Ненасытный
Шрифт:
— Я полагаю… — говорит она без энтузиазма. Ее уверенность сходит на нет, и я должен исправить это.
Я отступаю, таким образом, теперь она может смотреть на меня в зеркало.
— Все это образ. Посмотри на меня. Знаешь, почему я закатываю рукава? Так женщины смогут взглянуть на мои предплечья и сделать вывод, что мое тело мускулистое, фактически не видя его. Они захотят увидеть его. Они знают, что там, но на самом деле не увидят его, пока не наступит нужный момент.
Она кивает и хмурит брови, и могу сделать вывод, что она
— Я ношу солнцезащитные очки, — продолжаю я, — знаешь почему? Потому что это дает мне власть, ощущение тайны. Ты не знаешь, как выглядят мои глаза, не знаешь, куда я смотрю, как я смотрю на тебя. Я выбираю нужный момент и снимаю их, и это становится разоблачением, очередным шагом в танце.
— Ничего себе, — говорит она, и улыбка появляется на ее лице, — ты, в самом деле, все продумал.
— Я не думаю об этих вещах. Я просто знаю их.
Лиззи опускает свои плечи и поворачивается ко мне лицом.
— Возможно, я не гожусь для этого. Такое ощущение, словно попала на глубину, но для начала я должна научиться держаться на воде.
Я разворачиваю ее обратно лицом к зеркалу, обнимаю за талию и нежно шепчу ей на ухо, глядя на ее отражение:
— Послушай, тебе не понравится то, что я скажу. Вероятно, это заденет твои чувства. Ты, возможно, будешь желать, надеяться и верить, что это неправда, но это так и есть. И чем скорее это поймешь, тем скорее ты и мужчина, которого ты выберешь, станете намного счастливее.
Я замолкаю, и она кивает.
— Меня не волнует, удобны ли твои трусики. И мне плевать слишком ли обтягивающие эти чулки, или является ли все это по-другому для тебя. Ни одного мужчину не волнует. Ты хочешь стать умелой девушкой? Умной девушкой? Решительной, энергичной, интересной, забавной девушкой? Великолепно. Будь такой. Ты хочешь трахаться и заниматься этим на высшем уровне? Тогда ты оставляешь все это дерьмо за порогом, поскольку ничего из этого не сексуально, а ты должна стать такой сексуально привлекательной, насколько это возможно.
Я наклоняюсь и поднимаю ее серые трусики с пола, болтая ими рядом с ней.
— Знаешь, о чем они говорят? Когда ты разденешься в спальне и покажешь то, что носишь их? Они говорят «Привет, я Лиззи. У меня есть жизнь, надежды, страхи, мечты и неуверенность в себе. Я занимаюсь бумажной работой, которая требует, чтобы я носила удобное нижнее белье, и я понятия не имею, насколько сексуальной являюсь на самом деле. И я собираюсь принести все эти проблемы в спальню, так что, удачи тебе бедолага».
Я бросаю трусики в сторону и прижимаю свою руку к ее бедру, где тонкие чулки пристегиваются к кружевным трусикам.
— Знаешь, что они говорят о тебе? Они говорят «Эй, я на сто процентов сексуально привлекательна. Я фантазия. Я та девушка, которую ты всегда мечтал встретить. Из тех, о ком твоя мать предупреждала тебя. Девушка, которую ты представлял, когда мастурбировал в средней школе. Та девушка, которой, ты думал, не существует вне городских мифов и порнографических историй. Я наездница и доведу тебя до высочайшей точки наслаждения, которой ты когда-либо достигал. Я с другой планеты. Ангел и дьявол, и могу стать для тебя кем угодно. Девушка, с которой ты должен держаться
Когда я замолкаю, воздух вокруг нас наэлектризован сексуальной интонацией моего голоса, говорящего то, что Лиззи необходимо было услышать. Сдерживаемые феромоны медленно просачиваются из нас. Власть женщины, обнаружившей свою сексуальность, и мужчины, который точно знает, как пользоваться своей.
Она поворачивается, и мы с хлопком соединяем наши тела, как вступившие в борьбу быки. Наши губы соединяются во влажном и голодном поцелуе взасос. Я прижимаю ее к зеркалу, она поднимает ногу в чулках и закидывает ее мне на бедро. Рукой провожу по напряженным мышцам ее бедра, сжимая, словно человек, падающий со скалы, пока не добираюсь до кружевных трусиков.
Она откидывает голову, постанывая и задыхаясь, поскольку я покусываю и посасываю ее нежную шею.
Зажатое между моей грудью и стеной, ее тело дрожит напротив меня. Грудь вздымается, она часто дышит от охватившего ее возбуждения.
Я прижимаю ладонь к ее киске, и тело Лиззи реагирует, словно я воспламенил его. Другой рукой я удерживаю ее за горло, заставляя смотреть прямо мне в глаза и не позволяя отводить взгляд, пока мои пальцы проскальзывают под кружевные трусики и прижимаются к теплой коже, раскрывая губы ее киски. Я ввожу в нее два пальца и круговыми движениями большого пальца дразняще ласкаю клитор. На ее лице вспыхивает выражение мучительного удовольствия. Ее умоляющие глаза в нескольких сантиметрах от моего пристального взгляда. Я трахаю ее и мысленно и физически.
— Джакс… — с трудом выдыхает она, но я накрываю ее рот своим, не останавливаясь ни на секунду.
Она ерзает и извивается под моими руками, пока мои пальцы глубже погружаются в ее приятную влажность, и откровенная похоть во мне не ослабевает.
Когда Лиззи становится еще более влажной, я начинаю толкаться пальцами глубже — да, у меня длинные пальцы. Как говорят, у меня пальцы пианиста, хотя я предпочитаю трахать пальцами, вместо того, чтобы барабанить ними по клавишам.
Ее тело выгибается, проталкивая мои пальцы еще глубже, и я снова прижимаюсь ртом к ее губам, но теперь нежно и мягко, словно это первый поцелуй. Она хочет жестче. Она сбита с толку от безжалостных и быстрых толчков моих пальцев в ее киску и в то же время нежного прикосновения моих губ. Эта безумная пытка заставляет ее потерять над собой контроль.
Она кончает и мурлычет, как котенок. Откуда-то из глубины ее порочного тела вырывается стон. Ее соки стекают по моим пальцам, я чувствую, как ее мышцы сокращаются в оргазме, а с губ срываются последние слабые стоны удовольствия. Я хватаю ее за подбородок и заставляю смотреть, как кладу два пальца, покрытые соками ее оргазма, себе в рот, и слизываю с них ее сладкий нектар.
Когда я отпускаю ее, она слегка соскальзывает вниз по поверхности зеркала, запустив руку в волосы, словно ей необходимо удержать свою голову от падения. Она смотрит на меня сквозь полуприкрытые веки, и прерывистые удовлетворенные вздохи слетают с ее припухших губ.