но любит она меня… Это не слова, это правда, она сама так сказала. Еще и смеялась, мол, связала себя внебрачными узами. А Роберт Михайлович никак не может ей сейчас помочь – он не в том состоянии, чтобы выступить против целой армии. У него сердце, да и прочие органы – там целый букет…
– Ладно, не будем лезть в ваши личные дела, – крякнул Никита. – За работу, господа, мы и так потеряли много времени. Притираться будем по ходу. Вадим, каким ресурсом мы располагаем?
– Фигурант проедет по дороге часа через полтора, – глянув на часы, сказал Мурзин. – Во всяком случае, не раньше. Он всегда так делает, когда находится в Чемдальске, а не на Охотном Ряду. К этому времени нужно быть готовым. Его перемещения из города отследят мои люди. Им также известно, где находятся посты. Если будет накладка или что-то непредвиденное, нам сообщат. От места, где мы находимся, до точки – не более полутора верст. У меня есть карта «Долины нищих» со всеми подробностями, включая адреса и все такое – за оставшееся время нужно ее изучить и вызубрить. А потом – разорвать и съесть, – Мурзин криво усмехнулся. – Кто наживка? Хотя зачем я спрашиваю…
– Она, – ткнул Никита пальцем в Ксюшу, хотя и знал, что показывать пальцем нехорошо. Ксюша сделала одухотворенное лицо и стала проникаться значением своей исторической миссии.
– Думаешь, я смогу? – спросила она на всякий случай.
– Она еще спрашивает, – всплеснул руками Никита. – Можно подумать, ты толстая, прыщавая и у тебя нет косметики.
– Но у меня действительно ее нет, – подумав, заключила девушка. – Мы бежали из города в жуткой панике, бросая еду, одежду и косметику…